Свидание вслепую - Татьяна Алюшина

Четвертое – он был странно скрытным, уходил от неудобных вопросов, о себе рассказывал скупо, переводя разговор в шутку.

И потом – особой такой уж любви-прелюбви Зинаида не чувствовала, первая влюбленность улеглась и растаяла «тонкой струйкой дыма». Полагающихся для молодоженов страстей, желания быть как можно больше вместе, да и постельно-сексуальных безумий при любой возможности не наблюдалось. Да и не тянуло ее к этому. О любви Алексей говорил много, постоянно – но все как будто заученный урок повторял…

И что-то Зинаиде расхотелось находиться замужем, обдумывая и анализируя их отношения.

Да и были ли отношения?

Останавливала от полного разрыва только новизна и удовольствие от ночных постельных мероприятий. И то! Что она могла раскумекать в восемнадцать-то лет, какое удовольствие?

Однажды Зинаида заехала домой днем – за забытой зачеткой. Дверь у них в квартире открывалась очень тихо – они всегда смеялись, когда сталкивались в коридоре, не услышав, как открывалась дверь, поэтому и все всегда кричали с порога – здоровались, предупреждая о приходе.

Уверенная, что дома никого нет в такой ранний час, Зинуля кричать не стала. Вошла и услышала голос Алексея, с кем-то разговаривавшего по телефону.

– Да знаю я, знаю… Да каждую ночь, как на работе, пашу! Да залетит она скоро, тогда уж они меня на постоянку пропишут и разберусь я с квартирой. Все будет путем, ты подожди!

Зинаида дослушивать не стала: тихонько выскользнула из дома, закрыла за собой дверь и пошла к Ритке.

Ну а куда еще?..

– Вот, говорила же я тебе! – бушевала Ритка в праведном гневе.

– Тебе бабушка Сима тоже говорила, про мальчуковые штучки, помогло? – злилась Зинуля.

– Зато вон Мишка какой у меня! – сбавила напор Ритуля.

– Да ладно, много нам кто и чего умного говорил, когда мы слушали! – махнула Зинуля рукой.

– С другой стороны, – успокоилась Ритка и села за стол напротив Зинули, – в качестве первого мужчины Алексей куда как предпочтительней, чем Левик. Фактурный и опытный, не то что Фридман – худенький, сутуленький, ни черта не знает и сам первый раз! А тут мужик старался, обучал, показательные кроватные парные выступления демонстрировал. Повезло тебе, не зря замуж сходила!

Зинка посмотрела на нее оторопевшим взглядом.

А что, подруга-то права!

И начала хохотать, но вспомнила про спящего в соседней комнате Мишеньку, зажала ладонями рот. И продолжила хохотать уже беззвучно, дергаясь всем телом, на пару с поддержавшей ее Риткой.

Отсмеявшись, они позвонили всем родным, объявив срочный сбор у Ритули дома. Те пугаться не стали: раз звонят, разговаривают и не особо торопят, ничего смертельного не произошло.

Бабушка Сима усадила всех собравшихся ужинать, а Зинаида, дождавшись, когда все заняли свои места, встала и высказалась:

– Прошу у всей семьи прощения за проявленную мною упертую глупость. Я хочу развестись, и как можно скорее! – И села.

Предоставила семьям обсуждать протокольное заявление и задавать вопросы. На посыпавшиеся вопросы она ответила, решение свое обосновала, а Ритка вставила про «не зря замуж сходила».

– Таки, может, он аферист какой квартирный? – двинул предложение дедушка Лева.

– Ой-ей, боженьки! – перепугалась бабушка Сима и положила ладошки на пышную грудь, туда, где под бюстом подразумевалось сердце. – Ви ему – за развод, а он вас обворует, пока ви усе на работе, как Йося Броху у пятьдесят четвертом!

– Спокойно, Сима! – потребовал дедушка Лева и предложил: – Давайте нервничать медленно. Значит, надо сделать так, щоб у доме кто-то таки бил!

– Да кто? – расстроился Геннадий Иванович. – Родителей наших не посадишь дежурить! Еще хуже будет, разволнуются, не дай бог, что с сердцем случится! Да и что – старики преграда, что ли!

– Нет, мы не так сделаем! – предложил Аркадий Петрович. – Надо посадить у вас Ритулю и наших! Пусть она с ним «познакомится» поближе, тем более что он ей никогда не нравился. Заодно и посмотрим очередной раз, как это у нее получается!

Все одобрили столь гениальное по простоте предложение и перевели взгляды на Ритулю, скромненько потупившую очи…

Ну, как можно скорее – это как можно скорее, желательно прямо сейчас! И почему не этим же вечером?!

Общий сбор происходил около семи, а домой Алексей приходил не раньше девяти.

Мишку – в коляску, с пирогом в запасе, испеченным по случаю объявленного девчонками общего собрания бабушкой Симой, и по легкому морозцу – пешочком да с удовольствием! Переместились всем скопом из-за одного кухонного стола за другой.

– Добрый вечер! – прокричал с порога Алексей, сообщая домашним о своем приходе.

Все вывалились всей компанией в прихожую, «встречать». Пока он снимал верхнюю одежду и разувался, Ритуля вышла вперед.

Многоопытная родня отошла подальше.

– Здравствуйте, Алексей! – улыбалась «на миллион» Ритуля. – Наконец-то мы с вами поближе познакомимся! А у нас, знаете, дома тараканов травят, так мы все к вам на недельку! – «обрадовала» главная специалистка по «морению» тараканов.

И протянула руку для дружеского рукопожатия.

Просто протянула руку, а он воспитанно протянул свою…

И Алексея увезли на «Скорой»!

Ритулька случайно – а она ничего и никогда не делала специально, – протягивая руку, зацепилась за карман дубленки, висевшей на вешалке. В связи с большой вновь прибывшей компанией, одежда на вешалке громоздилась горой, а шапки и шарфы лавиноопасно скопились наверху, на полке.

Ритуля выдернула руку из кармана, дубленка свалилась с крючка на пол, Алексей наклонился поднять. Одновременно с его движением Ритка вторично протянула руку для приветствия. Он наклонялся, она протягивала ладонь – и попала ему пальцем прямо в глаз!

Есть предположения, что она сказала?

– Ой!

– А-а-а! – взвыл Алексей.

Он зажмурился от боли, зажал глаз пальцами одной руки, а второй, не глядя, нашаривая опору, чтобы распрямиться, на свою беду ухватился за Риткино же пальто и начал выпрямляться…

Вешалка накренилась…

– Осторожно! – в едином, совершенно искреннем порыве закричали все, кроме дедушки Левы.

– Ой! – пропела свое любимое Ритка.

Алексей, не видевший надвигающейся опасности, не понял, о чем его предупреждают, и дернул еще сильнее. Вешалка, подумав пару секунд, таки оторвалась от стены и со всей массой навешанного шмотья рухнула, погребя под собой Зинулиного муженька.

– А-а-а! – приглушенно донеслось из-под завала.

– Ой, – сказала Зинуля саркастически, тоном конферансье, объявляющего конец представления.

– Может, мы переборщили? – рассматривая шевелящийся ворох одежды, спросила мама, Светлана Николаевна.