Самый новогодний детектив - Татьяна Витальевна Устинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вот спустя полгода Анина мечта сбылась. Она восстановила справедливость так, как она это понимала. И теперь была свободна. И от мужа, и от его семьи, и от своего прошлого. Они с Еремеем могли начать новую жизнь. И выбрали для этого самый подходящий день. Рождество. Праздник любви, обновления и света. В такой день хорошо начинать любое дело. А уж совместную жизнь и подавно.
Марина Крамер
Ангел
Буквально за три дня до Рождества неожиданно начался такой снегопад, что в белом убранстве оказался и весь пригородный коттеджный поселок, и лес, его окружающий. В сочетании с тихой, безветренной и не по-зимнему солнечной погодой это добавляло в предпраздничную атмосферу какой-то особой прелести и красоты.
Около двенадцати часов дня молодая длинноволосая брюнетка в белой норковой шубе стояла на крыльце коттеджа и с улыбкой наблюдала за тем, как ее охранники пытаются освободить от снежных заносов ворота гаража.
— Мальчики, а вам не приходило в голову, что все это нужно делать пораньше, с утра, например, а? — поинтересовалась она низким, чуть хрипловатым голосом.
От компании старательно работающих лопатами мужчин отделился огромный, бритый наголо бугай с тонкими усиками, подошел к крыльцу и, глядя снизу вверх на хозяйку, процедил:
— Да тут не с утра, тут хоть круглые сутки маши лопатой — толку не будет.
— Ты, Хохол, всегда оправдание найдешь, — фыркнула брюнетка, небрежно отбрасывая назад волосы с плеча. — Вам лишь бы не делать ничего!
— Так я и не дворником тут приставлен! — резонно возразил бугай, бывший личным телохранителем этой женщины, известной в городе и за его пределами как Наковальня — глава одной из крупных криминальных группировок, а по совместительству — владелица нескольких ресторанов и казино.
Отношения с Хохлом были более чем дружескими, и он, пожалуй, единственный мог позволить себе вольности в общении с хозяйкой. Вот и сейчас он прислонил деревянную лопату к крыльцу, вынул пачку сигарет, закурил и проговорил в пространство:
— В лагере случай был на лесосеке. Есть там такое понятие — топтальщик, он протаптывает дорогу к дереву, с которого потом рубщик сучья будет снимать. Так у нас один черт ухитрился. Говорит напарнику: мол, давай сегодня я рубить буду. А тот ни в какую — нет, говорит, рожей ты не вышел, иди топчи. А как, если снегу по пояс? Ну, пошел парень. А когда рубщик топор взял да следом двинул — дороги к дереву-то и нет, хотя вокруг ствола все, как положено, — обтоптано, примято. И так по всей деляне. Пойди предъяви топтальщику — снег-то утоптан, даром что к дереву не подберешься.
Наковальня рассмеялась, чуть откинув назад голову:
— Ну, здоров ты, Хохол, байки травить! А как он сам-то к дереву попал, если тропы не было?
— А на лопате подъехал, вот на такой, — и охранник продемонстрировал лопату для уборки снега.
Это развеселило хозяйку еще сильнее, она даже на перила облокотилась, корчась от смеха, а Хохол невозмутимо докурил, щелчком отправил окурок в урну и заорал, обращаясь к охране:
— Ну, вы там пристыли, что ли? Долго еще стоять будем? Марина Викторовна мерзнет!
Через десять минут черный «Хаммер» Наковальни несся по направлению к городу. Это была вынужденная поездка — Марина готовилась к банкету, который устраивала строительная корпорация ее мужа Егора Малышева. Сама Наковальня праздников не любила и старалась не отмечать вовсе, а уж если мужу хотелось, то делали они это исключительно вдвоем и дома. На этот счет у них была даже собственная традиция — японские блюда, зажженный камин, свечи и белая медвежья шкура, которая вполне заменяла посиделки за столом. Но в этом году Егор настоял на Маринином обязательном присутствии на официальном торжестве, и ей ничего не оставалось, как подчиниться. Муж был единственным человеком, слово которого что-то значило для непокорной и независимой Коваль.
* * *
Первым пунктом программы значился салон красоты, не отнимавший много времени, так как Марина была там не только постоянной клиенткой, но и хозяйкой, и уж что-что, а ее вкусы персонал знал назубок.
Охранники скучали в креслах, читая журналы, и время от времени подходили к двери, чтобы вежливо объяснить очередной клиентке, что салон закрыт на несколько часов. Вынужденная мера предосторожности, но образ жизни диктовал условия существования.
Все процедуры были закончены. Марина и сама вздохнула с облегчением, и Хохол перевел дух. Его с самого утра не покидало нехорошее предчувствие, однако нервировать хозяйку он не решался.
— Теперь куда? — поддерживая Марину под локоть, чтобы не поскользнулась на крыльце, спросил Хохол.
— В торговый центр.
Эта часть поездки была не только наиболее опасна — обещала и немалую трату сил и нервов. Марина терпеть не могла походы по магазинам: ее всегда раздражала бестолковость и навязчивость продавцов, обилие дешевого ширпотреба, выдаваемого за брендовые вещи. Но выхода не было — нужно вечернее платье.
Сегодня определенно был не ее день. Марина раздраженно оглядывала витрины бутиков и понимала, что вряд ли ей удастся найти то, что она хочет. Обилие турецкого люрекса и китайских блесток выводило ее из себя — ну как можно нацепить на себя это? Да и взгляды снующих покупателей, охваченных предпраздничной суетой, тоже раздражали, хотя их любопытство было оправданно. Молодая женщина в дорогой шубе, окруженная четырьмя мордоворотами в строгих костюмах — не каждый день такое встретишь.
— Так, Сева, Гена и Данила, в машину! — распорядилась Марина, устав от пристального внимания посетителей торгового центра.
Рыжеволосый Сева попробовал возразить, но наткнулся на «фирменный» взгляд хозяйки и замолчал. Все трое послушно направились к выходу, а Марина в сопровождении Хохла направилась на второй этаж. Едва сойдя с эскалатора, она увидела платье, поразившее ее буквально с первого взгляда. Черный шелк обливал манекен, струился складками, глубокий вырез мог подчеркнуть все достоинства груди, а длина до колена — продемонстрировать красивые ноги.
— Женя, все! Вот оно… — выдохнула Марина с облегчением, направляясь ко входу в бутик.
Хохол настороженно огляделся по сторонам, но ничего подозрительного не обнаружил, и это немного его успокоило. Предпраздничная суета и мелькание утомили его. Он мечтал, чтобы хозяйка наконец-то выбрала хоть что-то и можно было бы оказаться дома. «Надо же — три Санта-Клауса, прям корпоратив какой-то», — хмыкнул он, заметив на эскалаторе троицу в
