Встреча у Мыса Ветров - Вера Армстронг

— Не знаю. Я действовал под влиянием момента. Ты была… так недостижима… и так притягательна. Я инстинктивно почувствовал, что это единственный способ склонить тебя к замужеству.

— И еще… ты наконец выяснил, что я не собираюсь с тобой спать… Так в чем заключался тест?

Джон молчал, но она заметила в его глазах иронию.

— Тебя это беспокоит?

— Да, очень. У нас… были противоположные намерения… — Торри запнулась. — Они и сейчас остаются таковыми. Я не верю, что, экзаменуя меня, ты стремился к чему-то большему, чем просто позабавиться. Но я не могу жить в неведении, вот почему для меня это так важно.

— Послушай Торри, я же просил тебя не усложнять… О каком неведении ты говоришь? Мы ведь хотим друг друга… и даже понимаем, — сказал он с неожиданно беспомощной улыбкой и продолжил: — В тот вечер, когда я звонил тебе из Канберры, я уже знал, что тебе все известно о подписанном контракте. Ну, согласись, ты же понимала, что я лишь подыгрывал тебе.

— Понимала? — воскликнула она упавшим голосом и с горечью повторила: — Подыгрывал?

Дома Торренс, не включая свет, прошла в гостиную и калачиком свернулась на кушетке. Чувство огромной утраты переполняло ее. Она лихорадочно перебирала в уме все, что он говорил и делал, свои ответы и реакции, стараясь нащупать истину, все еще ускользающую от нее.

Это его утверждение, что они, как никто, понимают друг друга… А может быть, он прав, и этого достаточно для семейной жизни? Как прав и в том, что она любит все усложнять? Быть может, виной всему ее слишком сентиментальные взгляды на любовь и брак?

— Как бы то ни было, — прошептала она, опуская голову на подушку, — я приняла решение. Я не могу себя переделать… и никогда не переделаю его. Мне не нужен мужчина, который не любит меня… не любит… не любит…

Слезы, наконец, потоком хлынули у нее из глаз, не принося облегчения. Торри сомневалась, что когда-нибудь сможет пережить эту потерю.

11

Три месяца спустя Торренс вернулась с работы и, достав небольшую пластиковую папку, принялась изучать ее содержимое: рекламные проспекты, путеводитель, авиабилет до Токио. Некоторое время она рассматривала все это, потом со вздохом снова убрала в сумку.

Предстоящее через две недели путешествие не вызывало в ней радостного трепета, скорее, это была попытка забыться.

Все эти три месяца она ни разу не виделась с Джоном и не говорила с ним, хотя постоянно слышала о нем от родителей, старавшихся деликатно выяснить у нее, почему же то, что так многообещающе начиналось, столь бесславно закончилось.

Девушка, как могла, уклонялась от расспросов, скрывая от родителей, что потеряла сон, покой и аппетит. Она старалась вести активную светскую жизнь, казаться веселой и беззаботной, но так и не смогла обмануть мать. Та временами оценивающе поглядывала на дочь, явно собираясь что-то сказать, но в последний момент меняя решение.

Это, в конце концов, переполнило чашу терпения Торри, и она решила уехать.

— Все, еду! — решительно сказала она, подходя к окну, за которым сгущались холодные осенние сумерки. — Я всю жизнь мечтала побывать в Японии. Может быть, хоть это поднимет вам настроение, Торри-сан!

Волнение, охватившее ее после посадки в аэропорту Ханэда, еще не улеглось. Девушка во все глаза смотрела в окно скоростного поезда, мчавшегося по монорельсовой дороге к Токио, в район Хамамацуте. Ее поражало все: и густота застройки, и интенсивное, на первый взгляд даже хаотичное уличное движение, и сами японцы.

Вестибюль отеля «Микадо» был настоящей симфонией белого и золотого. Дух царящей здесь роскоши просто ошеломил Торренс. Войдя внутрь, в это царство относительной тишины и покоя, она обрела надежду скрыться от шума и суеты.

Неужели у меня хватит смелости выбраться из этого убежища, полушутя спрашивала она себя, поглядывая на стеклянные двери холла, мимо которых пестрым бесконечным потоком мчались машины. Нет, мне именно это и нужно — хорошая встряска. Обязательно отправлюсь осматривать город, но только после того, как высплюсь. У меня такое ощущение, что я летела целые сутки.

Вдруг кто-то окликнул ее.

— Мисс Гилл?

Торри с легким недоумением отвернулась от стойки, где получала ключи от номера.

— Да.

— Позвольте представиться. Я — главный администратор и несколько раз имел удовольствие принимать в нашем отеле сэра Рональда и леди Энн. — Пожилой японец склонился перед ней в учтивом поклоне.

— Я знаю, — улыбнулась Торри, — родители настаивали, чтобы я остановилась именно в «Микадо».

— Мисс Гилл…

Что-то в бесстрастном лице администратора насторожило девушку.

— Что-нибудь случилось?

— Мне жаль, что я приношу вам такую грустную весть, но ваша мать заболела. — Японец снова поклонился.

— Заболела? — недоверчиво переспросила Торри. — Что-то серьезное?

— Боюсь, что да. Прошу вас, будьте любезны пройти в мой офис. Мы можем…

— Я должна вернуться домой! Немедленно! Пожалуйста, — с мольбой проговорила она.

— Именно это я и хотел с вами обсудить. Пойдемте.

Если полет в Японию показался Торри затянувшимся, то после бессонного восьмичасового пребывания в Токио возвращение и вовсе было бесконечным. Она не могла ни спать, ни есть, впервые в жизни с ней в самолете случился приступ клаустрофобии. Мысли о матери не оставляли ее.

К счастью, она возвращалась прямым рейсом на Аделаиду и не останавливалась в Сиднее, как на пути в Токио. Когда самолет приземлился, нервы ее были так напряжены, что, предчувствуя перспективу долгого паспортного и таможенного контроля, Торри чуть не разрыдалась. Но кто-то позаботился о том, чтобы она прошла первой, и девушке вдруг показалось, что это дурной знак.

У дверей ее встретил тот, кого она меньше всего ожидала увидеть: Джон О’Кинли собственной персоной, в темном костюме и белой сорочке, с непроницаемым лицом.

— Ты… ты приехал встретить меня? — заикаясь, спросила Торренс.

— Да.

— Как она?

Самообладание оставило девушку, слезы потоком хлынули из глаз, и, сама того не заметив, она уткнулась лицом в его плечо.

— Держится, — ответил Джон, вглядываясь в ее бледное лицо, и, крепко взяв под руку, повел к машине.

Немного придя в себя, Торри спросила:

— А как ты?

— Прекрасно, — коротко ответил он.

Они посмотрели друг на друга, и все, от чего она пыталась избавиться все эти долгие три месяца, воскресло в ее сердце.

Джон совсем не изменился. Он остался таким же, как и при их первой встрече на Мысе Ветров, хотя ее представления о нем, как выяснилось, оказались ошибочными.