Джин Грин — Неприкасаемый - Гривадий Горпожакс

— Когда мы снова увидимся, дорогой? — прошептала Лиз.

Лот мягко отодвинул ее голову, встал и быстро оделся. Проверил пистолет под мышкой. Открыл двери.

— Я бы вам посоветовал одеться, — усмехнувшись, сказал он девушке.

— Мы еще увидимся? — Лиз порывисто повернулась на софе.

Лот несколько секунд смотрел на девушку, любуясь ее безупречным телом, застрахованным на миллион долларов. Впрочем, сейчас он предпочел бы, чтобы на софе лежало не тело, а сумма страховки. Такой пузатенький, безобразный на вид, но аппетитный миллиончик.

— Чем черт не шутит, милая… — со вздохом развел он руками…

…и вышел вон.

— …милый, милый, милый, если бы ты знал, как я несчастна, только не покидай меня, Джин, помни меня хотя бы полгода, ты моя радость, я твой друг навсегда, я всегда тебя буду любить…[40]

Лот вышел на лужайку, освещенную сверху тремя яркими лампами и сбоку мощным прожектором. В этом беспощадном свете лужайка, выглядевшая днем как глянцевитая картинка из журнала «Макколз», сейчас имела жалкий вид. Несколько присмиревших алкоголиков спали в шезлонгах. Повсюду валялись стаканы, тарелки, пачки из-под сигарет. Вконец измотавшиеся бармены все еще работали возле своих столов, смешивали коктейли нескольким наиболее стойким леди и джентльменам.

Лот взял крепчайший «Скотч на скалах» и отошел в сторону. Через стол от него стоял с рюмочкой водки дядя Тео Костецкий. С вежливым, но каким-то дурацки остекленелым любопытством он смотрел на Лота.

Лот поднял свой бокал и просалютовал дяде. Дядя тоже пригубил рюмочку.

— Рад вас видеть так близко, мистер Костецкий. Много слышал о вас, а вот встретиться не приводилось. Прозит!

— И я наслышан о вас, мистер Лот. Прозит!

— Знаете ли, есть люди, которые с первого взгляда располагают к дружеской беседе по душам. Вы из их числа, мистер Костецкий.

— Благодарю вас, мистер Лот, но я Брудерак.

— Какое это имеет значение? Ваше здоровье!

Они выпили.

— Так что вы скажете, мистер Брудерак?

— Знаете ли, мистер Лот, в наше время неустойчивой политико-экономической конъюнктуры коммерческие и правовые деятели вроде меня почти не имеют времени для отдыха. Увы…

Глазки дяди Тео приобрели жалобное выражение. Лот перегнулся через стол и приблизил свое жесткое лицо к круглому лику почтенного адвоката.

— Значит, ты не хочешь поболтать со мной, дядюшка Тео? — спросил он сквозь зубы.

— Нет, — прикрыв глазки, твердо сказал дядя Тео. Лот поставил бокал на стол и отошел.

— Пока нет, мистер Лот. Понимаете, пока…

Дядя Тео стоял с закрытыми глазами, с умоляюще прижатой к груди пухлой рукой.

На лужайке появилась Лиз Сазерленд. Исподлобья она взглянула на Лота. Лот дружески помахал ей рукой и скрылся в парке.

— Прощай, Джин. Бог даст, скоро встретимся в Нью-Йорке…

Джин последний раз поцеловал мягкие губы Ширли, осторожно открыл дверь и выскользнул на террасу.

В двух шагах послышался щелчок затвора фотоаппарата. От стены порхнула какая-то тень. В следующее мгновение Джин увидел бегущую по песку мужскую фигуру. На миг он застыл от ужаса, потом перемахнул через барьер и помчался в погоню за соглядатаем. Человек уже почти добежал до прибрежных деревьев парка, когда Джин настиг его и с размаху ударил по затылку. Человек споткнулся, упал, но тут же вскочил на ноги и повернулся лицом к Джину. Ребром ладони Джин пытался нанести ему удар. В сантиметре от своего горла соглядатай перехватил руку Джина и мощным движением закрутил ее за спину. Изо всех сил Джин ударил врага носком ботинка в надкостницу голени. Взвыв от боли, соглядатай выпустил руку Джина. Джин нанес ему страшный удар в переносицу и несколько раз еще ударил сгоряча по падающему телу.

Бесчувственное тело лежало перед Джином. Джин нагнулся и обыскал его. Из кармана соглядатая он извлек миниатюрный фотоаппарат с инфракрасным объективом.

«Снимок в темноте», — понял Джин и похолодел при мысли, что его с Ширли могли бы, ухмыляясь, разглядывать какие-то людишки с сучьей кровью.

— Руки вверх или буду стрелять! — вдруг услышал он совсем близко негромкий голос.

Возле сосны стоял с наведенным на него пистолетом «глухонемой» китаец.

С размаху Джин хватил фотоаппарат о ближайший гранитный валун и упал на песок. Одновременно слабо щелкнул выстрел бесшумного пистолета. Джин вскочил и увидел, что китаец, хрипя, извивается в чьих-то мощных объятиях. Пистолет валялся на песке.

Лот оглушил китайца рукоятью своего пистолета и спокойно вышел из тени на залитый луной пляж. Почистил брюки, поправил галстук.

— Ну, старик, ты снова меня выручил, — только и проговорил Джин.

— Немедленно сматываемся отсюда. Дело пахнет керосином, — сказал Лот — «славный рыцарь Ланселот».

Они побежали под соснами, из тени в свет из тени в свет.

Лот гнал машину по ночному шоссе и тихо смеялся иногда склоняя голову к рулю.

— Я ее люблю, — вызывающе сказал Джин. Лот засмеялся громко.

— Перестань ржать! — закричал Джин. — Я люблю ее! Она разведется с этой мумией Си-Би Грантом!

— А как насчет Багамских островов, малыш? — давясь от смеха, спросил Лот.

— Перестань издеваться!

— А ты перестань дурака валять! — резко сказал Лот. — Тоже мне сердцестрадатель!

«Де-сото» нырнул под эстакаду, затем описал одно из полукружий клеверного листа и покатил к мотелю «Приют зачарованных охотников». Здесь, на окраине Истона, Лот решил устроить ночевку, чтобы назавтра улететь в Вашингтон.

Глава девятая.

Как «обрубить хвост»

Солнце стояло уже довольно высоко, когда они подъехали к филадельфийскому аэропорту и по давно установившемуся в стране обычаю запарковали машину на обширной стоянке, где пестрели машины тысяч других авиапассажиров, улетевших на неделю, месяц, а то и на год в другие города Америки и заокеанские страны.

Получив квитанцию на машину у молодого служащего-негра, Джин и Лот проследовали в огромное, сверкающее стеклом и алюминием здание аэровокзала, под высокими соборными сводами которого приглушенно гудел тысячеголосый хор пассажиров.

Джину довелось немало полетать в своей жизни, но каждый раз в начале нового воздушного путешествия, пусть самого короткого, он неизменно ощущал приятно щекочущее нервы волнение, всегда напоминавшее ему о сильном, незабываемом волнении первого полета… Гигантское светящееся табло с расписанием полетов сообщило Джину и Лоту, что им осталось ждать всего пятнадцать минут до «эйр шатл» — до очередного ежечасного «воздушного челнока», самолета, летающего по маршруту Нью-Йорк — Филадельфия — Вашингтон. Билеты продавались в самом воздушном автобусе.

Не спеша шли Джин и Лот вдоль длиннейшего барьера с кабинами пассажиров и вывесками полусотни различных американских территориальных и международных авиакомпаний: «Пан-Ам», «Истерн», «Нортэрн», «Нэшнл», «Дельта», «Брэниф», «Юнайтед»… Весы для багажа, яркая реклама авиалиний, лощеные клерки и миловидные девицы в безукоризненной небесно-синей униформе, царящая повсюду атмосфера спокойной и вежливой деловитости, «сервис де люкс» и действующая, как транквилизатор, легкая музыка, доносящаяся из полупустого, полутемного бара.

На аэродроме Джин невольно залюбовался блистающими красавцами лайнерами: реактивными «боинг-707», «боинг-720» и «боинг-727», «конвэр-990», турбовинтовыми «локхид-электра» и «фэрчайлд-Ф27».

Проходя мимо наполовину занятых кресел в «электре», летающей на короткие расстояния, Джин и Лот незаметно прощупали глазами каждого пассажира. Две некрасивые прыщавые монашки в немыслимых шляпах, три солдата корпуса морской пехоты, явно пришибленные присутствием сестер во Христе, бравый майор ВВС с солидной порцией «фруктового салата»[41] на мундире, застенчивый мулат с курчавой седой эспаньолкой, пара симпатичных молодоженов-битников с орущим грудным младенцем, две смазливые белокурые девушки из женского колледжа Брин-Мор — в другое время Джин не преминул бы пофлиртовать с ними… Джин и Лот переглянулись. Нет, положительно никто из пассажиров не походил на гангстера из банды Красавчика.

В самолете, как всегда во время посадки, было душно и жарко.

Сидевший впереди пожилой бизнесмен с бычьей шеей и багровой лысиной, усыпанной бисером пота, с возмущением тараторил с бруклинским акцентом, хлопая ладонью по раскрытой нью-йоркской газете:

— Вы только послушайте, какой скандал! Какое неслыханное безобразие! Мы с вами летаем, веря рекламе о безопасности полетов, а тут вот что пишут! Бастующие бортинженеры представили в конгресс фотографии, из которых видно, что пилоты спят за рулем или уступают место стюардессам и те ведут самолет! И еще куча нарушений летной дисциплины! Четырнадцать пилотов «Истерн эйр лайнз» будут, видимо, уволены или оштрафованы. И эти забастовщики тоже хороши — бастуют уже третий месяц! Нет, я всегда говорил, что эта страна ползет к социализму. Спят за рулем, сажают за руль этих куколок-стюардесс, которые и детскую коляску водить не умеют! А нам, мэм, что остается? Писать завещание, что ли?!