Тебя никто не найдет - Туве Альстердаль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Дальше к югу произошел случай, который в некоторых чертах схож с вашим, – начал Антти-в-Квадрате. – Речь идет о мертвом мужчине, найденном неподалеку от Соллефтео. Возможно, вы читали об этом в газетах?
– А при чем здесь Микаэль?
– Пока не знаем. Нас интересует, вдруг тут есть какая-то связь. Именно это мы и пытаемся выяснить.
После этого он дал слово Эйре. Она вкратце поведала им о заброшенном доме в Оффе и показала снимок Ханса Рунне. Микаэль Ингмарссон судорожно стиснул руку жены. Должно быть, представил, как все могло бы закончиться для него. Заново пережил свое заточение.
– Но я по-прежнему не понимаю, – проговорила женщина, – это же… Где, вы говорите, это произошло?
– Рядом с Соллефтео.
– То есть выходит, эти придурки колесят по всему северу страны? И что, по-вашему, им здесь нужно?
– Имеются кое-какие схожие обстоятельства, – сказала Эйра. – Судя по всему, ни о каком ограблении речь не идет. Мы вообще не видим ни одного хоть сколько-нибудь ясного мотива.
– Сумасшедшим мотив не нужен, – возразила супруга. – Назовите мне хотя бы одну причину, по которой могли напасть на Микаэля…
Муж продолжал хранить молчание, никак не комментируя то, что сказала Эйра. Он даже не смотрел на нее, уставившись в какую-то точку в пространстве.
– Как вы понимаете, мы ищем связь между этими двумя делами, – произнес Антти-в-Квадрате. – И я подумал – вдруг то, что расскажет вам Эйра об этом человеке, наведет вас на какую-нибудь мысль? Вдруг вы уловите что-нибудь общее?..
Микаэль вскочил столь стремительно, что едва не опрокинул стул. Подошел к крану и налил стакан воды, но пить не стал. Наклонился над столешницей возле мойки, мускулы вздулись на его руках. Когда он обернулся, его руки продолжали крепко держаться за столешницу, словно мир вокруг него грозил перевернуться.
– Безработный актер, – выплюнул он. – Что у нас с ним может быть общего?
– Не знаю, – спокойно отозвался Антти-в-Квадрате. – А вы что по этому поводу думаете?
Мужчина пристально уставился в окно. Замерзшие капли дождя жемчужинами блестели на ветках.
– Я думаю, вы просто отчаялись в своих попытках раскрыть это дело. Вы готовы ухватиться за все что угодно, лишь бы создать видимость того, что вы делаете свою работу, но знаете, что я вам скажу – плевать я хотел на то, поймаете вы их или нет. Я хочу дальше жить своей жизнью, это все, что мне нужно – так что можете убираться. Мне надо помочь сыну с домашним заданием.
Последние слова он выкрикнул. Его жена тоже поднялась, положила руку ему на плечо.
– Я тоже думаю, что с нас хватит.
Они ехали прямо на лунный свет. Небеса были так близко, что казалось, до них можно дотянуться рукой.
– Вы верите, что он говорит правду? – спросила Эйра.
– Я не создан для того, чтобы верить или сомневаться, – челюсти Антти-в-Квадрате перемалывали жвачку, руки крепко сжимали руль. – Я полицейский, которому нужны только факты.
Казалось, он просит прощения за то, что их визит ничего не дал, хотя она и забралась так далеко.
– Всякий раз мне кажется, что вот сейчас-то и случится прорыв и дело сдвинется с мертвой точки. Должно быть, я идиот, который никогда не сдается.
Добравшись до отеля в северной гавани Лулео, они еще какое-то время просидели в машине. Антти-в-Квадрате вытряхнул из упаковки еще одну жвачку и предложил ее Эйре.
– Когда я только начинал работать в полиции и был еще совсем зеленым юнцом, у меня был наставник, – произнес он. – Один комиссар старой закалки. Его уж десять лет как нет в живых, а я до сих пор слышу в голове его торнедальский выговор, с годами даже отчетливее. Работа в полиции – это тебе не репу в кабинете чесать, говаривал он. Разгадка кроется в фактах, часто в наблюдениях, в уликах, в том, что мы видим или не видим. Никому не под силу стать невидимкой, тем более преступнику. Каждый оставляет после себя следы.
– И тем не менее все выглядит так, словно они явились из ниоткуда и канули в никуда, – заметила Эйра. У нее тоже был наставник, который пытался научить ее всему, что знал. Эйра преклонялась перед его опытом, пока не обнаружила серьезный промах, который тот допустил в расследовании убийства более чем двадцатилетней давности. Он полагал, что видит правду, и даже заставил четырнадцатилетнего подростка сознаться в том, чего тот не совершал.
«Но то было другое время, – подумала она. – Возможно, я сама поступила бы так же».
Антти-в-Квадрате в разочаровании ударил по рулю.
– Следы есть, но сколько я ни копал, ничего не увидел. Может, рыл не в том направлении. У каждого из нас есть свои слепые зоны, – это он тоже часто повторял.
Его манера рассуждать нравилась Эйре. Она тоже любила факты, такие, чтобы прочные и неопровержимые. Найти отправную точку и потихоньку добавлять один недостающий фрагмент к другому. В отличие от ее брата, который был рожден для великих мыслей, непонятных и далеких от реальности, – о смысле всего сущего и месте человека на Земле.
– Но где эта самая слепая зона, – проворчал Антти-в-Квадрате, – я до сих пор не разобрался, хоть мне в прошлом году и стукнуло пятьдесят.
Номер был чересчур шикарен и едва ли вписывался в рамки бюджета полиции. Эйра расплатилась за эту роскошь собственной кредиткой. Она вполне могла успеть на поздний поезд и в полночь сойти на станции в Мелланнорланде, но она ощущала настоятельную потребность в дýше. Кроме того, ей нравилось жить в гостиницах. Ее привлекала их безликость. Она раздвинула шторы и увидела плоские крыши, а вдалеке – мерцание огней в гавани. Долго стояла под душем, после чего голая бросилась на широкую постель, всю заваленную мягкими подушками. Пока сушила волосы феном, включила телевизор – какую-то нелепую передачу про то, как люди, которые прежде никогда друг друга в глаза не видели, собирались пожениться.
Когда время подошло к девяти, она оделась и спустилась в бар. Палома Рунне уже ждала ее, утопая в низком кресле. На потолке светильники в виде планет. Плотные занавески глушат все звуки.
– Возьмите что-нибудь выпить, если хотите, – предложила Эйра, – или перекусить. – Сама она заказала себе гамбургер. – Как хорошо, что вы смогли приехать.
Она списалась с девушкой в поезде, следующем из Гэлливаре. Не то чтобы у Паломы было к Эйре много вопросов, скорее, она хотела прояснить кое-какие моменты.
