Власть холодного железа - Патриция Бриггз

И тут я кое-что поняла. Как ни страшно это было (а у меня есть тому доказательство — постоянные ночные кошмары), как безрассудно, а может, и смертельно опасно я ни поступила — я гордилась тем, что убила этих двух вампиров. Никто не мог это сделать. Только я.

Сэмюэль никогда не позволил бы мне ничего подобного.

Я не получила бы Сэмюэля, не отдав взамен то, что ценю превыше всего. Впервые в жизни я взглянула правде в глаза и поняла, что Сэмюэль никогда не станет моим.

Вопрос в том, будет ли Адам лучше в этом отношении. Если я выберу Адама, Сэмюэлю придется уйти. Часть меня все еще любит Сэмюэля, и я не готова отказаться от него.

Все так запуталось.

— Думаешь, Адам разрешил бы тебе пойти за этой тварью, если бы ты была его подругой? — недоверчиво спросила Хани.

Может быть.

— Голая не выйду, — тихо сказала Джесси.

И я поняла, что уже некоторое время в душе не шумит вода. И как Джесси подошла, я не слышала.

Джесси закуталась в одеяло, но дверь за собой закрыла очень быстро. Бросив осторожный взгляд на Хани, она забыла о ней.

— Я слышала последние слова, — сказала она. — Папа не велит мне лезть в его дела. Но, думаю, ты должна знать. Недавно он мне сказал: «Если время от времени не падать из самолета, никогда не научишься летать».

— Он приставил ко мне телохранителей, — сухо сообщила я.

Одним из них была Хани.

Джесси закатила глаза.

— Он неглуп. Но если тебе нужно будет что-то сделать, он тебя поддержит.

Я недоверчиво посмотрела на нее, и она снова закатила глаза.

— Ну хорошо, хорошо, он пойдет первым. Но он не погонит тебя за собой. Он так не тратит ресурсы.

Когда Джесси исчезла, а Адам был слишком тяжело ранен, чтобы делать что-либо, он буквально приказал мне найти ее, хотя знал, что именно похитители едва не убили его. По какой-то причине это воспоминание помогло мне снова дышать свободно.

Зная все это, я не могла причинить боль Сэмюэлю. Мне казалось, однако, что отказ от Адама сломает меня.

Я вскочила.

— Я подумаю, — сказала я Джесси и сменили тему. — Как ты себя чувствуешь?

Она улыбнулась и вытянула руку. Рука не дрожала.

— Все в порядке. Ты была права: горячий душ очень помог. Есть синяки, но в остальном все хорошо. И Гэбриэль помог. Он прав. Я защищалась лучше, чем они ожидали. Я понимаю, что теперь придется следить за ними и… — Ее улыбка стала шире, и рана на губе едва снова не разошлась. — Папа приставляет ко мне телохранителей.

Она произнесла это с таким же раздражением, как я.

Глава седьмая

Мне кажется, что иногда расстояние между домом Адама и моим меняется. Час назад или чуть раньше мне потребовались мгновения, чтобы добраться до него от своих дверей. Сейчас я долго шла домой — в расстроенных чувствах.

Сэмюэля я не выберу. Не потому, что не верю ему, — напротив, я доверяю ему абсолютно. Он окружит меня любовью и заботой, а потом я отгрызу себе руку, чтобы освободиться… и при этом я не одна буду страдать. Сэмюэль и без меня достаточно настрадался.

Когда я расскажу ему о своих чувствах, он уйдет.

Я надеялась, что он еще не вернулся, но его машина стояла рядом с моим выкрашенным в цвет ржавчины «кроликом». Я остановилась на подъездной дороге, но было уже поздно. Он знает, что я снаружи.

Сегодня я ему не скажу, подумала я. Сегодня я его не потеряю. Но скоро. Очень скоро.

Уоррен и Хани правы. Если вскоре ничего не сделать, прольется кровь. Доказательством удивительного самообладания Адама и Сэмюэля было то, что это не произошло до сих пор. В глубине души я знала: если дойдет до схватки, один из них умрет.

Новую утрату Сэмюэля я перенесу, но не перенесу, если стану причиной его смерти. Я была уверена, что в схватке с Адамом погибнет именно Сэмюэль. Не потому, что Адам более сильный боец. Я однажды видела, как Сэмюэль сражается с десятью, и он знал, что делал. Но у Адама есть безжалостность, которой не хватает Сэмюэлю. Адам солдат, убийца, а Сэмюэль — целитель. Он будет сдерживаться, пока не станет слишком поздно.

Забранная решеткой дверь дома скрипнула, и я посмотрела в серые глаза Сэмюэля. Он не красавец, но в его продолговатом лице и каштановых волосах красота гораздо более глубокая.

— Почему у тебя такой вид? — спросил Сэмюэль. — Что-нибудь неладно в доме Адама?

— Несколько нетерпимых подростков побили Джесси, — сказала я. Я не солгала. Сэмюэль не поймет, что я отвечала на его второй вопрос, а не на первый.

На мгновение на его лице появилось гневное выражение: ему тоже нравится Джесси. Но вернулся самоконтроль, и доктор Корник был готов исполнять свои профессиональные обязанности.

— С ней все в порядке, — сказала я, прежде чем он успел о чем-нибудь спросить. — Несколько синяков и оскорбленные чувства. Мы слегка тревожились, потому что Адам был готов убить, но, думаю, сейчас он успокоился.

Сэмюэль спустился с порога и коснулся моего лица.

— Несколько неприятных минут, и все. Пожалуй, лучше схожу посмотрю на Джесси.

Я кивнула.

— А я что-нибудь приготовлю на ужин.

— Нет, — сказал он. — Судя по твоему виду, тебе стоит взбодриться. Адам в ярости, Зи за решеткой — и все в один день. Многовато, пожалуй. Приведи себя в порядок, и я отведу тебя туда, где пицца и общество.

Пиццерия была забита людьми с музыкальными инструментами. Я взяла стакан шипучки, пиво для Сэмюэля и отправилась на поиски двух мест, пока он расплачивался.

Заканчивался вечер субботы — последний вечер фестиваля. «Перекати-поле» закрылось, и все участники и организаторы собрались здесь, пообщаться в последний раз. Они пригласили Сэмюэля, а Сэмюэль — меня. Толпа производила внушительное впечатление, и свободных мест было мало.

Пришлось садиться за занятый стол, где нашлось два свободных стула. Я наклонилась и приблизила губы к уху мужчины, сидевшего ко мне спиной. Жест слишком интимный для незнакомца, но выбора не было. Человеческое ухо не расслышало бы мои слова в общем гуле.

— Эти места не заняты? — спросила я.

Мужчина поднял голову, и я поняла, что он мне знаком, причем на двух уровнях. Во-первых, это тот, кого не устроил валлийский Сэмюэля, Тим Как-его-бишь, с центральноевропейской фамилией. Во-вторых, он из числа тех, кто побывал в доме О'Доннелла. Человек с Одеколоном.

— Нет-нет, — громко ответил он.

Возможно, это совпадение. В Тройном городе тысяча мужчин может пользоваться таким одеколоном; может, иным этот запах кажется не таким скверным, как моему носу.

Это тот самый человек, который знает эльфийский язык Толкина и валлийский (хотя хуже, чем ему кажется, судя по тому, что он критиковал Сэмюэля). Вряд ли подходящие качества для фанатика, ненавидящего малый народ. Скорее это поборник малого народа, один из тех, кто приносит кучу денег владельцам баров для малого народа в резервации Уолла-Уолла; именно такие люди превратили резервации в Неваде во второй Лас-Вегас.