Эпоха второсортных злодеев (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич

Не только сюжеты. В руках Эллиота оказалась власть над жизнью и смертью. Вернее, только над смертью.

И похоже, что я была единственным человеком, на которого его власть не распространялась.

Но, помимо Блокнота, в его распоряжении был весь карательный механизм ТАКС. Полевые агенты, техника, спецназ. Не знаю, как насчет мирового господства, но на роль диктатора в отдельно взятой стране он уже вполне мог замахнуться.

— Я все равно не верю, что это Эллиот, — сказал Ленни. — Да, он порой перегибает палку, но… это уже слишком. ТАКС не вмешивается в политику, ТАКС не убивает невинных людей.

— Эллиот Смит — это не все ТАКС, — сказала я.

— Я поговорю с Амандой, — сказал Ленни. — Нужно выяснить, в чем тут дело. И если директор Смит ни при чем, ему следует знать о создавшемся положении, чтобы агентство могло принять меры. Если этот артефакт попадет не в те руки…

— А если ответ Аманды тебя не устроит?

— Тогда у нас будут большие неприятности, — сказал Ленни. — У всех.

У меня снова зазвонил телефон. Черт бы их всех подрал, сколько можно уже? Неужели нельзя дать женщине хотя бы полчаса, чтобы она могла спокойно поразмыслить и придумать хоть какой-то план?

Телефон был моим, на экране высветилось имя доктора Чен.

— Что-то случилось с Джоном?

— Нет, он стабилен, — сказала доктор Чен. Мертвые стабильны, как никто. — Мы привлекли к делу стороннего специалиста, и он хочет кое-что с вами обсудить. Это не терпит отлагательств, как вы понимаете.

— Ладно, — вздохнула я. — Передайте ему трубку.

— Добрый вечер, мисс Кэррингтон, — бодрый для этого времени суток мужской голос. — Я — доктор Серкебаев, магистр ЭМ.

— Магистр чего? — не поняла я.

— Магистр экстремальной медицины, — сказал он. Он говорил со странным акцентом, и я никак не могла понять, откуда он.

— Вы индус, доктор?

— Я казах, — сказал он.

— Но это же где-то рядом?

— Если смотреть с этой стороны океана, то да, — сказал он. — Послушайте, клиника привлекла меня в качестве эксперта, и я нахожу случай мистера Кларка очень интересным. Я никогда с таким не сталкивался, но мне кажется, у меня есть несколько идей, как изменить ситуацию, и поскольку вы являетесь душеприказчиком мистера Кларка, мне нужно ваше разрешение на некоторые манипуляции с его…

— Останками, — подсказала я.

— Временно мертвым телом, — сказал он. — Доктор Чен считает, что мы имеем дело с систематическим инфарктом, и я хотел бы попробовать сломать эту систему.

— Но как?

— Суть инфаркта в отмирании тканей, — сказал магистр Серкебаев. — Мы можем попробовать воспрепятствовать отмиранию тканей путем имплантации в сердце мистера Кларка альтернативного кровоснабжения.

— То есть, просто подключите его к аппарату?

— На первом этапе — да, но потом нам могут понадобиться более сложные и… э… радикальные методы.

— Я должна что-то подписать?

— По возможности, — сказал он. — И я хотел бы обсудить с вами… кое-какие вопросы при личной встрече, но сначала мне нужно получить ваше принципиальное согласие.

— Принципиально я не против, — сказала я.

— Отлично. Спасибо, мисс Кэррингтон, я буду держать вас в курсе.

— Хорошо. Простите, но мне пора, — я повесила трубку.

— Что с Джоном? — спросил Ленни.

— Он все еще мертв, — сказала я. — Но эскулапы считают, что возможны варианты.

— Ты в это не веришь?

— Ну, хуже от их усилий все равно не станет, так пусть попробуют, — сказала я.

Ленни был прав.

Я не верила, что экстремальные методики магистра Серкебаева могут сработать, но хваталась за соломинку. Если я права, и блокнот у Смита и ТАКС, то не факт, что в ближайшее время я смогу приложить к нему свой топор, так пусть у Джона появится дополнительный шанс, пусть сейчас он и кажется мне иллюзорным.

Если не получится у меня, может быть, получится у них.

— Мы должны прояснить ситуацию с Эллиотом, — сказал Ленни. — Либо подтвердить твои подозрения, либо их развеять. И уже исходя из этого планировать наши дальнейшие шаги. Завтра утром, как только приду на работу, я попытаюсь оформить себе доступ к проекту «Голем» и поговорить с Амандой, а потом…

Что Ленни собирался делать потом, я уже не узнала, потому что с кухни вернулся позабытый там Дарвин.

— Вы ждете гостей? — поинтересовался он.

— Нет, — сказала я. Алекс и его ребята оставались внизу.

— Нет, — сказал Ленни.

— А они идут.

Время замедлилось.

Я увидела, как Дарвин привычным, отточенным движением вытащил из-под плаща дробовик и сделал шаг в прихожую. Ленни рванулся к стене, сдвинул в сторону фальшпанель, за которой скрывался оружейный сейф, и вместо того, чтобы вводить комбинацию цифр, просто приложил большой палец к сканеру.

Они вынесли дверь ручным тараном, я узнала его по характерному звуку, который запомнила еще во времена службы в полиции, и сразу же после этого дважды грохнул дробовик Дарвина. Крики, стоны, звук падающих тел, еще несколько одиночных выстрелов.

Я и сама не заметила, как «смит-вессон» прыгнул мне в руку. Ленни достал из сейфа пару пижонских пистолетов, которыми вооружало своих сотрудников ТАКС.

Дарвин выстрелил еще дважды.

— Я иду! — возвестил он. И следующие выстрелы дробовика донеслись уже из коридора.

— Твой спутник — псих, — сказал Ленни.

— Я знаю.

Я встала с кресла, постаравшись держаться подальше от окон, и тут произошло еще сразу два события. Во-первых, с улицы тоже донеслись звуки стрельбы. Во-вторых, когда я встала в полный рост, Ленни смог рассмотреть фасон моих джинсов, и его глаза несколько округлились от удивления.

Это при том, что на его квартиру уже напали какие-то отморозки.

Еще несколько выстрелов из коридора.

Зазвонил телефон Пуха, но я уже держала в руке чертов пистолет, и убирать его в такой ситуации мне показалось чрезвычайно плохой идеей. Я научилась обходиться одной рукой, решая большую часть бытовых проблем, но бывают такие ситуации, когда мне чертовски нужна вторая.

Выстрелы в коридоре стихли, и я услышала одинокие шаги. Мы с Ленни наставили пушки в сторону прихожей, но очередным отморозком, появившимся на пороге квартиры специального агента Джонсона, был Дарвин.

— Восемь ублюдков мертвы, — сказал он. — Но я уверен, что новые уже на подходе.

Судя по доносящимся до нас звукам, на улице уже творилось натуральное Сомали. Одиночные выстрелы сменились автоматными очередями и взрывами гранат, и не все они были светошумовыми. Похоже, что Пух конкретно впух.

В паре кварталов от нас уже раздавался шум полицейских сирен. Кавалерия спешила на помощь.

Но я не сомневалась, что вражеская кавалерия, предпочитающая приближаться к месту событий не с такой помпой, тоже уже в пути. Пять миллионов — это огромные деньги, а вопросом о том, как они нас нашли, следует задаваться как-нибудь в следующий раз.

Сначала надо убраться из зоны военных действий.

Я выглянула в окно, посмотрела вниз. Алекс и его ребята держали оборону, укрываясь за припаркованными машинами, и дела у них шли неплохо. В смысле, вряд ли они могли контратаковать или сдерживать противника какое-то длительное время, но до прибытия подкрепления они точно должны были дожить.

— Снизу нам не пробиться, — сказал Ленни. — На крышу.

Что ж, ему лучше знать, он же тут живет. То есть, жил.

Думаю, что после сегодняшнего вечера ему точно захочется сменить апартаменты.

Я ожидала, что Дарвин выдаст очередную свою сентенцию про то, что крыши — это верхушка мусорной кучи, которую представляет собой наш город, что это скалы, с которых самоубийцы бросаются в окружающий нас океан безумия или что-то вроде того, но, видимо, он тоже решил придержать свою речь до следующего раза, поэтому молча кивнул и исчез в прихожей.

— Черт побери, Боб, — сказал Ленни. — Что происходит?

— Все, как обычно, — сказала я. — За мою голову назначена награда и какие-то парни пытаются ее заполучить.