Невеста ледяного дракона в академии (СИ) - Цветкова Виктория

— О, мы были приятелями еще в детстве, а потом встретились в университете в Ильсе. Нас там было трое неразлучных приятелей — Миа, я и Яр Тореддо.

Я вытаращилась на молодого человека.

— Яр? Он тоже ваш друг?

Карие глаза увеличились в ответ:

— Да, а вы с ним тоже уже знакомы?

— Конечно! Он избавил меня от большой неприятности.

— Яр был мне другом… Но теперь это не так. Кое-что выпало из его жизни.

— Да, он рассказывал, что большой промежуток времени у него стерт. Наверное, как раз тот период…

Брюнет так удивился, что прервал меня:

— Он вам рассказывал? Чудеса! Что именно?

Немного неловко за глаза обсуждать другого. Но ведь Лессли спрашивает не из пустого любопытства — он переживает, это видно по волнению и печали в глазах.

— Пробел в памяти до сих пор его тревожит, будто незаживающая рана.

— Да, у него выпал именно тот год, когда мы втроем учились на первом курсе университета Горного края. Его похитили, а Миа его спасла. Потом на несколько месяцев все мы потеряли друг друга из вида. Миарет забрали в Зангрию и выдали замуж. А я выиграл перевод в эту академию и жутко обрадовался, когда здесь появился Яр. Но тот сильно изменился. И, главное, он совсем не помнил нас, Дана. Я слышал, Тореддо ненавидит говорить об этом, но нам с Мией кажется, что он до сих пор тайно страдает.

— Вам известны подробности похищения? Почему бы вам не рассказать ему все?

— Родственники Яра взяли с нас клятву не бередить его душу. Думаю, это правильно. Возможно, только время излечит раны.

А если нет, и они превратятся в пожирающую разум язву?

Между тем мы подошли к нужному стеллажу. Я тут же зарылась в «Кодекс личного права» и буквально взвыла от отчаяния, пробежав глазами коротенькую статью. Все предельно просто: именным родовым артефактом наделяет только король и только за величайшие заслуги перед страной или королевской фамилией.

А Лессли просмотрел вторую книгу из списка и разочарованно протянул:

— За последние сто лет артефакт, дарующий право на основание нового рода, пожалован дважды. Один раз — посмертно за беспримерный героизм, решивший исход важной битвы в войне с Джитом, а другой — за личную услугу королю Даррену Х.

Без шансов!

В отчаянии я припала лбом к прохладным корешкам книг и повторно взвыла.

12.3

Вскоре я распрощалась с Лессли и, покинув библиотечный зал, на некоторое время потерялась в тенистых аллеях парка. Понаблюдала за игрой огненных искр в фонтане, посидела на любимой скамейке, гадая, о чем пересвистываются в ветвях веселые синекрылые сойки.

Вскоре проревел звонок, и первокурсники высыпали на улицу. Я вышла из своего убежища, чтобы смешаться с их пестрой толпой — лучше держаться поблизости от учебного корпуса, не то снова опоздаю, а следующий предмет важный — «Язык магических заклинаний». Мне не терпелось изучить какое-нибудь мощное заклинание, чтобы не тратить время на отмеривание силы и прицеливание — все это уже заключено в формулу из древнеэльфийских слов. По-моему, это ужасно интересно.

Дождавшись начала занятия, я уселась в аудитории рядом с Зоэ. Поймала несколько взглядов Ги в мою сторону, но и вида не показала, что заметила его интерес. Себе я могла признаться, что меня задело то, что Ги так явно отступился от меня. Я его, вообще-то, другом считала. Однако этого следовало ожидать, ведь отец Марвейна — лейр, недавно получивший этот статус за заслуги. Эта семья изо всех сил старается соответствовать новому положению в нетитулованном дворянстве. А тут такое… Не удивительно, что бедолага теперь сторонится меня. Как хорошо, что это произошло после того, как романтическая пелена упала с его образа. Не больно. Почти.

Древнеэльфийский не пришелся мне по душе. Проходили алфавит — рун в языке древних эльфов пятьдесят восемь. Я миллион раз слышала, как взрослые маги произносят заклинания, но повторить их не могла. Раньше думала — подводит слух (петь люблю, вот только остальные почему-то ненавидят, когда я это делаю), но, оказывается, не приспособлен язык. Да-да, мой собственный язык, длинный и розовый, не желал изгибаться под немыслимыми углами и издавать несвойственные человеческой речи звуки. Мне придется много и долго работать, чтобы произношение удовлетворило преподавателя. К слову, Мэтр Киоши — сухонький старичок с приятным лицом и удивительно мелодичным голосом — мне понравился. Он не раздражался и не язвил, лишь посоветовал мне и еще десятку бедолаг посещать дополнительные занятия по воскресеньям.

Обед прошел не так мирно, как хотелось бы. В преподавательской столовой собрались наставники обоих полов; глаза присутствующих устремились ко мне, стоило приблизиться к пустующему столику у окна. Наставница Солей в этот раз устроилась неподалеку от меня и громко делилась сожалениями о глупых и нерадивых студентках, которые, мало того, что дерзкие и безродные девчонки, так еще и лекции прогуливают. Когда я уходила, наспех проглотив жаркое и компот, Эрмина схватила мою руку своей когтистой лапкой.

— На мои лекции не приходи, выгоню. Экзамен тоже не приму, сдавай кому хочешь. Хоть ректору!

Затянутая в серое платье преподавательница рассмеялась каркающим смехом. Сидящий рядом немолодой мэтр попытался ее вразумить, но Солей радовалась тому, что может отомстить, и никого не слушала.

На сердце легла тяжесть от предчувствия проблем на экзаменационной сессии через несколько недель. Но делать нечего: к списку того, что надлежало освоить самостоятельно, прибавились история мира с географией.

Два часа физической подготовки прошли как в тумане, нас гоняли по тренировочному полю, словно стадо газелей. Прыжки, отжимания и снова бег. Под конец занятия, когда у меня колени дрожали мелкой, противной дрожью, как ни в чем ни бывало явился дей’Хант и потребовал новой порции отжиманий. Под смешки однокурсников я кое-как сократила долг до ста двадцати. Правда, и насмешников тут же настигла кара, декан заметил, что они бездельничают, и назначил каждому по сто приседаний.

Наконец меня отпустили. Направляясь в общежитие, я услышала сзади смущенное покашливание, а затем и знакомый голос:

— Дана, можно тебя на минуту.

Я не обернулась и не замедлила шаг, предпочитая не поднимать глаз от устланной разноцветными плитками дорожки. Ги забежал вперед и преградил путь.

— Послушай, Дана, — жарко зашептал он мне в волосы. — Ты замечательная девушка, и я люблю тебя. Но ты же понимаешь, что без имени не сможешь стать моей женой?

Я попыталась обойти эту преграду. Безуспешно. Ги, обычно такой смирный и покладистый, решил донести до меня очевидные истины.

— Я и не стремлюсь стать твоей женой. Дай пройти.

— Я знал, что ты умна. Мы будем встречаться, но тайно…

Я наконец подняла голову и встретила его взгляд.

— Ты не понял, Ги. Я не стремлюсь даже общаться с тобой. Отойди с дороги!

— Но, Дана, я действительно не могу иначе. Мелена — дочь губернатора одного из приморских городов, для меня это шанс попасть в элиту. А ты…

— А я, — повторила, дерзко глядя на него, выделяя местоимение.

— Студент Марвейн, вам нечем заняться? — сзади прозвучал холодный голос декана.

Ги словно ветром сдуло. А дей’Хант, догнав меня, строго процедил:

— Студентка Дана, вы достали! В жизни не видел такой неспокойной особы. И днем, и ночью я вынужден отгонять от вас ухажеров словно мух. За что мне это наказание?

— Вы напрасно беспокоитесь, я могла бы его и сама прогнать.

— Ну, почему-то не прогоняла.

— Я хочу отдать вам маговизор, мне он не нужен.

— Ну, нет! Арк’Одден передал его для тебя, вот сама ему и возвращай.

Мое сердцебиение участилось.

— Он приедет сюда?

— Понятия не имею!

Ясно, ничего не скажет, даже если знает. Нехороший человек.

— Мой лорд, наставница Солей не хочет видеть меня на своих лекциях. Сегодня она выгнала меня за опоздание. И предупредила, что и экзамена не примет.