Восход - Виктория Хислоп

Ирини заметила, что дочь сморщилась от боли.

– Присядь, кори му[31], – сказала мать.

На миг страх парализовал жителей Фамагусты. Будто все одновременно затаили дыхание от потрясения, не веря, что это происходит с ними и с их городом.

Еще месяц назад это был стильный богатый курорт, где люди ездили в шикарных спортивных автомобилях, щеголяли в модной одежде, ставили нашумевшие пьесы, слушали концерты лучших в мире музыкальных групп, наслаждались блюдами континентальной кухни. Они ездили в Саламис по воскресеньям, участвовали в пышных шествиях и парадах, крестили детей, ходили на свадьбы, флиртовали и занимались любовью до рассвета.

Казалось, это было сто лет назад.

Они прожили несколько недель, понимая, что вторжение возможно, но сейчас не могли поверить, что оно произошло. Теперь нужно было принять новую реальность. Все, чем они жили раньше и принимали как должное, оказалось под угрозой.

Среди немногих, кто отказывался признавать этот факт, был Саввас Папакоста. Он упрямо не хотел понять, что им грозит опасность. Под палящими лучами солнца «Восход» стоял целый и невредимый. Он был построен на века – из качественных материалов, без экономии и ухищрений. Саввас верил, что его детище простоит тысячи лет и, когда другие давно рухнут, будет встречать рассвет подобно храму Аполлона.

Поскольку строительная площадка лежала в руинах, он каждый день ходил в свой офис в «Восходе».

– Переговоры возобновятся, – сказал он Маркосу в то утро. – Они просто пытаются добиться организации кантонов. Это всего лишь политический блеф.

– Хотелось бы, чтобы вы оказались правы, – ответил Георгиу. – Но боюсь, они не собираются останавливаться. Вы слышали о линии?

– Какой линии?

– Они проводят разделительную линию через весь Кипр. У нее даже название есть – линия Аттила.

Саввас отказывался верить.

– Они не сделают этого! Американцы и англичане не позволят!

Маркос не хотел спорить с боссом – это было бессмысленно. Саввас не всегда был прав, но всегда был уверен в этом.

– Люди могут верить, во что хотят. Поживем – увидим.

Турки продвигались медленно, но неумолимо, и их намерения не оставляли сомнений. Маркос говорил правду. Они собирались замкнуть линию, пересекающую остров с востока на запад. На западе они устремились к Морфу, на востоке целью стала Фамагуста. Приказы ООН остановить продвижение войск турки проигнорировали. Никосия была отрезана.

Часть жителей Фамагусты захотели дать отпор, но было слишком поздно. Пригороды захватили быстро. Бои шли вокруг порта, который обстреливался с турецких военных кораблей. Выбраться из города можно было только по воздуху. Защитники Фамагусты были в меньшинстве, плохо вооружены и неопытны. Никто не пришел им на помощь. Даже Греция.

Когда люди осознали происходящее, их охватили ужас и паника. Куда бежать? Что брать с собой?

В тот вечер Национальная гвардия поняла: спасти город не удастся. Даже расположенные неподалеку войска ООН ничего не могли сделать. Повсюду слышались крики: «Турки идут! Турки идут!»

Страшная правда распространялась от дома к дому, и люди, оглядев свои жилища, сразу осознали, что для них самое ценное. Одни хватали иконы, другие – кастрюли, некоторые паковали одеяла, кто-то – старинные часы. Были и те, кто вообще ничего не брал. Некоторые просто хватали то, что восполнить было невозможно, – своих детей. Времени на раздумья не было. Промедлив, можно было потерять все.

Клубы черного дыма поднимались над набережной и портом – атаки с воздуха продолжались.

Саввас был в «Восходе», когда на улице раздался мощный взрыв. Люстра в холле задрожала, и хрустальные подвески еще долго продолжали нестройно позвякивать.

– Кириос Папакоста, я ухожу. – Голос Костаса Франгоса дрогнул. – В отеле не осталось ни одного постояльца. И сотрудника тоже. – Он захлопнул книгу записей, поднял откидную доску и вышел из-за стойки в холл. – Меня ждет семья. Надо вывезти их отсюда.

Франгос всегда служил примером послушания, но сейчас был полон решимости настоять на своем. Единственное, о чем он мог думать, – это как увезти жену и детей в безопасное место. Слухи о том, что город взят, распространялись со скоростью пожара, и если босс ведет себя так, словно у него вечность впереди, Франгосу было на это наплевать.

Еще один самолет пролетел у них над головами. Хотя двери были закрыты, рев мотора отчетливо слышался. Они не знали, турецкий это самолет или греческий, но на их лицах отразилась тревога.

– Вам тоже надо уходить, кириос Папакоста. Люди считают, это ненадолго.

– Да, вы правы. Все ждут вмешательства международного сообщества. Через несколько дней, я уверен, мы вернемся к обычной жизни.

Франгос повернулся спиной к Саввасу и вышел. Он не знал, сохранит ли работу, но в данный момент он все больше понимал, что его жизнь и жизни его жены и детей в опасности. Его преданность Саввасу Папакосте достигла своего предела.

Хлопнула стеклянная дверь.

Саввас остался один. У него не было страха за свою жизнь – он испытывал страдание оттого, что отель пуст. В груди, там, где должно быть сердце, образовалась пустота.

Афродити стояла на балконе, когда подъехала машина Савваса и он бросился в дом.

Они жили на тихой улице, и в это время обычно большинство соседей спали, но сейчас тротуар был заполнен народом. Афродити нагнулась и слева увидела море. Солнце слепило, но она увидела непрерывный поток машин на эспланаде. Транспорт двигался в одну сторону – из города.

На пятом этаже, где иногда чувствовался легкий ветерок с моря, было душно. Аромат увивавшего стену жасмина, который садовник тщательно стриг и поливал три раза в неделю, чувствовался еще сильнее. Она зарылась лицом в пену из белых соцветий и машинально оторвала веточку.

Афродити смотрела, как люди выбегают из соседних домов, слышала канонаду, и ее охватил страх. Телефоны не работали.

Она побежала открывать дверь Саввасу.

– Нужно уезжать, – сказал он.

У Афродити пересохло во рту.

– Я соберу кое-что из вещей, – тихо отозвалась она, теребя кулон.

– Времени нет. Главное – украшения. Оставлять их здесь нельзя. И брать их с собой мы тоже не можем.

– Так что же делать?

– Оставим их в сейфе. Маркос нас ждет там. – Саввас порылся у себя в столе и взял какие-то бумаги. Потом направился к двери. – Жду тебя внизу, – бросил он на ходу.

Афродити стала собирать драгоценности.

Туалетный столик был сделан на заказ и представлял собой огромную шкатулку для драгоценностей. Каждый ящик, а их было пять с каждой стороны, имел свой ключ. Однако настоящего вора это вряд ли остановило бы.

Афродити достала десять ключей из книги, в которой были специально вырезаны страницы для хранения ключей, и открыла все ящики. Драгоценности лежали в мешочках или коробочках. Трясущимися руками, как могла быстро, она освобождала ящики, начиная с нижних и поднимаясь вверх. В каждом из них было с десяток коробочек или мешочков. Она обеими руками, захватывая по две коробочки зараз, ссыпала их в пляжную сумку. Если украшения и были связаны с какими-то воспоминаниями, об этом она сейчас не думала. Через три минуты туалетный столик опустел, за исключением верхнего левого ящика. Там что-то осталось.

Она пошарила в ящике и достала из дальнего угла зеленый бархатный мешочек с маленькой жемчужиной. Для Афродити она была дороже, чем все драгоценности в битком набитой холщовой сумке, которая лежала у ее ног. Афродити достала вышитый кошелек из сумочки, лежащей на туалетном столике, положила в него мешочек и защелкнула сумочку.

Внизу раздался истошный гудок клаксона. Саввас!

Торопясь к выходу, она заглянула в ванную, схватила полотенце и накрыла им драгоценности.

В лифте Афродити посмотрела на свое отражение в тусклом зеркале. На ней было новое платье и босоножки на высоком каблуке. Ощущение приближающейся опасности было сильным, но она тем не менее успела, спускаясь, подкрасить губы.

Толкнув дверь, она снова оказалась в пекле. Высунувшись из окна автомобиля, Саввас колотил кулаком по рулю и кричал:

– Афродити, скорей! Скорей же! Скорей!

Молча она забралась в машину, с трудом втащив тяжелую сумку. Опустила ее на колени и всю дорогу придерживала руками, чтобы та не свалилась. На полу под ногами сумка не умещалась.

Саввас не глушил мотор и, стоило Афродити захлопнуть дверцу, рванул с места.

– Черт, почему ты так долго возилась?!

Афродити проигнорировала вопрос мужа.

– Черт побери, я пять минут тебя ждал!

Он продолжал ворчать и ругаться, пока они выезжали на дорогу, ведущую к морю.

– Черт! Транспорт уже еле тащится. Если бы ты не возилась так долго… Хорошо еще, что Маркос ждет.

На подъезде к отелю у съезда на главную дорогу образовался затор. Саввас заметил его издалека, но все равно резко нажал на тормоз, будто это оказалось для него полной неожиданностью.