Как устроена экономика - Ха-Джун Чанг

Подчеркивая важность роли отдельных граждан, последователи австрийской школы в то же время не верили, что индивидуумы есть атомистически разумные существа, как предполагала неоклассическая экономика. В австрийской школе рациональность человека считали ограниченной. Утверждалось, что рациональное поведение возможно только потому, что мы, люди, добровольно, если не неосознанно, ограничиваем свой выбор беспрекословным приятием социальных норм. «Обычаи и традиции стоят между инстинктом и разумом», – провозгласил Хайек. Например, если предположить, что большинство людей уважают мораль, то можно потратить свою умственную энергию на подсчет затрат и выгод от потенциальной рыночной сделки, а не на расчет шансов быть обманутыми.

Австрийская школа также утверждала, что мир очень сложный и неопределенный. Как отмечали ее представители в Калькуляционных дебатах, никто – даже всесильные чиновники, занимающиеся центральным планированием в социалистических республиках, которые могут запросить любую информацию у кого угодно, – не способен получить все данные, необходимые для управления сложной экономикой. Разнообразные и постоянно меняющиеся планы многочисленных субъектов экономической деятельности, подверженные влиянию непредсказуемых и сложных тенденций мирового развития, могут быть согласованы друг с другом только через спонтанный характер конкурентного рынка.

Таким образом, австрийцы утверждали, что свободный рынок представляет собой лучшую экономическую систему не потому, что мы исключительно рациональны и знаем все на свете (или, по крайней мере, можем знать все то, что должны знать), как принято считать в неоклассической теории, а как раз потому, что мы не особо рациональны, и потому еще, что в мире есть много вещей, по своей природе «непостижимых». Такая защита свободного рынка гораздо более реалистична, чем неоклассическая, основанная на предположении о существовании абсурдных степеней человеческой рациональности и на нереалистичной вере в «познаваемость» мира.

Спонтанность против созданного порядка: ограничения концепции австрийской школы

Абсолютно верно утверждение австрийской школы о том, что для нас, возможно, было бы лучше полагаться на спонтанный характер рыночного порядка, потому что способность людей сознательно создавать порядок ограничена. Однако капитализм полон сознательно «построенных порядков», таких как общества с ограниченной ответственностью, центральные банки или законы об интеллектуальной собственности, которых не существовало до конца XIX века. Разнообразие организационных механизмов, которые в результате приводят к различным показателям экономической деятельности, в тех или иных капиталистических странах тоже в значительной степени представляет собой результат сознательного конструирования, а не спонтанного возникновения{62}. Кроме того, и сам рыночный порядок имеет преднамеренно созданный, а не спонтанный характер. Он основан на сознательно созданных нормах и правилах, запрещающих одни вещи, не приветствующих другие и поощряющих третьи. Эту точку зрения легче понять, если вспомнить, что границы рынка неоднократно определялись и перекраивались на основании преднамеренных политических решений – но этот факт австрийская школа не может или даже отказывается принять. Многие объекты рыночного обмена, которые когда-то считались легальными – рабский и детский труд, некоторые наркотики, – были выведены с рынка. В то же время многие вещи, ранее непригодные для рынка, благодаря политическим решениям стали востребованными. «Общинные земли», пастбища, которые находились в коллективной собственности общины и потому не могли быть куплены и проданы, стали частными владениями в результате «огораживаний» в Великобритании между XVI и XVIII веками. Рынок разрешений на выбросы углерода был создан только в 1990-х{63}. Называя рыночный порядок спонтанным, австрийцы серьезно искажают природу капиталистической экономики.

Австрийская позиция против государственного вмешательства слишком бескомпромиссна. По мнению приверженцев школы, любое правительственное вмешательство, за исключением обеспечения прав и порядка, особенно в отношении защиты частной собственности, приведет общество на скользкий путь, к социализму – это мнение неприкрыто продвигалось в книге Хайека «Дорога к рабству». С теоретической точки зрения, оно оказалось неубедительным, равно как и не оправдалось историей. Существует множество различных способов, которыми могут быть связаны рынок и государство между странами и внутри них. Принципы продвижения шоколадных батончиков в США гораздо больше ориентированы на рынок, чем начальное школьное образование. В вопросах предоставления медицинской помощи Южная Корея больше полагается на рыночные решения, чем Великобритания, но дело обстоит совершенно иначе в вопросах воды или железных дорог. Если бы «скользкий путь» существовал, у нас не было бы такого разнообразия.

(Нео)Шумпетерианская школа

Капитализм – это мощное средство экономического прогресса, но он сдаст свои позиции, поскольку компании становятся все более крупными и бюрократизированными.

Имя Йозефа Шумпетера (1883–1950) не так уж широко известно в истории экономики. Однако его оригинальные идеи положили начало целой школе – названной шумпетерианской, или неошумпетерианской[62]. (Любопытно, что в честь Адама Смита не была названа ни одна школа.)

Как и австрийцы, Шумпетер работал под сенью учения Карла Маркса: первые четыре главы его фундаментального труда «Капитализм, социализм и демократия»[63], опубликованного в 1942 году, посвящены Марксу{64}. Джоан Робинсон, знаменитый кейнсианский экономист, однажды язвительно заметила, что сам Шумпетер был просто «Марксом с видоизмененными прилагательными».

Буря созидательного разрушения: теория Шумпетера о капиталистическом развитии

Шумпетер разрабатывал идеи Маркса о важности технологического развития в качестве главной силы капитализма. Он утверждал, что капитализм движется вперед за счет инноваций предпринимателей, а именно за счет создания новых производственных технологий, продуктов и рынков. Инновации дают успешным бизнесменам временные монополии на соответствующих рынках, что позволяет им заработать исключительную прибыль, которую он назвал предпринимательской прибылью. Со временем их конкуренты начинают копировать инновации, снижая общий доход до «нормального» уровня: задумайтесь о том, каким образом сейчас появилось так много предложений на рынке планшетных компьютеров, который когда-то почти полностью был занят iPad компании Apple.