Приключения знаменитых книг - Джон Винтерих

Так родился «Том Сойер». Но лучшее было еще впереди — впереди был «Гекльберри Финн».

ПТИЦЫ ОДЮБОНА

Перевела Л. А. Громова

В Лес Кайесе, Санто-Доминго, 26 апреля 1785 года родился Жан Жак Фужер Одюбон. До недавнего времени он считался уроженцем штата Луизиана, а в «Краткой истории естествознания» Джона Берроуза можно прочесть, что Одюбон родился в 1870 году. В 1917 году полная биография, написанная доктором Френсисом Хобардом Херриком, решила спорный вопрос. Доктору Херрику повезло — наградой за умелый и добросовестный поиск стал подлинный счет от врача, представленный для оплаты Одюбону-старшему. В перечне медицинских услуг, оказанных в Лес Кайесе более чем за два года, были упомянуты, между прочим, две ночи, проведенные у постели женщины-креолки, «известной теперь только по имени — мадемуазель Рабин». Послеродовая помощь была оценена примерно в 250 франков — сумма немаленькая по тем временам, однако Одюбон мог себе это позволить. Чтобы быть точным, надо сказать, что имя мадемуазель Рабин и после этого часто упоминалось врачом, и в последний раз — 15 августа. В конце того же 1785 года или в начале 1786 года мадемуазель Рабин умерла.

Четырьмя годами позже Жана Жака Одюбона отправили во Францию. Он был юн, но в два раза старше Конституции Соединенных Штатов. В 1803 году он возвратился в Америку, а был он в два раза старше беспокойной новой Франции. Одюбон вырос в те тревожные дни, когда вершилась история, но его заинтересовали явления, рядом с которыми крах династий значил не более, чем трепет листвы на ветру.

По его собственным словам, он вернулся в Америку «делать деньги». Идея принадлежала отцу, Жан Жак не обладал подобным талантом, да и позднее удача сопутствовала ему лишь в осуществлении его великого начинания.

Портрет Жана Жака Одюбона, написанный в 1848 г. его сыновьями Джоном и Виктором

Обширные, но беспорядочные знания, полученные во Франции, дополнялись полным незнанием английского языка. Однако для нас важнее всего то, что из Франции Одюбон привез несколько зарисовок птиц — там он некоторое время занимался рисованием под руководством Давида, выдающегося художника времен революции. Правда, никому, кроме самого Одюбона, рисунки не казались ценными. Обосновавшись недалеко от Филадельфии (если только такое спокойное слово как «обосноваться» вообще уместно при характеристике Одюбона), он познакомился с молоденькой англичанкой, с которой и был вскоре помолвлен. Она носила восхитительно «домашнее» имя — Люси Грин Бейквел.

Поженились они в 1808 году, а перед этим Одюбон вторично посетил Францию. В Америку он вернулся вместе с Фердинандом Розье[25],и отец Одюбона предложил им сделаться компаньонами. Для одного из компаньонов новая серия рисунков — около двухсот видов пернатых Франции — была куда важнее, чем высокопарно составленные пункты договора, подкреплявшие предприятие.

Нет нужды подробно описывать удручающие похождения «союза» Розье — Одюбон в поисках удачи. Особенно тоскливо, по-видимому, было Розье, так как он не рисовал. Одюбону же каждый привал на лоне девственной природы давал возможность пополнить коллекцию несколькими новыми моделями. Коммерция чахла, искусство процветало. В конце концов, Одюбон решил извлечь выгоду из своего таланта — стал писать портреты по 5 долларов за штуку. Вскоре после этого, в 1819 году, он получил место набивщика чучел в Западном музее в Цинциннати. Арест и пребывание в долговой тюрьме в Луизвилле (ему удалось обрести свободу, лишь объявив о своем банкротстве) нанесли смертельный удар деловой карьере Одюбона. В Цинциннати, кроме службы в музее, он еще делал мелком портреты местных натурщиков и даже открыл художественную школу.

Многочисленные таланты, без сомнения, позволяли ему заработать на жизнь где угодно, и, вероятно, это сильно повлияло на решение Одюбона напечатать свои рисунки птиц, вполне определившееся к тому времени. Путешествуя вдалеке от городов, он мог сколько угодно рисовать лесных аристократов, а впоследствии, обретя уверенность в пище и крове, посвятить себя любимому занятию в близлежащих лесах и болотах.

Таким образом, вскоре появился портфель с зарисовками почти всех пернатых, обитающих в обследованных им частях Соединенных Штатов.

После четырех лет путешествий, наблюдений и зарисовок Одюбон в апреле 1824 года приехал в Филадельфию в поисках издателя для своих рисунков. В те времена Филадельфия была издательской столицей западного полушария, но тем не менее и здесь еще не были способны по достоинству оценить работу Одюбона. Наиболее дельный совет, полученный от местных знатоков (чьи чувства колебались в весьма широком диапазоне — от безграничного восхищения до злобной зависти), был таков: попытайте счастья в Европе. Однако он отправился в Европу лишь два года спустя, а за это время объехал северную часть штата Нью-Йорк (побывав, кстати, и на Ниагарском водопаде — через 16 лет после медового месяца), озера Онтарио и Чемплейн, долины рек Огайо и Миссисипи и штат Луизиана, где наконец соединился со своей много претерпевшей и много путешествовавшей женой. Следующие несколько месяцев были посвящены добыванию средств на поездку в Европу. Не последней статьей дохода стал танцевальный класс — 60 учеников, ни один из которых не мог сравниться в мастерстве с учителем.

Одюбон отплыл из Нью-Орлеана 17 мая 1826 года. В те времена «Бремена» еще не было, а «Делос» прибыл в Ливерпуль только 21 июля. Морское путешествие оказалось к тому же полезным — во время штиля офицеры шхуны, дружески относившиеся к Одюбону, спустили шлюпку, чтобы их общительный талантливый пассажир мог зарисовать морских птиц.

Прибыв в Англию, Одюбон поспешил представить рекомендации — «целую кучу писем» (по словам одного из его знакомых), которыми его снабдили друзья и почитатели, большей частью влиятельные. Одним из самых ценных оказалось письмо к Ричарду Рэтбону, ливерпульскому купцу. Как пишет доктор Херрик, Рэтбону и его семье «Одюбон, с его замечательным энтузиазмом и смелыми литературными планами, казался воплощением всей романтики Нового Света». Золовка Ричарда Рэтбона, миссис Уильям Рэтбон, «его очаровательная хозяйка… брала у него уроки рисования и стала его первой подписчицей».

Заслуженное восхищение Рэтбонов и многих других начинанием Одюбона создало ему такую славу, что буквально через несколько дней он получил предложение выставить рисунки в Королевском институте.

Первый месяц выставки принес доход в 100 фунтов, хотя целую неделю вход был свободным. Если бы многочисленные зрители, разглядывавшие рисунки, знали о всех злоключениях, выпавших на долю творений Одюбона, то и в них, и в натуралисте-художнике увидели бы гораздо больше «романтики Нового Света».

Часть рисунков была испорчена порохом, во время одного из путешествий Одюбон забыл свой портфель, в результате он временно стал норой для пары крыс, которая «вывела там потомство среди обгрызанных клочков бумаги, всего месяц назад представлявших почти тысячу обитателей воздушного пространства». Девятью годами позже нью-йоркский пожар уничтожил массу рисунков, собранных перед второй поездкой в Англию и Шотландию. А еще через десять лет другой нью-йоркский пожар непоправимо испортил множество гравюр на меди, с которых делали первые оттиски; история их лишь немногим менее удивительна, чем история рисунков.

Проведя три месяца в Англии (в основном в Ливерпуле и Манчестере), Одюбон отправился в Эдинбург, где познакомился с Уильямом Хоумом Лизарзом, художником и гравером[26]. Лизарз сразу стал почитателем Одюбона, а поскольку у него были знакомые во многих издательствах, он согласился помочь издать «Птиц Америки». К концу ноября был готов пробный оттиск рисунка дикого индюка, а к началу 1827 года — пять гравюр для первого выпуска издания.

Планы Одюбона были поистине грандиозными. «Детали плана работы», составленные им, взяты нами из проспекта, изданного в Лондоне несколькими месяцами позже. Проспект содержал десять пунктов:

Гравюры должны точно повторять размеры рисунков, на которых птицы изображены только в натуральную величину.

Гравюры будут раскрашены самым тщательным образом, передавая цвет оригинальных рисунков.

Размеры работы — 46 на 60 дюймов, печать — на лучшей бумаге для рисования.

В каждом выпуске пять гравюр — с одного из самых больших рисунков, с рисунка поменьше и три — с маленьких рисунков.

Всего 400 рисунков; предполагается объединить их в три тома, примерно по 133 гравюры в каждом; каждой гравюре будет присвоен индекс, позволяющий определить ее место в том или ином томе.

Выпуски будут выходить 5 раз в год.

Цена выпуска 5 гиней; оплата по получении.