Семейное дело - Рекс Стаут

— Я этого не говорил. Но вам было известно, что мисс Дакос вас не любит. Женщина всегда чувствует, когда другая женщина ее терпеть не может.

— Она мертва, но ей не повредит, если я скажу, что действительно не любила ее. Не то чтоб я ненавидела ее — для ненависти у меня не было причин. Но вы ведь пришли не за тем, чтобы напомнить мне о моей нелюбви к мисс Дакос.

— Вы правы. А у вас в доме довольно тепло, — заметил я, снимая пальто. — Я пришел, так как, по моему мнению, в квартире должна находиться улика, которая поможет поймать человека, убившего Пьера. Записка… или что-то другое. В комнате Пьера я уже искал, правда, безуспешно. Не исключено, однако, что нужная улика в другом месте, например, в комнате мисс Дакос… с ее ведома. Возможно, она все еще там. За этим я и пришел — попытаться все-таки отыскать.

Никакой видимой реакции. Она только сказала:

— Полиция уже осматривала ее комнату.

— Конечно, как положено, но они, по-видимому, не проявили чрезмерной настойчивости. Во всяком случае, полиция ничего не обнаружила, и мне хотелось бы еще раз попытать счастья. Ниро Вульф мог бы прийти и лично попросить разрешения у мистера Дакоса, но не хотел лишний раз беспокоить старого человека. Вы можете все время находиться со мной и следить за тем, чтобы я вел себя прилично.

— Нет! — энергично затрясла Мария головой. — Нет! Есть тысячи способов сказать «нет», и я наблюдал воочию многие из них. Порой вы узнаете скорее по глазам, чем по тону голоса, какого сорта это «нет». Маленькие, темные, почти черные глаза Марии, посаженные слишком близко друг к другу, часто мигали. Я был готов поставить десять против одного, что не смогу уговорить ее, но шансы были равны, что мне удастся ее подкупить.

— Послушайте, Мария, — начал я. — Как вам известно, неизвестный нам пока человек дал Пьеру сто долларов за какую-то записку.

— Сто долларов? Мне ничего об этом не известно.

— Можете мне поверить на слово… Мы предполагаем, что Пьер снял копию с записки, а Люси обнаружила ее и сделала еще одну копию для себя.

Вынув из кармана пачку денег, взятых мною из кассы наличности, я отсчитал пять двадцатидолларовых купюр, а остальные вернул на прежнее место.

— Хорошо, — проговорил я. — Даю вам сто долларов, если вы позволите мне отыскать сделанную Люсиль копию или обнаружить в ее комнате еще что-нибудь полезное. На это может потребоваться пять минут или пять часов. Вот… возьмите.

Глаза Марии выражали согласие, но руки оставались неподвижными. Аккуратно сложив банкноты, я положил их в левый карман белого передника и заметил:

— Если вам не хочется присутствовать при осмотре, вы можете меня обыскать перед тем, как выпустить из квартиры.

— Только ее комнату, — заявила Мария.

— Договорились, — кивнул я.

И она отступила в сторону, пропуская меня в квартиру. Затем Мария провела меня в комнату Люси. Я подошел к креслу у окна и положил пальто.

— Я не останусь, — сказала Мария. — Много работы. Я уже говорила, что мне известно о вас и Ниро Вульфе от Пьера. Желаете чашку кофе?

Поблагодарив, я отказался, и она ушла. Раз речь шла о клочке бумаги, то удобнее всего спрятать его в книгах, но Люси видела, как я обыскивал комнату ее отца, рылся в книгах, и, вероятнее всего, подобрала другой тайник. У правой стены стоял письменный стол. Я подошел и попробовал верхний ящик. Он был заперт, но ключ торчал в замке, оставленный, видимо, стражем порядка. В ящике — несколько сортов почтовой бумаги и конверты, квитанции оплаченных счетов, карандаши и ручки, пачка любительских снимков, перетянутая резинкой. Пяти минут хватило с лихвой. Второй ящик был набит письмами в конвертах разных размеров, форм и цветов, адресованными мисс Люси Дакос. Подобные письма всегда представляют проблему. Если вы не станете читать, то никогда не отделаетесь от ощущения, что, возможно, упустили важную деталь, а если прочитаете их, то в конце концов окажется, что в них ничего для вас интересного. Я как раз вынимал одно из писем из конверта, когда где-то в глубине квартиры прозвучал звонок — не телефонный, а во входную дверь. Я скорчил недовольную гримасу. Вряд ли это была полиция, ведь со времени убийства прошло четыре дня, но полностью такая возможность не исключалась. Насторожившись, я услышал далекий голос Марии, но слов не разобрал.

— Там внизу мужчина, — сказала Мария, появляясь в дверях. — Говорит, его зовут Сол Пензер и сюда его послал Ниро Вульф. Хочет подняться.

— Вы сообщили ему, что я здесь?

— Да.

— Вы назвали мое имя?

— Да.

— Ниро Вульф прислал его помочь мне, — заявил я, доставая деньги из кармана и приближаясь к Марии. — Иногда он так поступает, не предупреждая заранее. — Карман передника был пуст, и я, сложив двадцатидолларовую бумажку, сунул на освободившееся место. — Сол Пензер хороший человек, Ниро Вульф ему во всем доверяет. С его помощью мы управимся быстрее.

— Мне это не нравится.

— Нам тоже не доставляет большого удовольствия, Мария, но мы хотим разоблачить человека, который убил Пьера.

Она повернулась и ушла. Сперва я было последовал за ней, но потом передумал и вернулся к письменному столу, прислушиваясь к шуму лифта. Но услышал я его, только когда он остановился на этом этаже. Вновь выдвинув ящик стола, я вынимал письмо из конверта, когда раздались шаги и знакомый голос спросил:

— Ну что, Арчи, повезло?

Как всегда действуя в своей излюбленной манере, Сол намеревался застать меня врасплох.

— Не торопи, — ответил я. — Только еще начал.

Я выглянул в коридор — ни души — и плотно притворил дверь. Сол снял пальто и положил его на кресло рядом с моим.

— Так вот где был Вульф вчера после обеда, — сказал я. — Встречался с тобой. Я постараюсь не путаться у тебя под ногами, но и не собираюсь уступать тебе пальму первенства.

Мы стояли лицом к лицу и смотрели друг другу в глаза.

— Значит, ты все-таки догадался, — заметил Сол.

— Да, черт возьми, ты прав, я в самом деле докопался до истины и теперь действую самостоятельно, на свой страх и риск.

Сол, покачивая головой, рассмеялся. Беззвучно, не разжимая губ, только одними глазами.

— Смейся сколько угодно, пока не лопнешь, но не мешай мне. У меня мало времени… спешу.

Я подошел к столу и достал из ящика письмо. Руки у меня дрожали. Сзади Сол проговорил:

— Арчи, на моей памяти, ты еще никогда так кардинально не ошибался. Я полагал, что ты давно разгадал ход мыслей Вульфа и потешаешься втайне над ним. Разве ты в самом деле не знал, что Вульф опасался за тебя? Боялся, что ты непременно убьешь негодяя? Вульф был убежден — ты обязательно его прикончишь.

Письмо выпало у меня из рук, и, мне кажется, я от изумления разинул рот и вытаращил глаза.

— Какая чепуха! — с трудом произнес я.

— Это правда. Вульф сказал, что ты расправишься с ним без пистолета или дубинки, а голыми руками — сломаешь ему шею или сбросишь откуда-нибудь. Я даже не пытался спорить с ним, настолько он был убежден в правильности своих предположений на твой счет.

— Мне казалось, что он меня достаточно хорошо изучил. А ты находишь это смешным?

— Конечно, все это забавно. Он, безусловно, хорошо изучил тебя, а ты — его. Все дело в том, что Вульф сам бы убил негодяя. У меня тоже руки чешутся, как и у тебя.

— А ты знал правду? — спросил я.

— Нет, до прихода Вульфа не знал. А ведь должен был бы. Множество признаков указывали на него: нежелание Пьера раскрыться перед тобой, раздевалка в ресторане «Рустерман», расспросы Доры Бассетт о тебе, известное нам отношение его к женщинам, предложение работать задаром, желание самому заняться Люси Дакос. Мне следовало раньше сообразить… Вероятно, постепенно глупею, — постучал Сол себя по голове.

— И я пребывал в неведении до вчерашнего вечера. Что-нибудь удалось узнать?

— Пока ничего существенного. Принялся искать лишь накануне, в половине шестого вечера. Я подозреваю, каким образом он познакомился с Дорой Бассетт. Как ты знаешь, он часто выполняет отдельные задания для детективного агентства Дила Баскома, а тот примерно год назад что-то делал по просьбе Бассетта для компании «Нэтэлек». В полдень я решил попробовать здесь, но вижу, что ты опередил меня.

— Не намного, только приступил. О'кей. Я пришел по собственной инициативе, а ты — по поручению Вульфа. Кто из нас теперь главный?

— Велико искушение! — ухмыльнулся Сол. — Ох, как велико! Но я не Оскар Уайльд и в состоянии соблазн преодолеть. Где ты хочешь, чтоб я начал?

Я в свою очередь усмехнулся. Сол не часто подчеркивает, что ему известно о таких людях, как Оскар Уайльд, о которых я не имею ни малейшего представления.

— Можешь попытаться поискать в письменном столе, я только успел просмотреть верхний ящик, — ответил я. — Здесь масса книг, и я займусь ими.