Портрет Дори-Анны Грей - Наталья Владимирова

просто разговаривали, взахлеб, наслаждаясь обществом друг друга.

— Пора обедать! — подскочила я, осознав, что вопреки намерению держаться подальше от Яромира, провела с ним полдня.

Нам нельзя сближаться! Яромир рано или поздно потребует снять маску, а увидев меня… Я не выдержу его отвращения. Только от одной мысли в носу защипали слезы.

— Да, пора, — с сожалением произнес Яромир и нехотя поднялся. Он галантно предложил мне руку, и я, не найдя повода нарушить этикет, положила пальцы на его рукав. — Быть может, после обеда снова встретимся и…?

— Давай лучше каждый поучит песню сам, отдельно, — с наигранным энтузиазмом предложила я. Яромир сник, поэтому пришлось тихо добавить: — А после ужина можно снова вместе.

— Хорошо, — согласился Яромир и повеселел.

Мы вышли из каминной и направились в столовую, когда до меня дошло — я не смогу есть при нем. То есть снова буду размазывать еду по тарелкам и ожидать счастливого случая, не уйдет ли Яромир раньше меня.

— В чем дело? — спросил парень, заметив, что я замедлила шаг.

— Ты иди, ешь, я позже приду, — выдавила я, на ходу придумывая причину. — Мне нужно привести себя в порядок.

Он окинул меня удивленным взглядом, но ничего не сказал. Кивнул и пошел дальше. Без меня. Я тоскливо посмотрела ему вслед, но не позволила себе долго страдать. Мысленно отвесила затрещину и припустила в противоположную сторону — женское общежитие.

Мне нельзя его любить! Ни в коем случае. А ему меня — тем более. Поэтому меньше общения и больше игнора. Сейчас главная цель — вернуть свое лицо.

Лампочки, имитирующие свечки, подмигивали, будто надсмехаясь надо мной. Несмотря на уговоры, глаза предательски щипало от непролитых слез. Что-то я в последнее время стала часто расклеиваться. Так не пойдет.

Я сняла маску и утерла лицо рукавом, осушая влажные ручейки со щек.

— Дори?

От неожиданности я резко обернулась, даже не вспомнив, что следует прикрыться. И почти нос к носу столкнулась с Зеноном. Как он так тихо подошел сзади, что я до оклика даже не подозревала о его близком присутствии?

Зенон учился на курс младше меня, но ангельская внешность, огненные кудри до плеч и сияющие ярко-синие глаза сводили с ума даже пятикурсниц, чем мелкий гаденыш без зазрения совести пользовался, разбивая девичьи сердца направо и налево.

— Я хотел… — начал паренек, мило улыбаясь. Но по мере того, как до сознания доходило увиденное, приветливость стекала с его лица, заменяя гримасой ужаса. — Чудовище! — наконец, обронил он, пятясь от меня, будто ожидая, что я вот-вот на него наброшусь.

Я подняла руку, и Зенон дернулся, как если бы его ударили, споткнулся и упал на пятую точку. Не вставая на ноги, он шустро заработал конечностями, передвигаясь «крабиком» и не сводя с моего лица глаз.

— Слабак, — выдала я и с подчеркнутой медлительностью надела маску.

— Ааа, — заголосил он на весь коридор, перевернулся на четвереньки и рванул прочь.

А я не удержалась и в голос расхохоталась ему вслед, выплескивая смехом обиду на весь мир. Хотя понимала — во всем виновата сама. Увы, Зенон долго держать в секрете увиденное не станет. Поначалу наверняка побоится моих ответных насмешек, все-таки он повел себя отнюдь не по-мужски, но чуть позже до него дойдет, что его страх прекрасно оправдывается моим уродством. И тогда мне конец.

Способна ли я проучиться в академии еще три с половиной года в условиях травли? Я не знала. Очевидно одно — у меня осталось мало времени перед началом худшего периода в моей жизни. Если, конечно, не случится чудо, и я не верну свою внешность.

Наплевав на обед и желание спрятаться от всего мира в спальне, чтобы всласть погоревать, я бросилась в библиотеку.

С «братишками» столкнулась в дверях.

— Пойдем обедать, на сытый желудок волноваться приятнее, — развернул меня Виктор лицом в обратную сторону.

Я с надеждой посмотрела на Мстислава — может он скажет по-человечески, нашли ли они хоть крупицу информации про планшет или нет?

— Ничего, — без слов понял меня друг. — Но не волнуйся, в академии еще есть архив, громадный, наверняка мы в нем…

— …зароемся до собственной старости, — завершила я фразу за Мстислава.

— Почему столько пессимизма и трагедии в голосе? — не понял моих переживаний брат.

— У меня почти нет времени. Через пять дней начнутся уроки, учителя станут требовать снять маску. К тому же сегодня меня видел Зенон с первого курса. Скоро все узнают, что я…

— Мы поторопимся, — заверил меня Мстислав и, зацепив согнутой в локте рукой за шею, потащил за собой в столовую.

— Пусти, — выкрутилась я из-под его тяжеленной лапы.

— Не кисни, — велел Виктор. — Хочешь мы твоего Зенона в лепешку раскатаем?

— Чтобы вас вытурили из академии, и я здесь осталась совсем одна? — не оценила я щедрого предложения.

— А мы его незаметно, — предложил свою версию устранения «языка» Мстислав.

— Отставить. Лучше займемся архивом, толку больше, — решила я. — А мою тайну все равно не выйдет долго хранить.

— Как скажешь, — пожал плечами брат, сдувшись. Похоже, я на корню обрубила его гениальные планы.

— Слушай, Дори, раз уж ты приготовилась к обнародованию того дерьма, в которое угодила, почему бы тебе сразу не пойти к ректору? — спросил Мстислав.

— Вот уж нет. Буду тянуть до последнего, лишь бы не связываться с грет Морал, — возразила я. — Она с удовольствием воспользуется возможностью и обвинит меня во всех мировых бедах, даже в тех, что случились еще до моего рождения.

— Просто я подумал, что если уж кто и мог бы помочь…

— Ошибаешься, ректором она стала благодаря своим управленческим качествам, но не дару.

— Я не про это… У нее должны быть связи. Наверняка она смогла бы найти того, кто знает, как исправить твою ошибку.

— Если захочет. Но именно это «если» как раз ключевое.

— Жаль…

Глава 17

В дверях столовой мы столкнулись с выходящим Яромиром. Он кивнул парням, а на меня бросил тоскливый взгляд. Сердце болезненно сжалось. Наверное, он хотел пообедать в нашей компании, но я лишила его такой возможности. Он только обрел друзей, а я поставила между нами барьер. Чувство вины скребло внутри острыми когтями.

— Вы повздорили? — спросил наблюдательный Мстислав.

— Нет, конечно, — вздохнула я, — просто надеюсь спокойно поесть, когда из зала уйдет основная масса народа. Пока у меня получается скрыть лицо, я не собираюсь шокировать общественность. Мне не нужны неприятности прямо сейчас, лучше оттянуть их наступление на как можно более дальний срок.

После обеда мы вернулись в библиотеку. К первому уровню архива доступ