Радио безумных ананасов - Сергей Анатольевич Смирнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А потом дядя Аббас обратился к моему другу и даже немного голову повернул к нему:
– А ты, прекрасный и лучший друг моего родственника, сбегай и приведи сюда твоих самых родных и близких.
– У меня только мама, – пролепетал Славка.
– Мама – это чудесно! – вдохновенно воскликнул дядя Аббас. – Одной мамы на всю жизнь хватает. Мама все сразу поймет. Маму долго уговаривать не придется… И вот что, мои дорогие ребята! Если есть у вас кто еще очень близкий, совсем близкий, то позвоните такому и позовите сюда… У нас времени еще есть примерно один час. Вспомнили кого-нибудь такого совсем близкого?
– Туря! – выдохнул я.
– Кто? – удивился дядя Аббас.
– Артур Сааков, наш друг, – пояснил Славка.
– Вот звоните ему, – почти строго повелел дядя Аббас. – И пусть сюда вместе с родителями быстро приезжает, если у них имеется автомобиль. Или же пешком, но очень быстро пусть тогда идут.
– Он, наверное, в школу собирается, – пришла мне в голову странная отговорка для нашего друга.
– Сегодня школа для родных и близких друзей отменяется, – безоговорочно сообщил дядя Аббас. – Не нужна сегодня будет школа. Звоните… Так, стоп! Распределим наши большие и великие дела. Ты, прекрасный друг Искандера, иди за мамой и звони на ходу вашему другу Артуру. А ты, Искандер, беги за чудесным мудрецом Дедгерой. Его мы не имеем права оставить. Алла, вы же просто сидите здесь. Такой жемчужине небес, как вы, задания давать стыдно. И… и вы же – сирота, как я догадываюсь.
– Пришлось такой с тринадцати лет быть, – вздохнула Алла.
– Есть один чудесный плюс: вам, ослепительная моя Алла, солнце небес, теперь хлопотать ни о чем не требуется, – сказал дядя Аббас и повелел уже другим, суровым голосом, как султан: – Мальчикам – выходить!
Мы со Славкой вылезли из внедорожника, заехавшего прямо на отдыхавшее в тот год от сева поле, и, хотя сами были уже такие все из себя призомбированные, все же остолбенели от увиденного – того увиденного, какого мы не успели заметить из машины, потому что вообще уже не замечали происходящего снаружи.
Поле, на стороне ближе к лесу, которого уже вообще не было, то есть он совсем исчез весь, поле было загружено огромной-преогромной деревянной лодкой или кораблем, но скорее все же по виду лодкой – только размером с морской контейнеровоз. Больше ста метров она была в длину! А высотой, наверное, метров пятнадцать. А наверху ее была видна надстройка, похожая на большущий сарай… На борт этого судна вел очень широкий и длинный, поэтому пологий трап. А наверху перед трапом были открыты ворота того сарая-надстройки. И вот туда, в его темную утробу, стремилось всякое зверье! Бескрылое по трапу! А крылатое – без всякого трапа, по воздуху! Каждой твари – по паре! На поле прямо из ничего, из воздуха какой-то немыслимой телепортацией с разных точек земного шара, а может, и из зоопарков переносились и возникали пары кого только не… Пара слонов, пара жирафов, пара белых медведей и пара бурых тоже, пара анаконд вилась по скошенной траве, а потом и по трапу… Летели попугаи, бакланы, пеликаны… Все, как по глобальной телепатической команде, – прямо в ворота сарая!
– Вот блин! Об этом я же читал в Библии! – прошептал Славка.
Мы посмотрели друг на друга. Потом невольно посмотрели на небо. Черная туча на востоке казалась уже не мрачным небесным пологом, а сплошной стеною – с небес до земли!
– Что делать-то? – бессильно не то чтобы простонал, а почти проплакал Славка.
– Свободен! Возвращайся пешком в больницу! – услышали мы команду дяди Аббаса.
И увидели, как зомбированный водитель «скорой» как-то неестественно выпрямился-подтянулся и почапал от нас по полю в обход Загривок.
Я невольно стал осматриваться панорамно. Наши с Санькой двойная мама и маленький папа робко жались у задней калитки нашего участка. Метрах в сорока от нас. Подходить они как будто робели… и помахали мне рукой – тремя руками. Я, как заводная игрушка, помахал им ручкой в ответ, а голова моя поворачивалась дальше… пока глаза мои не увидели деда Геру, тоже стоявшего поодаль – у задней калитки своего участка. И тут меня сорвало! Я рванул к нему со всех ног!
Подлетел… И только выдохнул, запыхавшись:
– Деда Гера!
Деда Гера крепко взял меня рукой за плечо, тоже выдохнул тяжело, будто пробежал, как мог, стометровку, на своих больных ногах, и хрипло проговорил:
– Это кто же этого пузана так обидел в детстве в его пустыне! Это кто ж ему пить не давал, а? Раз его заветная мечта – такой вот второй Ноев ковчег построить и новый потоп всем устроить… Утопить всех, а самому выплыть. Со зверями… А?
Я похлопал глазами… и вспомнил наконец:
– Деда Гера, он и вас зовет. Он хочет нас с собой забрать.
Ветер усиливался, метал редкие седины деда Геры из стороны в сторону, будто его мысли. Глаза деда Геры горели.
– Нет уж. Я со всеми тут останусь. – И добавил нечто таинственное, в ту пору мною не понятое: – Меня Бог не оставит, со дна заберет.
Я даже надолго забыл эти его слова, потому что мне очень жалко стало деда Геру, а еще очень стыдно за то, что мы все – эдакие избранные – поддаемся спасению, принесенному нам на блюдечке дядей Аббасом, который, похоже, на самом деле психопат настоящий. А еще забыл потому, что деда Гера внезапно вцепился в оба мои плеча коряжистыми руками, чуть пригнулся и вперился в меня своим пылающим взором:
– Александр! Ты должен вспомнить ее! Должен вспомнить! Генерала Траву! Она – единственное спасение! Беги к этой заячьей девчонке, упроси ее просто сделать так, чтобы ты вспомнил… вспомнил, что было! Давай беги, пока этот бес «скорую» на свой ковчег заводит. С Богом, парень!
Он резко развернул меня от себя и толкнул в плечи. Я отскочил от его толчка на пару шагов – и на несколько мгновений тормознул на месте, похолодев от увиденного. «Скорая» с моей сестрой Санькой неторопливо въезжала по трапу на ковчег. А Павлины – папа с двумя мамами – уже тихонько-зомбированно направлялись к трапу. И тогда я рванул!
Я подлетел к внедорожнику, задние двери которого оставались открытыми, и схватил роковую зайчишку за руку, свободную от чупа-чупса…
