Клинок выковывается - Дмитрий Роспопов

Арин снова покачал головой, видимо, такие прецеденты случались.

— Я даже готов пойти на то, чтобы отпустить тебя под честное слово, — нужно было дожимать его, чтобы не упустить момент. — Сам подумай: я тебе не плачу, не требую сдать своих товарищей или организацию. В чём же тогда заключается твоё отступание от принципов?

— В том, что мне не нравится, что всё именно так, как вы говорите, — голос агента был тих. — Всё вроде бы хорошо, но что-то не даёт мне согласиться.

— Арин, — я устало взмахнул рукой, — решать тебе. Если ты заметил, то я не угрожаю тебе ни пытками, не расправой, просто предлагаю сотрудничество на взаимовыгодных условиях. Ты получаешь всё своё добро обратно, работаешь, как и до сего дня, а я спокойно сплю, зная, что у меня под боком неизвестные не затевают невесть что.

В комнате воцарилось молчание.

— Даже не знаю, почему вы с ним церемонитесь, господин барон, — голос Рона был подобен режущей стали. — Пару дней продолжения этой пытки — и он сам прибежит к вам, умоляя о сотрудничестве.

— Видишь ли, Рон, — я заметил, как дёрнулся уголок губ у агента при упоминании пытки, — люди, которые действуют по своей воле и не в ущерб своим интересам, приносят гораздо больше пользы, чем те, что работают из-под палки.

Нубиец презрительно хмыкнул.

— Найдём других.

— Я согласен, — прозвучал голос Арина, и я чуть заметно улыбнулся.

— Тогда на сегодня всё. Возвращайся к себе, скажешь, что отравился и ушёл домой, старейшина подтвердит это, — я показал глазами Рону, чтобы пленника отвязали. — Встретимся, когда будешь готов к разговору.

Все в комнате, в том числе и агент, с немым удивлением уставились на меня. Похоже, мои слова разрушили все имевшиеся у них представления о том, как нужно обращаться с перевербованными агентами.

— Какие-то проблемы? — я спокойно посмотрел на них.

— Вы вот так отпускаете меня? — больше всех поражён был агент. — Не заставив подписать никакого документа о сотрудничестве, чтобы в случае чего было чем меня прижать?

— Это понадобилось бы, живи мы в городе, — ответил я, направляясь к выходу. — А куда ты денешься тут? Да и я уже говорил, мне не нужно, чтобы ты предавал герцога или свою контору, мы просто сотрудничаем, с пользой друг для друга.

Я вышел на воздух и вздохнул. «Самому не верится, что удалось уговорить такого матёрого волка, — мысли текли медленно и устало. — Дам ему немного времени, прежде чем начать расспросы. Уверен, он сам ко мне придет, когда наступит время очередного отчёта перед герцогом».

Я оказался прав, не прошло и недели, как Арин ночью заявился ко мне и молча продемонстрировал записку, которую собирался отправить Валенсе. Пробежав её глазами, я убедился, что в ней описаны текущие дела посёлка. Также безмолвно кивнул ему головой, и мы расстались, не произнеся за встречу ни слова.

Время водня настало неожиданно быстро, за нескончаемой чередой повседневных забот я давно потерял счёт дням и неделям. Тренировки с Роном, орком и шаманом, работа в кузне, совещания правления колхоза, мёртвый ночной сон, опять тренировки — график был прост и в тоже время необычайно насыщен. Времени ни на что большее катастрофически не хватало, мне даже пришлось нанять одинокую вдову с двумя детьми, чтобы жила и работала у меня в доме. Платил я ей не слишком много, но у нас покупательская способность денег была выше, чем за пределами долины, а цены на продукты, сырьё и всё остальное, нужное для жизни — ниже, так что этого ей с избытком хватало, чтобы одевать и кормить себя и детей.

С каждым днём наше поселение менялось, правда, сейчас, когда настало время посевных работ, казалось, что посёлок вымер, все были на земле. Принципы работы колхоза оказались для нашего изолированного поселения вполне действенными, если бы я просто раздал крестьянам землю, пользы явно было бы меньше. Кто-то бы обрабатывал её хорошо, другие плохо, у бездельников она вообще бы простаивала, а сейчас, когда все трудились на общее благо, получая трудодни за свою работу, дела шли более-менее ровно.

Как только завершилось строительство стены и охранных башен, перегораживавших вход в долину, Рон выставил там боевое охранение из первого набора дружины, а я принялся обдумывать возможность прекращения изоляции и начала общения с ближайшими поселениями кочевников. Счёты с ними я сводить собирался, но не сейчас и не своими руками, пока же нужно было их максимально использовать. Необходим был домашний скот и люди для ухода за ним, а кочевники имели и то, и другое. Рабам я собирался предложить выбор: или стать свободными колхозниками, или вступить в дружину. Тех, кто не мог или не хотел сделать свой выбор, я брать не собирался, был риск получить в своё распоряжение отбросы общества, частенько попадавшиеся среди рабов.

Конечно, полностью исключить ошибки не удастся, и разного рода нарушений порядка, а то и преступлений не избежать. Поскольку адвокатов и тюрем у меня нет и заводить их я не собирался, то решать подобного рода проблемы буду простыми, но действенными способами: за незначительные нарушения — плети, за воровство — отрубание рук, за убийство — казнь. Китай до сих пор успешно практиковал эти наказания, и я не сомневался, что и здесь такие методы сработают.

Поскольку сам я у кочевников показаться не мог, слишком многие из них видели меня рабом на Играх, то пришлось просить Рона отправиться к ближайшему их поселению и предложить сделку по покупке коров, собак и прочей живности, а также по возможности тех из рабов, которые захотят к нам присоединиться. Нубиец теперь уже не валял дурака, как прежде, а молча собрался в дорогу, сопровождаемый дружинниками из второго набора.

Их возвращение стало всеобщим праздником. Помня ругань, разгоревшуюся во время появления яков, в этот раз я приказал заранее приготовить списки, кому и что выдавать. Рона с большим караваном мы встретили у стены, а сопровождавших его кочевников за неё не пустили. Расплатившись с ними по счёту, мы вежливо дали им понять, что дальше путь заказан. И без того было ясно, что по степи сразу пойдёт слух о нашем поселении, и теперь следует быть готовыми в любую минуту дать отпор желающим лёгкой добычи. С готовыми списками распределение животных не заняло много времени, излишка рабов у кочевников не было, а тех, что имелись, забраковал Рон. Слишком уж большую цену за изможденных непосильным трудом и практически превращённых в скот людей загнули степняки.

Наши отношения с Арином складывались даже лучше, чем можно было надеяться. Поняв, что я действительно не несу угрозы ни его жизни, ни — самое главное — герцогу, он всё чаще и охотнее рассказывал о деятельности канцелярии. Конечно, я понимал, что о многом он умалчивает, но уже сами наши регулярные беседы в введенный мною в колхозный распорядок выходной день, давали многое. Я стал лучше представлять как структуру, так и деятельность этой действительно очень серьёзной организации. В нашем «датском» королевстве не всё оказалось спокойно, король был тупой скотиной, жадной только до денег и юбок, а великие герцоги боролись за его благосклонность, потакая ему в этом. Те, кто добивался благосклонности короля, увеличивали своё благосостояние и власть просто в геометрической прогрессии. Устраивая своих людей на все важные посты, герцоги могли манипулировать государственной машиной по своему желанию, и только деятельность Валенсы немного урезонивала совсем уж зарвавшихся. Убирая казнокрадов и откровенных бездарей явными и тайными способами, Тайная канцелярия заставляла гигантский бюрократический аппарат королевства хоть как-то действовать не только в личных целях.

И это всё на фоне того, что Газар откровенно нагло нападал на пограничные территории, собирая добычу из ценностей и рабов. Пограничные войска устали мотаться из одной области в другую, гоняясь за неуловимыми конными отрядами газарцев. Со стороны Тарона тоже не всё было спокойно, южный сосед претендовал на Шатар, который век назад принадлежал ему, но был завоёван одним из предков нынешнего короля. С этой целью Тарон, обладавший лучшим флотом, чем северный сосед, умело использовал свои корабли для капёрства. Купцы, которые ходили вроде бы в своих водах, не всегда были уверены в том, что безопасно дойдут до порта назначения.

В целом, как я понял из рассказов Арина, Шамор представлял собой государство, в котором попеременно правили герцоги, и моя мысль о том, чтобы наладить отношения с Наригом, была вполне продуктивной.

Однажды у нас зашла речь о паладинах, и тут я понял, что агент является их ярым сторонником, точнее сказать, фанатиком веры. Потому-то и убеждённость в том, что я являюсь шпионом магов, вызывала у него такую ненависть. Как только я это понял, то, чтобы не задеть его фанатизм, стал в разговорах с ним предельно осторожен, при каждом удобном случае почти напоказ молился и постоянно носил на виду символ Единого. Уже через пару встреч я понял, что поступил правильно, Арин перестал воспринимать меня как шпиона магов.