Ярмарка невест - Demonheart

что практически все комнаты шли анфиладой, и практически не было коридоров, лишь те, что соединяли разные крылья огромного здания, но то, что хорошо выглядело на бумаге никак не хотело работать на практике. — Черт подери! Так, надо срочно изобрести ватерпас, иначе ни хрена у меня не получится, — пробормотал я.

— Петр Федорович, ну что вы, право слово, — Петька Румянцев чуть не зевал, глядя, как я вожусь с трубами. — Зачем вам это надо-то? Чем вам печи не угодили? Вот деду вашему Петру Алексеевичу русские печи поперек седла встали, всех заставлял голландские ставить, вы вот вообще, что-то… эм… Ну хотите новинку какую экзотическую, так пускай вам каминов здесь по всему дворцу наладят, делов-то.

— Я, Петька, в отличие от деда своего Петра Алексеевича, никого делать также как я не заставляю, и не буду заставлять. Просто печку ту же натопят с вечера, а утром я на себя матрас натягивать начну. Плавали, знаем, — пробурчал я, и поднялся с колен на ноги. — Так, значит, ватерпас, в общем-то ничего особо сложного, надо только дать задание стеклодувам колбу правильной формы и размера выдуть, мне же не надо волосинки ловить, так, на полстакана чтобы уровень шел.

— Ваше высочество, Петр Федорович, вы просили напомнить, что сегодня назначили встречу ювелиру, — Олсуфьев вышел вперед и поклонился. Иногда он начинал меня бесить своей правильностью и деликатностью. В этом плане мне был ближе неугомонный Румянцев, если честно.

Но я действительно просил Олсуфьева предупредить меня, чтобы успеть вернуться, ведь я так и не подарил Марии обещанный подарок. По правде сказать, я с ней и словом больше не перекинулся, хотя тетка заставляла меня присутствовать практически на всех обедах-ужинах, где собирался этот цветник. И я все еще никак не мог рассказать Елизавете о том, что мне удалось узнать про планы Фридриха и скользкую политику Августа Польского. Все ждал подходящего момента и никак не находил, а время шло, и нужно было уже принять какое-то решение. Я уже даже начал раздумывать над тем, чтобы с Бестужевым поговорить, тем более, что он Фридриха, мягко говоря, недолюбливает. Останавливало меня то, что сам Бестужев относился ко мне ненамного лучше, чем к тому же Фридриху. А уж как ему понравилась идея женить меня на ком-нибудь из приглашенных принцесс, учитывая то, что практически все они были немками… Он аж зубами скрежетал от радости великой, не иначе, я сам слышал, когда довелось мне мимо вице-канцлера пройти не так давно. В общем, как ни крути, а Бестужев был так себе вариантом, нужно было дождаться более подходящего случая.

— Спасибо, Адам Васильевич, я ведь и правда забыл уже. Сейчас поедем, все равно возвращаться нужно, а то так и на ужин можно опоздать, не то что к назначенной встречи, а тогда мне тетушка точно голову оторвет, и соломой через шею тело набьет, чтобы чучело сделать.

— Кха-кха, — я посмотрел на Олсуфьева, затем перевел взгляд на покрасневшего Румянцева.

— Что с вами? Вы не заболели часом? — Петька отвернулся и старательно пытался здоровый ржачь замаскировать приступом кашля. Олсуфьев же, похоже, просто подавился. Замотав головами оба выскочили из комнатки, где я распорядился установить нагревательный бак. Я же, хмыкнув подошел к столу, на котором был разложен чертеж. Воплотить в жизнь я планировал обычную однотрубную «ленинградку». На что-то более сложное не хватило бы ни ресурсов, ни технологий. Да даже здесь какие-то проблемы нежданно-негаданно появились. В чем я ошибся? Еще раз внимательно посмотрел на чертеж. Вроде бы все верно. Тогда в чем проблема? Неужели действительно в углах наклона и уровнях? Ладно, дам задание приготовить для меня нехитрые инструменты, а там посмотрим. Все равно до Нового года я сюда уже точно не вернусь. Чучело не чучело, но Елизавета меня живьем сожрет, если я посмею нарушить ее планы. И, кстати, не так уж я и преувеличивал, когда говорил про чучело, сам видел, как она еще в Москве выстригла прямо посреди бала из волос одной дама бутоньерку, которая была похожа на ту, которой сама императрица украсила свою прическу. Выстригла она этот паршивый букетик прямо с огромным клоком волос, отчего бедняжка чувств лишилась. А тетка только плечами пожала и снова веселиться пошла.

Скатав чертеж, я сунул его в тубу, чтобы не запачкался, все-таки капитальный ремонт здания был в полном разгаре, и вышел из комнатки. Пора было возвращаться в Зимний.

Как только мы подъехали к крыльцу, я соскочил с коня и сразу же направился в свое крыло почти бегом, чтобы никто не сумел меня тормознуть по дороге. И мне почти это удалось. Почти, потому что у самого входа в мое крыло мерил шагами коридор Шетарди. Он был небрит, глаза красные и воспаленные, а парик съехал набок. У дверей сидела, обвив себя хвостом Груша, как раз между двумя гвардейцами и внимательно наблюдала за тем, как француз носится по коридору. Может быть, она принимала его за здоровенную мышь? Иначе с чего бы ей так пристально наблюдать за мечущимся человеком?

— Ваше императорское высочество, — взвыл Шетарди и бросился ко мне, как только увидел. На его пути тут же выросли Федотов и Румянцев, слишком уж у француза вид был бешенный: руки дрожали, как у похмельного, а красные глаза блестели и вспыхивали поистине дьявольским огнем.

— Э-э-э, я тоже вас безумно рад видеть, месье, но остановитесь и стойте вон там, да здесь, если не хотите вляпаться в неприятности, — я тормознул его на полпути. Как ни странно, но он меня послушался и замер посреди коридора, комкая в руках шляпу. — Что привело вас сюда? — с опаской глядя на француза поинтересовался я все еще стоя за широкими спинами моих приближенных, которые никак не хотели меня выпускать вперед, как бы я не пихал их.

— Мой дом, ваше высочество. Мой замок, единственное, что я могу оставить своим детям, — Шетарди сложил руки в молитвенном жесте.

— А у вас что, есть дети? — я чуть не пнул себя за столь неуместный вопрос, но он был уже задан, поэтому оставалось делать морду тяпкой и делать вид, что так и было задумано.

— Нет, но они обязательно будут, — он на секунду задумался. — Возможно будут, поправил Шетарди сам себя. — Это неважно. А важно то, что я хочу его выкупить. Ну зачем он вам, ваше высочество? Вы ведь смутно представляете, где он находится.

— Уже много столетий прошло с тех