Дерзость надежды. Мысли об возрождении американской мечты - Барак Обама

Но все это не произойдет само по себе. Необходимо изменить отношение к этим вопросам тех людей, которые находятся у власти. Необходимо сделать так, чтобы каждый отдельный политик ополчился на существующий порядок; чтобы на политиков перестал давить груз занимаемой должности; чтобы они боролись не только с врагами, но и с друзьями во имя тех абстрактных идей, которые мало интересуют широкую публику. Необходимо рискнуть тем, что вы имеете.

Для всего этого требуется качество, которое в начале своей карьеры попробовал определить Джон Кеннеди, выздоравливая после тяжелой операции; он был героем войны, но, думая о более амбициозных целях, которые стояли перед ним, он признавал, что для этого нужно обладать большим мужеством. Некоторым образом чем дольше вы работаете в политике, тем легче вам обрести это мужество. Ведь что бы вы ни делали, всегда найдется недовольный; как бы вы ни голосовали, на вас будут нападать; рассудительность могут принять за трусость, а само мужество — за бесчувственный расчет; осознавая это, вы становитесь удивительно свободным. Я нахожу успокоение в мысли о том, что чем дольше я занимаюсь политикой, тем менее привлекательной становится популярность, что гонка за властью, положением и славой означает предательство моих собственных устремлений и что я держу ответ прежде всего перед своей собственной совестью.

А мои избиратели... После одной встречи в Годфри ко мне подошел пожилой джентльмен и возмущенно спросил, почему, выступая против войны с Ираком, я до сих пор не призвал к полному выводу оттуда войск. Мы немного поспорили, и я объяснил, что слишком поспешный вывод войск может закончиться не только гражданской войной, но и полномасштабным международным конфликтом на Ближнем Востоке. После разговора он пожал мне руку и сказал:

— Я все же не согласен с вами, но мне кажется, что вы хотя бы об этом думали. Да что там говорить — мне бы не понравилось, если бы вы кивали и во всем со мной соглашались.

— Спасибо, — ответил я.

Он ушел, а я вспомнил слова судьи Луиса Брандейса: самая важная должность в демократии — это должность гражданина.

ГЛАВА 5 Возможности

Когда становишся сенатором США, начинаешь много летать. Не меньше раза в неделю приходится летать в Вашингтон и обратно, летаешь также в разные штаты, чтобы произнести речь, собрать деньги или поддержать кампанию своих товарищей. Если вы представляете большой штат, такой как Иллинойс, приходится летать еще и по всему штату, чтобы встретиться с общественностью, перерезать ленточку и делать все, чтобы люди не подумали, будто о них забыли.

Я летаю обычными рейсами, сажусь в экономкласс на место у прохода или у окна и надеюсь только, что сидящий впереди пассажир не захочет откинуться в своем кресле.

Но бывает, что приходится летать на частном самолете — например, если надо посетить несколько мест на Западном побережье или попасть в тот город, куда только что улетел последний на сегодня рейс. Поначалу я не очень-то часто прибегал к этому способу, так как опасался, что цена будет непомерно высока. Но во время кампании мои сотрудники объяснили мне, что по действующим в Сенате правилам сенатор или кандидат может пользоваться частными самолетами, оплатив билет первого класса. Просмотрев график своих встреч и прикинув, сколько времени я могу на этом сэкономить, я решился попробовать.

Оказалось, что полеты на частном самолете — совсем другое дело. Частные самолеты отправляются с частных терминалов, а в залах ожидания, украшенных фотографиями старых самолетов, к вашим услугам уютные кожаные диваны и широкоэкранные телевизоры. В туалетах пусто и чисто, стоят автоматы для чистки обуви, бутылочки с жидкостью для полоскания рта и мятными таблетками. В таких терминалах никто никуда не спешит; самолет подождет, если вы опаздываете, и будет готов к вылету, если вы появитесь раньше. Очень часто в зал ожидания вы вообще не заходите, а машина провозит вас прямо на взлетную полосу. Или в зале ожидания вас встречают пилоты, забирают ваш багаж и сопровождают прямо к самолету.

Такие самолеты — сплошное удовольствие. Первый мой полет проходил на «Сайтейшн X» — быстрой, компактной, сверкающей машине с деревянными панелями и кожаными креслами, которые легко раскладывались в кровать, если вдруг захотелось поспать. Рядом со мной на столике стоял салат с креветками и тарелка с разными видами сыра; впереди располагался бар с напитками на все вкусы. Пилоты повесили мое пальто на вешалку, предложили газеты и спросили, хорошо ли мне. Мне было очень хорошо.

Самолет взлетел, и двигатели фирмы «Роллс-Ройс» загудели так же мерно, как у хорошей спортивной машины, под колесами которой лежит асфальтовая лента дороги. Самолет пробивался сквозь облака, а я включил небольшой монитор, расположенный прямо перед сиденьем. Появилась карта Соединенных Штатов, на которой символ, изображавший наш самолет, двигался на запад, и указывалась наша скорость, высота полета, расчетное время прибытия и температура воздуха за бортом. Набрав сорок тысяч футов, самолет перешел в горизонтальный полет, я смотрел на дугу горизонта, разбросанные по небу облака, а передо мной развертывалась карта нашей страны — сначала плоские, расчерченные клеточками полей равнины Западного Иллинойса, потом мощные, змеиные изгибы Миссисипи, затем поля и пастбища и, наконец, зубцы Скалистых гор, покрытые снегом; солнечный свет тем временем угасал, оранжевый закат сузился до тонкой красной полосы, которую потом сменили ночь, луна и звезды.

Я понял, как люди могли к такому привыкнуть.

Тогда я летел, чтобы собрать деньги для подготовки ко всеобщим выборам, — друзья организовали мне нужные встречи в Лос-Анджелесе, Сан-Диего и Сан-Франциско. Но больше всего в тот раз мне запомнилась поездка в город Маунтин-Вью в штате Калифорния. Город этот находится в нескольких милях к югу от Стэнфорд-ского университета и Пало-Альто, в самом сердце Силиконовой долины, и там располагается штаб-квартира «Гугла».

К середине 2004 года компания «Гугл» уже достигла высочайшего статуса, символизируя не только растущую мощь интернета, но и стремительную трансформацию глобальной экономики. По дороге из Сан-Франциско я еще раз перечитал историю компании: два выпускника компьютерного факультета Стэнфордского университета, Ларри Пейдж и Сергей Брин, начали создавать свою поисковую систему в комнате общежития; в 1998 году, заработав миллион долларов на разных контрактах, они создали систему «Гугл» с тремя сотрудниками, которые работали в гараже; со временем «Гугл» разработал модель контекстной рекламы, которая не была навязчива и имела прямое отношение к тому, что ищет пользователь, и это сохранило прибыльность фирмы даже когда дотком-пузырь лопнул; а через шесть лет после основания биржевой курс ее акций стал таким, что сделал мистера Пейджа и мистера Брина одними из богатейших людей в мире.

Маунтин-Вью имел вид самого обычного калифорнийского городка — тихие улицы, новенькие, блестящие офисные здания, скромные домики, которые, с учетом покупательной способности обитателей Силиконовой долины, тянут не меньше чем на миллион. Мы остановились перед комплексом современных зданий, где нас уже ждал главный консультант Дэвид Драммонд, афроамери-канец примерно моих лет, который и организовал для меня эту встречу.

— Когда Ларри и Сергей обратились ко мне с предложением о работе, я думал, что они просто смышленые парни, которые хотят начать свое дело, — сказал Дэвид. — Но такого я не ожидал.

Он провел меня по главному зданию, больше похожему на студенческий центр в колледже, чем на офис, — на первом этаже кафе, где шеф-повар, который до работы в компании «Гугл» готовил для членов группы «Грейтфул Дэд», наблюдал за приготовлением изысканных блюд для всех сотрудников; там же располагался зал для видеоигр, столы для настольного тенниса и полностью оборудованный спортивный зал («Люди проводят здесь много времени, так пусть им будет хорошо»). На втором этаже мы шли мимо молодых мужчин и женщин, чуть за двадцать, одетых в джинсы и майки, некоторые сосредоточенно смотрели на экраны компьютеров, некоторые, сидя на диванах и больших резиновых гимнастических мячах, оживленно беседовали.

Наконец мы дошли до Ларри Пейджа, который обсуждал с инженером какой-то сбой в программном обеспечении. Он был одет так же, как и его сотрудники, и по виду ничем не отличался от них, кроме нескольких прядей ранней седины в волосах. Мы поговорили о цели «Гугла» — организовать всю мировую информацию в общедоступной, нефильтрованной, удобной для пользования форме — и о количестве сайтов, которое уже тогда составляло больше шести миллиардов веб-страниц. Только что компания запустила новую систему электронной почты со встроенной функцией поиска. Разрабатывалась технология голосового поиска при помощи телефона, начиналась работа над проектом «Поиск книг», в рамках которого должны были сканироваться и переводиться в веб-формат все когда-либо опубликованные книги и в перспективе получилась бы виртуальная библиотека, сокровищница всех знаний, накопленных человечеством.