Убийство в старинном особняке - Андрей Волковский

не опрокинулась в мешке, когда вернулся Пит. Выглядел кучер немного встревоженным, но при виде товарищей сразу нацепил свою обычную улыбку. Выудил из кармана пару небольших желтых яблок, протянул волшебнику.

– Держи. Не смотри на размер, они только видом не вышли.

Скай откусил яблочко и зажмурился от удовольствия. Мякоть оказалась рассыпчатая и сладкая, как сироп. Второе протянул Нику.

Одержимый яблоко взял, надкусил, но вид его остался крайне несчастным.

– Ты чего куксишься? – насел на него Пит. – Его тут лучшим в городе яблоком угощают, а он недоволен…

– Ничего, устал просто, – буркнул Ник, но тут же вымученно добавил: – Спасибо. Очень сладкое.

Пит поднял руку, словно хотел отвесить неблагодарному грубияну подзатыльник, но вместо этого вдруг оттолкнул его к стене башни. Ник не удержался на ногах, осел, хватаясь за бок. Покатилось по земле надкушенное желтое яблочко. Скай даже понять ничего не успел, а Пит уже покатился по земле, сцепившись с невзрачным парнем в грязно-зеленой куртке.

Народ отшатнулся от дерущихся, потом надвинулся кругом любопытных лиц. Кто-то кричал, кажется призывая стражу. Детский голосок призывал кого-то бежать смотреть на драку.

Только когда по камням мостовой звякнул отлетевший нож с зазубренным лезвием, Скай повернулся к Нику. Одержимый уже поднимался на ноги. Из-под зажимающих бок пальцев текла кровь. Но, к счастью, не потоком, а тонкой струйкой.

Пит уже оседлал противника и теперь заламывал ему руки.

Скай ухватил Ника и усадил обратно на мостовую.

– Показывай.

Одержимый послушно отвел руку и задрал продырявленную рубаху. На боку красовался порез – скорее глубокая царапина, чем серьезная рана. Но Скай, вспомнив, как именно Пит оттолкнул Ника, тихо выругался. Удар шел в печень, и, если бы не чутье кучера на опасность, еще неизвестно, успел бы волшебник спасти Ника или нет. Магия не всесильна, а смерть от таких ранений быстрая.

Стража, как это обычно и бывает, прибежала как раз тогда, когда все уже закончилось. Скай остановил кровь и теперь, преисполнившись подозрительности, проверял, не было ли на ноже отравы. Тихо постанывал связанный собственным ремнем несостоявшийся убийца. Пит грубо придерживал его ногой и по-собачьи зализывал ссаженные костяшки пальцев. Расходились зеваки.

Стражники, по случаю базарного дня ходившие не парами, а четверками, споро опросили случайных свидетелей происшествия и обстоятельно взялись за участников.

Усатый старшина, явно вознадеявшийся быстренько записать на счет своего отряда успешный разгон драки и вернуться к патрулированию пивных рядов, заметно скис после предъявления ему ножа. А гильдейский знак Ская и вовсе поверг его в уныние. Покушение на убийство, да в присутствии волшебника, – это вам не пиво разбавлять! Придется тащиться в управление и вести дело как положено. Тут не прикинешься, что задержанный вовсе не собирался никого убивать – так, потянулся кошелек срезать, да задел случайно по телу, – что можно с потерпевшим решить на месте полюбовно компенсациями, а задержанного отволок бы в тюрьму один из подчиненных… Но если в деле оказался замешан кто-то из шишек, например волшебник, дело тоже сразу становится важным.

Задержанный тоже не облегчал старшине жизнь. Нет бы каяться, просить прощения и все объяснять – мол, шел себе, никого не трогал, да вот этот негодяй, который теперь потерпевший, пребольно наступил мне на больную мозоль, отчего я испытал телесные и душевные страдания и, схвативши ножик для чистки рыбы, который нес домой безо всякого злого умысла, нанес оному потерпевшему травму, прошу снисхождения за чистосердечное признание… Вместо этого подлец нес чушь.

– Почему ты ударил этого человека ножом?

– Хотел убить.

– За что?

– Не знаю.

– Ты его знаешь?

– Нет.

– Тогда почему ты хотел его убить?

– Так было надо.

– Надо для чего?

– Не знаю.

И так по кругу. Дело явно из важного на глазах превращалось в важное и запутанное. Мечты о пиве и спокойном окончании смены таяли, как пивная пена.

Скай слушал странные ответы несостоявшегося убийцы и вспоминал злые глаза господина в темно-синем камзоле. Но рассказывать стражникам о нем было бессмысленно, взгляды к делу не пришьешь. Внезапно Ник совсем по-детски потянул его за рукав. Скай повернулся к нему, и Ник тихо, одними губами шепнул:

– Пыльца среброзвонника.

Скай хлопнул себя ладонью по лбу. После чего подошел к стражникам и злодею вплотную.

– Позвольте, судари?

Судари, конечно же, позволили. Официально Гильдия волшебников стражей не командовала и вообще привилегий имела не так уж много. Всего-то неподсудность местным законам да свободу от налогов. Но на деле то ли маги служили короне, то ли наоборот – в этих сложных взаимоотношениях разбирались очень немногие, а простому стражнику завсегда лучше постараться угодить и волшебникам, и аристократам.

Скай внимательно осмотрел лицо задержанного. Молодой парнишка, загорелый и чумазый. Видимо, много времени проводит на улице. Судя по неглубоким, но многочисленным шрамам, проводит он это время отнюдь не за работой. Одет небогато, но очень вразнобой: почти новая, хоть и грязная, куртка, сильно заношенные штаны и очень дорогой ремень, который явно был владельцу не по размеру – новую дырку в нем провертели грубо и не совсем ровно. Кроме того ножа, которым он пырнул Ника, при нем нашли еще засапожник и небольшой серебряный перочинный ножик – тоже не из тех, что могли бы оказаться ему по карману. Скай для себя решил, что перед ним типичный рыцарь подворотен, то бишь мелкий грабитель. Для убийства на людной площади таких не нанимают: нервы не те. Вот и сейчас уже захныкать готов, но держится. Всяко же в этой толпе найдется не один его знакомец, который обо всем растреплет остальным. Даже если удастся как-то выбраться из этой переделки, если покажешь себя слабаком – жизни уже не дадут. Вот и смотрит мрачно, будто захваченный в плен разведчик. А у самого уже губы дрожат.

И возле губ, и вокруг носа – мелкая желтоватая пыль с приятным сладковатым запахом. Не нагнешься – не почуешь, особенно тут, в медовом ряду. Пыльца среброзвонника, рабская пыль. Запрещенная повсеместно дрянь, лишающая воли.

Скай вынул из саквояжа чистую тряпицу, протер щеку несостоявшегося убийцы и молча показал желтовато-серебристые разводы стражникам. Усатый старшина помрачнел еще больше, хотя только что казалось, что он уже мрачен донельзя. Его подчиненные пялились на тряпицу с недоумением.

– Рабская пыль, – буркнул старшина. – Только этой дряни нам тут и не хватало.

Дело становилось все неприятнее, и старшина решил, что пора уже перекинуть его на чьи-нибудь плечи покрепче.

– Господин волшебник, вы не откажетесь пройтись с нами до управления? Дело важное, его нужно бы передать старшему дознавателю. И было бы просто замечательно, если бы вы