Чужестранка. Книга 2. Битва за любовь - Диана Гэблдон

– Я не называл тебя шлюхой, а стоило бы! Как ты можешь…

Несмотря на разницу в росте, брат с сестрой умудрились сойтись нос к носу и шипели друг на друга, прилагая усилия к тому, чтобы их голоса не разносились по всему дому. Усилия эти были в основном бесплодными – судя по замеченным мною взглядам заинтересованных лиц, выглядывавших из кухни, передней, а также через окно. Возвращение лэрда Брох-Туараха домой несомненно оказалось любопытнейшим зрелищем.

Я решила, что лучше всего было бы оставить их выяснять отношения без меня, и потихоньку вышла в переднюю, неловко кивнув пожилой женщине, а потом спустилась во двор. Там росло небольшое дерево, под ним стояла скамейка, и я села на нее, с любопытством разглядывая все вокруг.

Кроме дерева, здесь был и маленький, обнесенный забором садик, в котором цвели последние осенние розы. За садиком – то, что Джейми называл голубятней; во всяком случае, я так решила, наблюдая, как самые разнообразные голуби влетают и вылетают через отверстие, проделанное в верхней части сооружения.

Я знала, что есть еще гумно и сарай для силоса – должно быть, по другую сторону дома; там же амбар для зерна, курятник, огород и заброшенная часовня. Легкий осенний ветерок тянул оттуда; я глубоко вдохнула в себя воздух и ощутила сильный запах хмеля и дрожжей. Значит, там же находится пивоварня, где готовят пиво и эль.

Дорога за калиткой вела через невысокий холм. На самой вершине холма силуэтом на фоне вечерней зари темнели фигуры нескольких мужчин. Они, вероятно, остановились попрощаться друг с другом; так оно и было, потому что вниз к дому спустился один, остальные направились к темневшей в некотором отдалении группе домов.

Когда оставшийся в одиночестве мужчина подошел поближе, я заметила, что он сильно хромает. Причину я поняла, едва он вошел в калитку: правая нога у него была отнята ниже колена, и ее заменял протез.

Несмотря на хромоту, походка у него была молодая. Он подошел к дереву, и я убедилась, что ему где-то за двадцать. Высокий, ростом почти что с Джейми, но плечи узкие, и очень худой, прямо-таки тощий.

Он помедлил, прежде чем ступить под дерево, и с любопытством поглядел на меня, тяжело опершись на загородку. Густые каштановые волосы мягко спускались на высокий лоб, глубоко посаженные карие глаза светились терпением и добротой.

Пока я сидела и ждала под деревом, голоса Джейми и его сестры делались все громче и громче. По случаю теплой погоды окна были открыты, и здесь, под деревом, спорщиков было слышно хорошо, хоть и не всякое слово достаточно разборчиво.

– Зловредная длинноносая сука! – прогремел в тихом вечернем воздухе голос Джейми.

– Ты даже не настолько воспитан… – Ответ Дженни был оборван налетевшим порывом ветра.

Незнакомец кивнул головой в сторону дома.

– Как я понимаю, Джейми вернулся домой.

Я тоже кивнула в ответ, не зная, нужно ли мне назвать себя. Молодой человек улыбнулся и наклонился в мою сторону.

– Я Айен Муррей, муж Дженни. А вы, как мне кажется… э…

– Англичанка, на которой женился Джейми, – закончила я вместо него. – Мое имя Клэр. Вы об этом знали? – спросила я, а он рассмеялся.

По правде говоря, я была немного растеряна. Муж Дженни?

– О да. Мы об этом услышали от Джо Орра, а он от лудильщика в Ардрэйге. В наших горах секреты распространяются быстро. Вы с Джейми должны бы это знать, даже если женаты всего месяц. Дженни уж сколько недель все гадает, какая вы.

– Шлюха! – проревел Джейми, но муж Дженни и бровью не повел и продолжал рассматривать меня с дружеским любопытством.

– Вы красивая молодая женщина, – сказал он. – Любите ли вы Джейми?

– Ну… да. Да, конечно, – ответила я, немного смутившись.

Я уже начала привыкать к прямоте, которой отличались шотландские горцы, но иногда она заставала меня врасплох. Айен сжал губы, удовлетворенно кивнул и опустился на скамейку рядом со мной.

– Надо дать им еще несколько минут, – заметил он, махнув рукой в сторону дома, где теперь кричали по-гэльски. Причина сражения его, по-видимому, вовсе не интересовала. – Фрэзеры ничего не станут слушать, пока они в гневе. Накричатся в полное свое удовольствие и только после этого выслушают ваши доводы, никак не раньше.

– Это я заметила, – достаточно сухо произнесла я, и он снова рассмеялся.

– Значит, вы женаты достаточно давно, коли успели в этом разобраться. Нам говорили, что это Дугал заставил Джейми жениться на вас, – продолжал он, по-прежнему игнорируя ссору и обращаясь исключительно ко мне. – Но Дженни сказала, что нужно нечто посильнее Дугала Маккензи, чтобы заставить Джейми сделать то, чего он не хочет. Теперь, когда я увидел вас, я понимаю, почему он это сделал.

Он приподнял брови, как бы ожидая дальнейших пояснений, но отнюдь не настаивая на них.

– Я полагаю, у него были на то причины, – сказала я, но внимание мое разрывалось между моим собеседником и домом, где продолжалась битва. – Я не хочу… я имею в виду, что надеюсь…

Айен правильно понял причины моего замешательства и взгляды, которые я невольно бросала на окно.

– Я понимаю, что вас это должно беспокоить, – сказал он, – но она все равно устроила бы ему взбучку, независимо от того, были бы вы здесь или нет. Она горячо любит Джейми и очень волновалась, когда он исчез, особенно после внезапной смерти отца. Вы об этом знаете?

Карие глаза сделались острыми и пристальными, словно хотели определить глубину доверия между мной и Джейми.

– Да, Джейми мне рассказывал.

– Ага. – Он кивнул в сторону дома. – Ну, и к тому же она в положении.

– Я это заметила.

– Трудно было бы не заметить, – улыбнулся Айен, и мы оба засмеялись. – Это делает ее воинственной, но, впрочем, я ее не осуждаю, нет-нет. Однако надо быть более храбрым человеком, чем я, чтобы спорить с женщиной на девятом месяце.

Он откинулся назад, вытянув протез перед собой.

– Потерял ногу при Домье, – объяснил он. – Картечь. К концу дня немного ноет.

Он потер ногу повыше кожаной перевязи, которая соединяла деревяшку с плотью.

– Вы не пробовали натирать ее бальзамом Джилиада? – спросила я. – Помогает также водяной перец или отвар руты.

– Водяной перец не пробовал, – ответил он, явно заинтересовавшись. – Спрошу у Дженни, умеет ли она его приготовить.

– Я охотно приготовлю его для вас, – пообещала я (мне этот человек понравился) и оглянулась на дом, добавив не без сомнения: – Если мы пробудем здесь достаточно долго.

Мы поболтали еще некоторое время вполне непринужденно, прислушиваясь одним ухом к тому, что происходило в гостиной, потом Айен наклонился и осторожно установил искусственную ногу, прежде чем подняться со скамейки.

– Мне кажется, нам пора вмешаться. Если один из них замолчит достаточно надолго, чтобы услышать другого, они могут серьезно обидеть друг друга.

– Надеюсь, обойдется словесными оскорблениями.

Айен хихикнул.

– Ну, не думаю, чтобы Джейми поднял на нее руку. У него достаточно выдержки, чтобы не отвечать на провокации. Ну а Дженни в крайнем случае даст ему затрещину, но не более того.

– Она это уже сделала.

– Ружья заперты, а все ножи в кухне, кроме того, который у Джейми за поясом. Но он, конечно, не подпустит ее к себе настолько близко, чтобы она могла выхватить у него кинжал. Нет, они оба в полной безопасности.

Он приостановился возле двери.

– Что касается нас с вами, это уже другое дело.

И он подмигнул.

При появлении Айена служанки сорвались с мест и тотчас упорхнули. Однако домоправительница по-прежнему торчала возле двери в гостиную, поглощенная зрелищем, а тезка Джейми прижимался к ее объемистой груди. Она настолько увлеклась, что, когда Айен заговорил с ней, подпрыгнула, словно от укола булавкой, и прижала руку к сердцу.

Айен вежливо кивнул ей, взял у нее ребенка и вошел в гостиную. Мы немного задержались на пороге, чтобы изучить мизансцену. Брат и сестра переводили дыхание, оба встрепанные, с горящими глазами – прямо-таки два разъяренных кота.

Маленький Джейми при виде матери забил ножками на руках у Айена и, как только оказался на полу, с криком «мама!» бросился к ней, словно почтовый голубь к родимой голубятне.

– Мама, возьми меня!

Дженни повернулась, подхватив мальчугана, и вскинула на плечо, как ружье.

– Ты можешь сказать твоему дяде, сколько тебе лет, родной? – спросила она – даже не спросила, а проворковала, но в этом ласковом ворковании ясно слышался призвук бряцающей стали.

И мальчик этот призвук услышал; вместо ответа он уткнулся лицом в мамину шею. Чисто механическим движением она погладила ребенка по спине, но продолжала смотреть на брата.

– Он не говорит, так скажу я. В прошедшем августе ему исполнилось два года. И если ты достаточно умен, чтобы сосчитать, в чем я весьма сомневаюсь, то мог бы сообразить, что он зачат через полгода после того, как я в последний раз видела твоего Рэндолла, когда он на нашем дворе собирался своей саблей лишить жизни моего брата.