Неистовый - Джулс Пленти

звенеть ─ то оглушительно звякнул механизм на ременной пряжке. Слух так обострен, что даже тихий шелест разъезжающейся молнии сравним теперь с гулом реактивного двигателя. Нежные еще мгновение назад пальцы железом впиваются в волосы на затылке и настойчиво тянут вверх. Поднимаю голову и натыкаюсь носом на головку члена, который он крепко сжимает второй рукой.

В мыслях я уже ласкала его член ртом, и у меня от этих влажных фантазий бежали мурашки по низу живота, но сейчас, когда он крепко фиксирует мою голову, а запретная плоть почти уже касается губ, на меня накатывает паника. Она обрушивается океанской волной и заставляет отстраниться, насколько вообще позволяет его властная рука, давящая на затылок.

Когда я уже готова просто лечь и умереть у ног Мастера, он ослабляет хватку и тихо произносит:

─ Не бойся, девочка. Я возьму твой ротик очень нежно. Тебе и самой понравится. Будь хорошей Сабой и не перечь воле Хозяина.

Позволяет мне впитать свой анестезирующий взгляд, и я послушно открываю рот, не сводя с него широко распахнутых глаз.

Буквально врезаюсь в нежную, как его губы, но каменную в своей сердцевине плоть, и шире открываю рот, позволяя Мастеру войти глубже. Наблюдать за его реакцией не запрещено, и я с удовольствием отмечаю, что суровый Мастер прикрыл глаза. От длинных, темных ресниц на щеки легла густая тень. Его лицо искажается почти болезненным спазмом, а из приоткрытого рта вылетает тягучий стон. Пара глубоких толчков, и я сильнее сжимаю губы уже почти у самого основания его члена. Повинуясь инстинкту, прохожусь языком по скользкой, разогретой плоти, которая заполняет весь мой рот. Мастер чуть дернулся, пронзенный электрическими зарядами, и подался вперед. Надавливает на мой затылок и сильнее стискивает в кулаке гриву волос, вынуждая меня принять его еще глубже.

Когда я начинаю задыхаться и пытаюсь откашляться, захлебываясь плотью, Мастер максимально ослабляет давление, позволяя ласкать себя в комфортном для меня темпе. Причмокивая, словно облизываю большую карамельку, плотнее обволакиваю увеличивающуюся в размере «штуковину» и скольжу по ней ртом, то почти выпуская, то заглатывая так глубоко, как получается. Почти умираю от наслаждения, заводимая его стонами, которые Мастер уже совсем не сдерживает.

Молча возвращает тяжелую ладонь на затылок, вновь обретая контроль над ритмом: то давит, то почти убирает давление. Моё горло сотрясается от яркой пульсации «головки», и Мастер начинает брать мой ротик в режиме отбойного молотка. Ресницы слипаются от навернувшихся на глаза слез, и когда я уже чувствую, что не могу удержаться на твердой почве, даже стоя на четвереньках, слышу его протяжный стон, и моё горло начинает затапливать густой, солоноватый поток. Судорожно сглатываю бьющую в нёбо теплую субстанцию, понимая, что захлебываюсь. Словно почувствовав завладевшую моим телом панику, он резко выходит из моего рта, разбрызгивая остатки спермы мне на грудь и шею.

Я сижу на полу полностью дезориентированная, когда Мастер продевает палец в колечко на ошейнике, рывком поднимает меня на ноги и обрушивает мое трясущееся тело себе на колени.

─ Хорошая девочка, ─ произносит хрипло и впивается в мои припухшие губы с треснувшими уголочками поцелуем.

Мастер тщательно слизывает свои же частички с моих губ, а потоп проводит кончиком языка по зубам и вжимается в меня всем телом, влажным и горячим. Льну к нему и позволяю овладеть моим ртом уже ненасытному, гибкому языку. Продолжает целовать меня в глубокий засос, а пальцами нежно ласкает набухшие, пульсирующие складочки. Проглатывает мои стоны вместе со слюной, перемешанной с собственной спермой, и настойчиво трет подушечкой большого пальца мой вновь готовый полыхнуть «бутончик».

─ Смотри на меня, ─ шепчет Мастер в мои до боли зацелованные губы. ─ Смотри мне в глаза, девочка.

─ Да, мой Мастер,─ выдыхаю вместе со стоном.

Раздвигаю ножки, чтобы в полной мере насладиться его умелыми касаниями и судорожно вцепляюсь в мощную шею. Всеми силами пытаюсь не утонуть в глазах цвета темнейшей ночи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

─ Пожалуйста, скажи, что любишь меня, ─ умоляю я за мгновение до разносящего на молекулы взрыва.

Я совсем спятила. Он все же свел меня с ума.

─ Я люблю тебя, моя девочка, ─ проливается на меня благословением, а потом потемневший голос добавляет: ─ Но ты плохо себя вела. Дерзила. Требовала. Заслужила хорошее наказание.

Резко выдергивает меня из облака неги, которая пропитала каждую клеточку тела, и тащит на середину комнаты. Я плетусь за ним, а в ушах крыльями бабочки шелестит ласковое: «я люблю тебя, моя девочка». Меня опять рвет на две стороны. Старая слабая и забитая Лера все цепляется за желтый рюкзачок и молит о ласке и нежных словах. Новая же Я жаждет стать для своего Мастера той самой особенной Сабой, от которой он не сможет оторваться всю оставшуюся жизнь.

Ставит меня в самом центре игровой и дергает за цепь, которая свисает с потолка. Я поднимаю глаза и замечаю решетчатую конструкцию, которая нависает над нашими головами. Мастер, ничего не объясняя, напористо вздергивает мои руки к решетке и затягивает вокруг каждого запястья что-то мягкое и тепло-кожаное, напоминающее его собственные руки.

Чтобы не вытягиваться в струнку, поднимаюсь на носочки, но, заметив это, Мастер недовольно насупливает брови.

─ Встань на полную стопу, девочка, ─ велит он и принимается регулировать толстую цепь, которой мои руки пристёгнуты к решетке.

Теперь я могу стоять довольно комфортно. Смотрю на него: на мощной груди переливаются мелкие капельки пота, а в глазах горит бешеное желание, расцвечивающее темную радужку красными отблесками. Мой Мастер хватает меня за скулы так крепко, что кончики пальцев врезаются в мякоть щек. Если меня трясет крупной дрожью, то его тело тонко вибрирует, заводя меня еще сильнее.

─ Какая же ты дерзкая, ─ выдыхает он в мой приоткрывшийся ротик. ─ Так нагло смотришь на меня, хотя запрещено.

─ Простите, мой Мастер, ─ проговариваю я на выдохе и опускаю взгляд.

Я подвешена к потолку и не имею ни единого шанса освободиться из мягких оков, а он стоит напротив меня обезумевший и вошедший в раж. И мне бы съежиться от страха и шептать севшим голосом стоп-слово, но этого не будет. Я так сильно возбуждена, что