Клуб победителей (СИ) - Татьяна Лисицына

— Вали пока отсюда, не до тебя. Но без разрешения не уходи даже на обед. — Константин Борисович взмок от вспыхнувшего вдруг желания. Сука, но как хороша. И еще в этих золотых босоножках. Ирка издала смешок и удалилась, виляя бедрами. На золотой ремешок попал лучик солнца, и он призывно сверкнул.

— А ну стой! — девушка обернулась через плечо. Хитрая усмешка маленьких зеленых густо-подведенных глаз.

— Что-нибудь кроме воды, Константин Борисович?

Запер дверь и повалил ее на ковер возле стола и моментально кончил. С последними конвульсиями почувствовал ее оргазм. В который раз пришел в недоумение. С другой бабой нужно полчаса стараться, а здесь… И ведь не притворяется, он явно чувствовал сокращения ее влагалища. Каждый раз хотел спросить, всегда ли она так быстро кончает или только с ним, но не решался. Вытер пот со лба и рывком поднялся, шлепнув ее по попе.

— Убирайся, шлюха!

Она быстро ускользнула, успев за несколько шагов до двери поправить юбку и заколоть волосы. Караев знал, что первое, что сделает, когда придет, накрасит губы алой помадой, которая ему нравилась и которая ей так шла.

Внутренний телефон зазвонил и в трубке раздался томный голос Иры.

— К вам пришли Щербаков и Лычкин.

— Лычкин пусть войдет, а Щербаков отправляется работать, он мне не нужен.

Дверь распахнулась. Не здороваясь, мужчина сделал несколько шагов к столу, пристально разглядывая сидящего перед ним директора центра по улучшению жизни. Краем глаза отметил роскошный кабинет и картины на стенах.

— Садитесь! — кивнул Караев.

Евгений сел и отвел взгляд, удерживая в памяти лицо Караева и призывая на помощь интуицию. Человек напротив него казался опасным и вызвал неприязнь. С ним нужно быть особенно настороже. Такой правду не скажет.

— Может быть, вы мне объясните, как со мной приключилась такая история? — спросил Лычкин с небольшим нажимом.

Константин Борисович сглотнул от удивления. Этот идиот осмелился не поздороваться и задать вопрос первым.

— Ну что ж, давайте побеседуем. Разбираетесь ли вы в том, как устроена память?

— Готов послушать, — Евгений уселся поудобнее, сфокусировав взгляд на старинных часах, висевших за спиной Караева.

— Хорошо. Дело в том, что за пределом сознания находится обширная область подсознания, скрывающая в себе много таинственного. По данным медиков, только десять процентов ежедневного процесса мысли совершается сознательно, остальная работа мысли происходит неосознанно. — Лычкин нахмурился, что не ускользнуло от внимания Константина Борисовича. — Сознательное мышление является вершинами скал, поднимающихся со дна океана. Мы словно находимся в темном лесу в беспросветную ночь, наши факелы бросают лишь незначительный круг лучей, вне которого лишь более широкое кольцо полутеней, а далее идет непроглядная тьма. Между тем, в этой тьме и полутенях, совершается громадная работа, и ее результаты, когда это нужно, вырываются в световой круг, именуемый сознанием. Память — это, прежде всего, одна из функций нашего подсознательного мышления. Громадная кладовая памяти находится в обширной области подсознания. От момента получения впечатления до момента его вторичного получения в поле сознания работают силы подсознания. Так получается и откладывается впечатление. Куда же оно откладывается? Не в область сознания, тогда бы оно было всегда перед нами, а в область подсознания между другими впечатлениями. Причем укладывается так старательно, что мы его иногда с трудом находим и может пролежать там годами, прежде чем в нем возникнет необходимость. Что происходит, если мы хотим вызвать какое-нибудь впечатление снова? Воля приказывает рабочим, занимающимся в этой кладовой, отыскать и вытащить на свет спрятанное впечатление. Чем тщательнее они научились прятать вещи и замечать их места, тем скорее при надобности они найдут то, что им нужно.

На лице Евгения отразилась растерянность, он явно потерял нить рассуждений, чего и добивался Караев.

— Если говорить проще, ваши впечатления, то есть ваша память, никуда не делась, а находится в вашем подсознании, и если вы продолжите программу, то со временем все вспомните.

«Водит за нос», — подумал Лычкин, испытывая еще большую неприязнь к человеку напротив. Решил подыграть.

— Вы уверены? — спросил он.

— Конечно.

— Впрочем, вы наверно правы. Вчера мне сказали, что я работал директором ресторана и, очутившись в столовой, обнаружил, что знаю, как готовить салаты, варить кашу и прочее.

— Отлично, — обрадовался директор. — Значит, ваш вид деятельности уже определен. Пока мы не убедились, что вы достаточно окрепли, чтобы продолжить процессинг, мы можем направить вас в столовую. Раз уж она показалась вам такой знакомой. Конечно, не директором. Например, старшим поваром…

Лычкин чуть не подпрыгнул от радости. В столовой работает Челочка и туда приходит много народу. Прекрасное место для сбора информации. Но нельзя, нельзя показывать этого. Здесь все враги.

— Наверно, можно было бы попробовать, — лениво заметил вслух Лычкин. — Еще мне бы хотелось получить мои документы.

Эту фразу Женя сказал, чтобы директор этой конторы занервничал. Ведь если бы не было проблем с документами, они вели бы себя иначе.

— Пока вы в центре, документы вам без надобности. Давайте сначала вы включитесь в активную жизнь, а мы попробуем решить вопрос. Хорошо?

Ответа не требовалось. Караев, словно, забыв о нем, начал перебирать бумаги на столе. Поняв, что аудиенция окончена, Евгений вышел. Не прощаясь. Увидев его, Щербаков отбросил журнал «Туризм и отдых» и поднялся навстречу:

— Ну как?

— Никак, — пожал плечами Евгений, проходя мимо и всем своим видом показывая, что общаться не намерен.

Щербаков рванулся в кабинет шефа и был тут же остановлен секретаршей.

— Вас пока не приглашали.

— Ириш, спроси, мне ждать или нет?

Она усмехнулась алым ртом и взяла трубку в руку.

— Вам нужен Щербаков? Он ждет.

— Нет. Передай ему, чтобы определил Лычкина на работу в столовую.

— В столовую? — переспросил Иру Щербаков.

— Ты что, плохо слышишь? — прищурилась девица.

— Нет. Просто я не понимаю зачем. Там достаточно работников.

— Приказы шефа не обсуждаются, — Ира достала зеркало и стала подкрашивать губы. Щербакову ничего не осталось делать, как удалиться, думая про себя, что кроме приказов шефа внешность секретарши тоже не подлежит обсуждению. А выглядит она, как девка придорожная на трассе. По пути Андрей зашел в столовую выпить кофе и некоторое время наблюдал за работниками. Все справлялись и помощников не требовалось. Если бы Караев поинтересовался его мнением, он бы предложил запереть Лычкина в комнате, чтобы тот, кроме Эвелины, ни с кем не разговаривал.

Глава 31

Максим вышел из метро «Белорусская-кольцевая» и свернул на Грузинский вал. Пройдя мимо павильонов с цветами, шаурмой, разными палатками, торгующими халатами и майками, оказался возле кирпичного забора старой кладки. Судя по древним постройкам, которые можно было рассмотреть, территория принадлежала бывшему заводу. Молодой парень в камуфляже, восседающий в проходной за стеклом, строго спросил:

— Вы к кому?

— В организацию «Дотянись до успеха» к Федосееву Сергею.

— Паспорт.

Максим положил на стол документ, наблюдая, как он исчез в здоровой лапе охранника. Здоровяк засопел, переписывая данные, потом снял трубку и что-то в нее буркнул, после чего отдал паспорт и сказал подождать.

Кокарев прислонился к стене, оглядывая типично советскую проходную с сохранившейся вертушкой. Охранник вернулся к просмотру футбольного матча, а Макс вдруг представил, как в далекие советские времена через этот нехитрый механизм сочился ручеек рабочих, а вместо парня в камуфляже в стеклянной будке сидела строгая старушка в очках. Тогда мир был совсем другим и организации «Дотянись до успеха» возникнуть не могло. По истечении десяти минут Максиму захотелось убежать. Пришлось напомнить себе, что он должен сделать это для Аси и должен написать статью, которая станет лучшей в группе. Сергей подошел к нему в тот момент, когда он представлял, какой бум вызовет его разоблачающая статья и как его пригласят работать в этой газете. Охранник кивнул и Макс прошел через вертушку. Обменявшись рукопожатием, молодые люди вышли на яркое солнце.

— Рад, что ты решился! — заметил сотрудник «Клуба победителей». — Станешь другим человеком.

Макс кивнул, стараясь не сильно вертеть головой во все стороны, хотя пока ничего примечательного, кроме красных уродливых построек с бесконечными переходами не видел. Внезапно понял, что его насторожило. В трехэтажном здании, к которому они приближались, не было окон.