Босфор и Дарданеллы. Тайные провокации накануне Первой мировой войны (1908–1914) - Юлия Лунева

Турция отказалась открыть Проливы, указав на то, что они могут быть открыты лишь в случае гарантий европейских держав против нападения на них итальянского флота[437].

Бомбардировка Дарданелл Италией встретила разные отклики в Европе. Британская дипломатия, верная своему принципу сохранить за собой свободу действий, отказалась дать какое-либо обещание относительно того, что будет делать Англия в интересах своей торговли. Одновременно Лондон дал понять, что он не будет протестовать против закрытия Проливов и ограничится лишь дружеским пожеланием, чтобы Проливы были открыты как можно скорее[438].

Но под давлением судовладельцев Грей обратился 30 апреля (13 мая) 1912 г. к турецкому правительству с требованием открыть проход хотя бы временно, но на достаточный срок, чтобы дать возможность задержанным судам пройти через Проливы[439]. Параллельно с этим он обратился с просьбой к Италии в течение достаточного срока воздержаться от атаки Проливов, чтобы на это время турецкое правительство могло открыть Проливы для торговых судов[440].

Франция, по примеру Англии, обратила также внимание Порты на желательность скорейшего открытия Дарданелл торговым судам[441].

Что касается российского правительства, то оно больше других было обеспокоено закрытием Проливов. Однако оно оказало давление с целью их открытия только на Турцию. На вопрос британского посла в Петербурге: «Намерена ли Россия добиться от Италии обещания не предпринимать военных действий против Дарданелл в течение определенного срока с тем, чтобы нейтральные суда могли пройти через Проливы?» — Сазонов ответил отрицательно, ссылаясь на имеющиеся у него официальные сведения о том, что Италия откажется дать такое обещание, в связи с чем предложенный план будет обречен на неудачу с самого начала и не приведет к разрешению имеющихся затруднений[442].

22 апреля (5 мая) Россия вручила Турции ноту, в которой выражалась надежда, что Порта отменит свой запрет и обеспечит свободу судоходства через Дарданеллы, как только прекратится непосредственная угроза нападения врага. В противном случае Турции следовало возместить материальные убытки, причиненные торговле[443].

Британское правительство через своего посла в Константинополе также выразило пожелание открыть Проливы в возможно более короткий срок, но в отличие от России оно не опротестовало право Турции на закрытие Проливов для судоходства и не требовало компенсаций за убытки, причиненные торговле. Аналогичные заявления сделали французское и австрийское правительства.

В ответ Порта заявила о своей готовности возобновить торговое судоходство, но потребовала взамен у европейских держав гарантий безопасности Проливов. Не удовлетворенный таким ответом, Сазонов поручил Гирсу обратить внимание Константинополя на необходимость более внимательного отношения к интересам нейтральных держав[444]. Одновременно он предложил европейским державам осуществить совместный демарш в Константинополе, если Турция не откроет Проливы. 29 апреля (12 мая) 1912 г. турецкое правительство вручило послу России Гирсу памятную записку, в которой оно ссылалось на право прибегнуть к средству самозащиты, ответственность за это перекладывало на итальянскую сторону. В записке повторно подтверждалось, что Пролив будет открыт для навигации нейтральных стран при условии обеспечения его действительной безопасности. Константинополь, где на правительство оказывали нажим представители всех держав, капитулировал. 1 (14) мая 1912 г. турецкое правительство было вынуждено заявить, что оно откроет Дарданелльский пролив для торговых судов нейтральных держав при определенных условиях. При этом оно оговаривало, что сохранит за собой право полностью закрыть его вновь, как только возникнет угроза новой атаки[445].

Прекращение торгового судоходства через Проливы в результате дарданелльской операции затронуло торговые интересы европейских держав, особенно Англии и России. За короткий срок в Мраморном море скопилось на рейде 150 торговых судов общим водоизмещением около 1 млн тонн с грузом, стоимость которого превышала 6 млн ф. ст.[446]

В памятной записке английского посольства на имя министра иностранных дел России от 1 (14) мая 1912 г. указывалось, что каждый день задержки с возобновлением судоходства означал потерю для британских судовладельцев около 9 тыс. ф. ст., а общие размеры убытков составили к маю 100 тыс. ф. ст[447].

Прекращение судоходства через Проливы причинило южной торговле России серьезный ущерб. В течение недели вывоз русской пшеницы упал с 2 543 700 до 542 900 пудов[448]. Ответственность за прекращение торгового судоходства Россия возлагала на Турцию. Сазонов направил Гирсу ноту для Порты, в которой указывалось на «несоответствие обеспеченой трактами права свободной нейтральной торговли как в мирное, так и в военное время с изданным им распоряжением о полном запрете прохода иностранных судов через Дарданеллы»[449].

Турция под давлением великих держав вынуждена была заявить, что она намерена открыть Проливы, как только мины будут убраны[450]. «Никогда раньше вопрос о Проливах, — писал Гиббонс, — не был воспринят так жизненно важно во всем мире»[451].

5 (18) мая 1912 г. Проливы были открыты для торговли нейтральных держав. Италия после неудачной Дарданелльской операции перенесла боевые действия в Эгейское море.

Великие державы, в свою очередь, хотели сохранить целостность Турции и избежать постановки Восточного вопроса во всей его полноте. Британские и французские дипломаты всеми силами содействовали скорейшему заключению мирного договора между Италией и Турцией. 30 мая (12 июня) 1912 г. Бенкендорф телеграфировал Сазонову: «Грей все больше и больше хочет, чтобы мир был скоро заключен»[452].

Быстрое увеличение мощи итальянского флота и захват Италией Додеканесских островов, к которому итальянское правительство прибегло как к новому средству давления на Турцию после неудачи дарданелльской операции, не могли не вызвать беспокойства в Лондоне и Париже. Это беспокойство усиливалось тем, что вследствие нахождения Италии в Тройственном союзе ее усиление в Восточном Средиземноморье означало бы нарушение равновесия сил в пользу Германского блока в столь важном для Франции и Англии районе.

Пуанкаре предложил созвать конференцию с целью разработки условий мира между Италией и Турцией. Он предложил также, чтобы до созыва конференции великие державы подписали общий протокол об их «незаинтересованности» в восточных вопросах Средиземного моря[453]. «Франция придерживается идеи нейтрализации Проливов, — сообщал Извольский мнение Парижа, — так как в случае опасности Турция вполне может принимать меры защиты, поэтому лучше нейтрализовать Проливы»[454].

Британское правительство отвергло предложение Р. Пуанкаре. Грей опасался, что на конференции неизбежно обнаружились бы противоречия между двумя европейскими блоками, что еще более привязало бы Италию к Тройственному союзу. Кроме того, Грей холодно отнесся к формуле о незаинтересованности, считая, что принятие ее связало бы царскому правительству руки в вопросе о Проливах. По этому поводу он прямо сказал французскому послу в Лондоне Камбону: «Требовать от России идти на общее соглашение о незаитересованности будет практически равносильно тому, чтобы требовать от нее не поднимать вопроса о Проливах в связи с любым урегулированием войны между Италией и Турцией. В 1908 г. я пришел к соглашению с Извольским по этому вопросу, но вследствие особых причин, существовавших тогда, я старался его убедить не осложнять положения Турции постановкой этого вопроса. Предлагаемая декларация о незаинтересованности теперь окажется как попытка с нашей стороны, четыре годы спустя, вновь преграждать России путь к этому вопросу, я не могу сделать это после того, что я сказал г. Извольскому в 1908 г.»[455]. Грей занял пророссийскую позицию еще и для того, чтобы смягчить неприятное впечатление, созданное в России его недавним отказом ей изменить режим Проливов во время русско-турецких переговоров по этому поводу в конце 1911 г. Между тем как в Турции, так и в Италии усилились настроения в пользу прекращения военных действий. Ослабление турецких финансов вследствие войны, возобновление борьбы арабского населения против турецкого господства на Аравийском полуострове, восстание в Албании и вообще подъем национально-освободительного движения в европейской Турции, а также слухи об образовании Балканского союза, направленного против Турции, — все эти факторы привели к тому, что в Турции взяла верх идея о необходимости прекращения военных действий.