Доля ангелов (СИ) - Брай Марьяна

Шатиль — девушка из группы, что жили в двух шалашах была примерно моего возраста, и у нас с ней сложились отличные отношения. Она рассказала, что остальные люди, с которыми она живет — ее мама, отец, и семейная пара, которых они встретили в горах — те не ели почти неделю, когда они их встретили. Они просто сидели у реки. Они силой заставляли их идти, а сейчас те благодарны им, что не бросили.

Семья Шатиль вынуждена была уйти потому что отца поймали за кражей зерна — у них не было семян на посадку, а урожай, как последние годы был плох везде. За дело наказали, как он считает — взяли на королевские поля, а он весной хотел полмешка, оставшегося забрать — все равно скормили бы скоту. Но его поймали, и хотели повесить. А женщинам без него бы не выжить, вот мать и поручилась, и пошла с ним, а Шатиль тоже ничего не оставалось.

Молодая пара оказалась вроде Ромео и Джульеты — ее родители имеют статус, а его мать — кормилица в семье. Они росли вместе, да так и не смогли расстаться. Отец девушки поймал их целующимися и подал на него в суд. Нарита — так зовут девушку, вышла на суде и поручилась за парня, и они ушли вместе. Ничего отец не смог сделать.

Интересно, будь мой отец на том суде с Дином, смог бы он меня защитить? Ведь именно он добивался права для близких — спасти жизнь ценой своего благополучия.

[1] Марани (груз. მარანი — погреб) — это помещения, где хранятся квеври с вином.

[2] Квеври (груз. ქვევრი) — керамическое изделие, напоминающее амфору, но без ручек. Имеет форму конуса и используется при изготовлении вина. Квеври бывают разных размеров — от обычного кувшинного до громадных, на несколько тысяч литров. Самый распространенный тип квеври вмещает 1–2 тонны сусла.

Глава 25

В один из вечеров, когда Дин уже спал, я сидела у костра и плела очередную рыбную ловушку для семьи Шатиль. Руки уже не слушались, но спать не хотелось — в последнее время я чувствовала какое-то возбуждение от происходящего — никогда я не была такой деятельной, если рядом не было организатора. Сейчас я просто светилась энтузиазмом, который не давал покоя ни мне, ни окружающим.

Я аккуратно вошла в шалаш и достала из-под подушки кожаный мешок с бумагами. Я забыла о нем во всей этой суете, и совершенно случайно вспомнила сон, где Грегори пытался мне что-то сказать. Листы, что я нашла в тайнике, были не прошиты, но пронумерованы. Это была не простая бумага — на некоторых были печати, каждый лист имел оттиск вроде герба, но не четкий и расплывшийся. Почерк был один, и это была не рука Лоры.

«Властью, данной нам Богом Гасиро и всеми его свидетелями, мы, Дети Гасиро, передаем право мастеру Грегори Гросарио быть советником Короля, владеть тайнами Королевства, хранить их и использовать во благо Королевства, а также, передать обязанности и право своему приемнику, чье имя огласится мастером и будет принято народом и королем.»

Ничего себе, компот из яиц! И свидетели Гасиро тоже есть? Это как у нас Иеговы, или что? На кой черт я сейчас полезла в этот мешок? И так сна ни в одном глазу, а вставать надо рано. Подкинула в огонь несколько обрезков от чурок, что заготавливал Дин с Карлом и продолжила читать.

«Советник Короля знает больше Короля, имеет право следить за Королем и принимать решения вместо Короля, если действия его будут направлены против Бога Гасиро и его свидетелей…»

Ох ты ж батюшки, да это секта! То есть, внешне спокойное королевство просто имеет номинальную личность и семью, и его считают главным, а на деле — все дела делаются даже не министрами, коих там навалом, а религиозными фанатиками! Но мой отец с виду адекватный человек — борется за науку, вон как скрывает мистера Корта! Король, вроде, тоже взрослый и адекватный, а на деле — просто болванчик! Это было для меня открытием. Вот почему все так боятся этих «славных» детишек Бога!

— Не спится? — от тропинки почти шепотом раздался голос Карла. Как же он не вовремя!

— Да, Карл, думаю — чем заняться завтра, чтобы не потерять время впустую, — я говорила, а сама запихивала в мешок бумаги. С размаху запустила его в шалаш, когда из-за кустов появился Карл.

— Ты хотела посмотреть дальние деревни, так вот, если хочешь все еще, можем завтра днем туда поехать. Мне надо в три деревни после нашей — забрать заказы, а может тебе что интересно станет, — он говорил спокойно, в сторону шалаша не смотрел, значит не увидел мой меткий трехочковый бросок.

— Да, Карл, мне очень интересно. Пока здесь может управиться и Дин — работа понятная, только вот без тебя им туговато будет. Но, все равно, я еду с тобой!

— Выезжаем после обеда, в первом пункте мне надо быть поздно вечером. Там заночуем, а утром проедем еще две деревни — они между собой близко. На все про все уйдет двое суток, — он повернулся уходить, но немного замешкался, как будто хотел что-то спросить, но не мог решиться.

— Что ты хотел спросить, Карл? — я встала и пошла к нему. Он не мало хорошего делал для нас, хоть и показался мне в самом начале злым одиночкой от которого жди беды.

— Ты ведь из благородных — сразу видно. А мальчонка диковат. Кто он тебе? — он стоял боком, видимо, решил не оборачиваться полностью, чтобы взглядом не смущать меня.

— Я поручилась за него, Карл. Его хотели повесить за то, чего он не делал.

— Ты поверила ему, зная, что придется лишиться всего что у тебя есть? Ты осталась в бальном платье и гардеробе из украшений. Прямо на площади, перед поездкой на бал?

— Все факты были налицо. И… да, прямо перед балом, — я опустила глаза, но врать сейчас было бессмысленно. А с другой стороны, я была рада, что есть еще человек, который знает обо мне хоть частицу правды.

— Спокойной ночи, мисс…

— Не называй меня так никогда, Карл… Если не желаешь мне беды. Спокойной ночи.

— Не желаю. До завтра, Лора, — он улыбнулся уголком губ, отвернулся и пошел в сторону дороги.

Надо поаккуратнее с бумагами. Читать надо днем — брать с собой, когда ухожу в лес за травками для чая. Я стала ежедневно ходить на сборы листиков со смородиновым вкусом. Сушила их и складывала в тряпичные мешки, что сшила для хранения запасов.

Рано утром пришлось встать с тяжелой головой — не могла заснуть до рассвета. Лежала и думала о Детях Гасиро и своем отце. Коза орала, требуя освободить ее от лишнего молока. Я не стала дергать Дина — уж больно тяжелая сейчас у него работа. Подоила козу, перелила молоко в банку, накрыла тряпкой и завязала ее. Поставила к еще трем таким на берегу в ямке — в мокром песке было прохладно.

Поставила варить кашу и кипяток на чай и отправилась проверить ловушки. На другой стороне реки под камнем я спрятала свой мешок с колье и бумагами — подальше положишь — поближе возьмешь. Дин не умел читать, разбирал лишь некоторые слова, а вот другие здесь могут оказаться очень даже образованными. Под рыбу мы сшили сумку из моей первой юбки. Теперь с ней мы обходили все ловушки по реке и на берегу из каждой вынимали одну — две рыбы. Домой я пришла с шестью рыбками, что активно барахтались в суме.

— Отличный улов сегодня, Лора, — Дин уже проснулся, умылся и заваривал чай, переставив кашу на маленькие угли.

— Да, только вот мне сегодня надо ее всю переработать и посолить. После обеда я еду с Карлом в дальние деревни. Нас не будет дня два, а может и три. Ты остаешься за главного. Можешь за это время наготовить побольше чурок, натаскать глины. Следи за Вивьен — она научилась развязываться.

— Лора, а ты не боишься? Вдруг с тобой в дороге что-то случится?

— Дин, все равно нам надо попасть туда… мне надо. Не бойся за меня — у меня же есть нож, ты помнишь? Просто, будь внимателен во всем здесь. Сейчас давай позавтракаем, и я почищу рыбу.

Дин все утро ходил как туча, хоть я и пыталась смеяться, уговаривала его, что все хорошо. Когда подъехал на лошади Карл, он подошел к нему и что-то говорил шепотом. Я так и не расслышала.

Деревни, что находились в долинах, разделялись ущельями, в которых даже в жару было холодно. Река протекала по одной трети всего ущелья и весной, наверное, была более полноводной. Дорога была каменистой, и приходилось сходить с телеги, потому что трясло очень сильно, да и колеса целее и лошадке легче. Все проходящие то и дело откидывали с дороги камни, упавшие с отвесных скал. Дорога в этом каменном мешке заняла почти час. Дальше, казалось, будет только равнина, но ландшафт здесь был обманчив — казавшаяся огромной, долина вдруг резко ныряла в овраг, и нам приходилось подолгу идти по нему, уходя от маршрута, прежде, чем мы находили пологий подъем для телеги.