Лицом к лицу - Эва Киншоу

— Он все еще загадка для меня, — вслух произнесла Ванесса.

Сможет ли она до конца понять его? Позволит ли он сделать это? Откроет ли когда-нибудь свою душу?

Она еще долго размышляла об этом, и в конце концов приняла единственно разумное решение: пусть все идет, как идет.

У Ванессы было хорошее настроение, и ей захотелось устроить праздничный ужин. Она сварила суп из кабачков цуккини, запекла телятину с грибами в сметанном соусе и сделала блинчики с кремом на десерт. Разыскав в буфете скатерть и свечи, девушка накрыла стол, включила обогреватель и удалилась в свою комнату.

Полчаса спустя Ванесса вышла оттуда, зажгла свечи, разлила по тарелкам суп и только после этого позвала Эдварда к столу. Он удивленно остановился на пороге и окинул критическим взглядом свои джинсы и шерстяной джемпер.

— Надо было предупредить, я бы переоделся.

Ванесса, в том самом черном платье из жоржета, в котором была на балу, сделала шаг ему навстречу и взяла за руку.

— Просто мне захотелось надеть его еще раз, — проговорила она.

Эдвард едва заметно улыбнулся, заметив, что Ванесса, которая обычно не пользовалась косметикой, сделала неброский макияж.

— Отличная идея, — одобрил он.

— Я рада, что тебе понравилось. Идем к столу, — предложила она.

— А ты понимаешь, что произойдет после ужина? — лукаво спросил Эдвард. — Предупреждаю, я не выдержу долго.

Они стояли очень близко друг к другу. Ванесса заглянула в его глаза и увидела в их темной глубине восхищение. Этого было достаточно, чтобы у нее захватило дух.

— Да, — ответила она неожиданно осипшим голосом и коснулась кончиками пальцев его щеки, — понимаю.

Напряжение нарастало с каждой минутой. Эдвард и Ванесса пытались поддержать беседу и отдать должное изысканным блюдам, но вскоре уже не могли думать ни о еде, ни о разговоре.

До десерта дело не дошло. Отодвинув тарелку с недоеденной телятиной, Ванесса бросила на стол свою салфетку и посмотрела на Эдварда красноречивым взглядом. Он встал, подошел к ней и взял за руки.

— Ты не обидишься, если я тоже откажусь от десерта? — спросил он, сжимая их.

— Я думаю, это может подождать, — пробормотала она.

Его губы дрогнули.

— Значит, мы жаждем одного и того же.

— Да, — прошептала Ванесса.

Она уже не способна была ни думать, ни говорить, ни, казалось, даже дышать. Сердце ее то почти останавливалось, то начинало биться в бешеном ритме, подстегиваемое желанием, которое разгоралось, как пламя на ветру.

Эдвард взял ее за руку и отвел в спальню. Он не спешил — сначала долго целовал Ванессу, потом расстегнул черное платье, и оно с легким шорохом скользнуло к ее ногам. Сегодня на ней было черное кружевное белье, которое ему явно понравилось. Изнемогая от желания, она стояла неподвижно, позволяя раздевать себя, и с трепетом отзываясь на каждое прикосновение умелых мужских рук.

Сквозь туман, окутывавший сознание, ей вдруг пришло в голову, что все происходит по какому-то заранее спланированному сценарию, который Эдвард воплощает в жизнь с убийственной скрупулезностью.

Планировал ли он, чтобы я стояла, как столб, задумалась Ванесса, или же мне следует играть какую-то иную роль?

Раздев ее, Эдвард тоже быстро сбросил одежду, но она так и не пошевелилась, потому что еще никогда она не чувствовала себя такой беззащитной перед силой, которая исходила от этого крепкого, мускулистого мужчины.

Потом он снова подошел к ней, заглянул в ошеломленные глаза и легко коснулся губ поцелуем. В то же мгновение взаимное влечение толкнуло их навстречу друг другу, и они слились в экстазе, даже не успев дойти до кровати.

Ванесса лежала в постели, прислушиваясь, как Эдвард разговаривает на кухне с Пегги.

Он гораздо менее откровенен со мной, чем я с ним, думала она, и, наверное, поэтому я время от времени подсознательно одергиваю себя, чтобы сохранить хоть какое-то равновесие в наших отношениях.

Печально вздохнув, они натянула одеяло до самого подбородка.

Ничего страшного не происходит, успокаивала себя Ванесса, просто в моей жизни появился мужчина, который вернул мне вкус к чувственным радостям. А все остальное придет постепенно, само собой. Со временем я разберусь в его характере, каким бы сложным он ни был.

Она резко села на кровати, вдруг сообразив, что, пожалуй, переоценила свои возможности. Ей казалось, что она сумела найти ключик к сердцу Эдварда, но он позволил повернуть этот ключик ровно настолько, насколько считал допустимым.

Но почему я только сейчас поняла это? — спросила себя девушка. Почему только сейчас до меня дошло, что в наших отношениях главенствует он, а я только подчиняюсь его воле? Вспомнить хотя бы сегодняшний вечер. Да, я сама его спланировала: приготовила изысканный ужин, зажгла свечи и надела свое лучшее платье. Но чем все закончилось? Я потеряла контроль над собой и отдалась мужчине, а даже если бы захотела сопротивляться, то просто не нашла бы на это сил, не только физических, но и душевных. Неужели Эдвард действительно обладает какой-то сверхъестественной властью над женщинами? Ведь совсем недавно меня удивляло, как безрассудно влечет к этому мужчине Сюзан, а теперь я сама оказалась на ее месте — поддалась соблазну и позволила втянуть себя в отношения, у которых нет будущего…

Ванесса обхватила себя руками за плечи, пытаясь унять дрожь. Она вдруг вспомнила, что ответил Эдвард, когда она в шутку сказала, что у него хватит шарма обворожить березовую дубину: «Да, если только она не направлена против меня» — вот были его слова.

— Ванесса? — Эдвард неслышно вошел в спальню и теперь стоял у кровати с подносом, на котором была тарелка с бутербродами, чашки и горячий чайник.

— Спасибо, — сказала девушка.

Он поставил поднос на тумбочку и поинтересовался:

— О чем ты сейчас думала?

Ванессе не хотелось отвечать, но она понимала, что придется сделать это.

— Мне было одиноко, — с грустью сказала она.

Эти слова казались правдивыми, но имели свой скрытый смысл, понятный только ей одной.

Эдвард присел на край кровати и поцеловал ее в лоб.

— Мне тоже.

— С тобой была Пегги, — возразила Ванесса.

— Я, конечно, обожаю ее, но все-таки это совсем другое. Так я могу остаться с тобой?

— Конечно! — Но тебе больше не обмануть меня, Эдвард, мысленно добавила она. Да, ты приручил меня, но теперь я это знаю…

— А я уж было подумал, что ты сожалеешь о чем-то, — сказал Эдвард.

Они съели бутерброды, выпили чай, перестелили постель, чтобы стряхнуть крошки, и теперь лежали в темноте с открытыми глазами. Спать не хотелось.