Степь - Константин Калбазов

– Дети мои, – вновь подал голос замолчавший было инквизитор. Андрей обратил внимание на то, что после того как он окончательно озвучил свои намерения, падре Томас несколько переменился. Он по-прежнему оставался задумчивым, но вот только угрюмость его словно улетучилась – он напряженно о чем-то думал. – Не мне, слуге Господа, вмешиваться в дела мирские. Но позвольте высказать свое мнение. Я думаю, что каждый из вас прав. Прав сэр Андрэ, предоставляя не просто свободу людям, попавшим в плен к оркам, но и выставляя условие, чтобы у людей появился сюзерен и защитник. Утраченное было поселение возродится и будет под более крепкой защитой. Прав сэр Бард, который печется о крепости и ее гарнизоне. Прав и сэр Мартин, конечно, мне не очень приятно слышать, что главным его желанием была не служба Господу, а стремление получить надел. Но я не осуждаю его, ибо он стремится создать семью и опять-таки устроить крепкое поселение в этих малообжитых землях, дабы нести в эти дикие края слово Божье и распространить христианство. Неправы вы только в том, что каждый на это смотрит со своего места, вместо того чтобы подумать, как можно сделать так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы.

– Боюсь, что это невозможно, падре, – резко бросил сэр Бард.

– А подумать? Сын мой, я уже был десятником, когда ты, юный рыцарь, прибыл на границу, и твои помыслы ничуть не отличались от мыслей твоих офицеров. Я учил тебя тому, что знал сам, и, к несчастью, учил слишком хорошо, потому что ты полюбил воинскую стезю, которая для тебя заменила все. Но сэр Мартин – другой. Чего же в этом плохого? Твоя беда в том, что ты думаешь только о крепости и больше ни о чем другом. Вот, например, не можешь подумать, что твоему офицеру нужно совсем не то, что тебе, а поэтому не желаешь думать над тем, как ему помочь.

– У вас есть какие-либо предложения или вы просто хотите укорить меня?

– Предложение есть. Но как ты это все воспримешь? Сэр Мартин, ты всегда говорил, что хотел бы получить в надел долину Павших… – Инквизитор говорил о месте в двух милях к востоку от крепости, где лет двадцать назад разыгралось большое сражение между людьми и орками. Тогда людям удалось отжать орочью орду к речке Тихой, которая, собственно, и питала озеро. Речка небольшая, но глубокая, и, чтобы переправиться через нее, нужно было отправиться вплавь, – ничего сложного для кочевника и его лошади, но люди окружили их, заранее выслав на тот берег отряд из сотни лучников, которые бы просто расстреляли всадников при переправе, когда те были бы абсолютно беззащитны. Зажатые в угол степняки были вынуждены выйти грудь в грудь и были порублены все, но какой же дорогой ценой далась людям победа. Это была самая настоящая пиррова победа – в живых остался едва каждый десятый. – Я думаю, в этом нет ничего невозможного, и эта долина отойдет тебе. Баронство Мэллоу. Звучит хорошо. Епископ Саутгемптонский поддержит это, как мне кажется. Комендант крепости Виктория не смог обеспечить безопасности поселения – посмотрим, получится ли у тебя, сэр Бард.

– Но ведь земли поселенцам были выделены именно в окрестностях Виктории, – недоумевая, высказался комендант.

– Не думаю, что маркграфу есть большая разница, где именно будет располагаться село, – главное, чтобы оно было. Я думаю, сэр Мартин не станет возражать, если часть его земель перейдет в собственность его вассалам. Нет? Вот и прекрасно. Так вот, село будет располагаться в пределах прямой видимости. Дальше объяснять нужно?

– Мартин получает баронство, а крепость фактически не теряет ни одного воина, так как в случае необходимости мы сможем прикрыть их, а они либо прячутся в крепости, присоединяясь к нам, либо имеют возможность ударить неприятелю в спину.

«Охренеть. Ну падре. Ну жук. Кто бы подумал, что он так умен. А как говорит и рассуждает! Впрочем, дурак не стал бы десятником, но вот то, как он говорил… Нет, ну молодец».

В общем, договаривающиеся стороны пришли к консенсусу, что не могло не радовать Андрея, так как его предложение прошло на «ура». К тому же кроме всего вышесказанного у воинов гарнизона появлялась отдушина. Раньше поблизости от крепости не было никаких поселений, люди буквально выли на луну, как обездоленные, голодные волки. Теперь у них появлялась возможность видеть не просто кого-то еще, а в первую очередь женщин. Понятно, что нравы здесь суровые и дальше простого общения дела никуда не продвинутся, но те, кто был долгое время лишен общения с прекрасной половиной земли, прекрасно поймут, как это тяжело.

Больше здесь делать было нечего, и Андрей направился на улицу. Не успел он отойти от крыльца и на десяток шагов, как его окликнул сэр Мартин Мэллоу. Новак остановился и подождал рыцаря.

– Сэр Андрэ, что это было? – Хотя рыцарь и не растерялся, тут же ухватившись за представляющуюся возможность обрести свой дом, но вопросы у него оставались, и они требовали ответа. Не те нравы царили в этом мире, чтобы вот так с легкостью принять бескорыстную помощь. С другой стороны, такого днем с огнем не найдешь и в просвещенном двадцать первом веке: все всегда и во всем ищут свою выгоду, если же это не так – то, как говорится: «Бойся данайцев, дары приносящих», – а еще говорят: «Благими намерениями выстлана дорога в ад».

– Вы о том, что произошло у коменданта?

– Нет, я о воскресной мессе.

– Мартин, дружище, как твое плечо?

– …?

– Знаю, до сих пор болит. А вот я ничего. Дышу и вполне здоров. Ты подарил мне жизнь, я тебе – возможность изменить свою. По-моему, все правильно. Извини, мне нужно идти.

Направляясь в свою казарму, Андрей обратил внимание на то, что падре находится там же. Вернее, он был рядом, возле освобожденных людей, и о чем-то оживленно беседовал со старостой Робертом. Они были настолько увлечены беседой, что не обратили на него никакого внимания.

– …На кой нам та свобода? Чем мы будем кормить детей? Я слышал, что сэр Андрэ хороший хозяин и о людях заботится, так, может, все не так плохо.

– Да ты не понял, Роб. Он возвращает вам все ваше имущество. Все. Вы должны будете только дать вассальную клятву сэру Мартину.

– А почему ему? И вообще, как такое…

Слушать дальше он не мог, так как на него могли обратить внимание, а оказаться застигнутым в тот момент, когда он подслушивал чужой разговор, Андрей не хотел. Поэтому прошел дальше. Но вот то, что инквизитор и староста были знакомы, причем знакомы близко, потому что обращение «Роб» говорило именно об этом, – для Новака было новостью. За все время следования в крепость падре никак не выказал того, что близок хотя бы кому-то из крестьян. Почему?

Остановив проходившего мимо Якова, Андрей попросил гиганта пригласить к нему падре Томаса, если у того найдется свободная минута, для приватной беседы. Конечно, высказано было все в форме уважительной просьбы, но Андрей не сомневался, что падре вскоре будет у него. Казалось бы, гора мышц и лицо, не испорченное печатью интеллекта, но вот обладал каменотес Яков даром находить общий язык практически с любым человеком. Как он при этом мог не найти общего языка со своей бывшей супругой? Впрочем, там причина другая: там баба просто с ума сошла, как говорится, сошла с нарезки, – ведь сумел же он ее, чуть не первую красавицу, взять в жены.