Люби ее или потеряй ее (ЛП) - Бейли Тесса

Кухня, казалось, сомкнулась вокруг них.

— Что ты делаешь, когда я прошу тебя?

Он с трудом сглотнул.

— Целую тебя в плечо, держу за руку.

— Ты это делаешь?

Доминик просто смотрел на нее, подозревая, что его сердце и чувства, были очевидны в его глазах.

— У меня назначена встреча, чтобы осмотреть помещение для ресторана, на пятницу. Ты… хочешь пойти со мной?

— Действительно? — Его сердце бешено колотилось в груди. — Да, я хочу быть там с тобой.

Двойной смысл этих слов не ускользнул ни от одного из них. Их мимолетный зрительный контакт был доказательством этого.

Это было то самое чувство. Она двигалась вперед с рестораном. Даже когда он притянул ее ближе, он не мог избавиться от ощущения, что его жена ускользает… и он не мог понять почему.

Эта реальность заставляла его хотеть заявить на нее права, владеть ею, как он привык делать.

Доминик облизнул губы и сосредоточился на том, чтобы не двигать бедрами. Нелегкий подвиг, учитывая, что он наломал достаточно дров, чтобы соорудить палубу, и они оба это прекрасно понимали. Не может быть, чтобы она не чувствовала его эрекцию, когда их бедра прижаты друг к другу так плотно. В любую минуту он мог все испортить. Нарушить правила. Надавить слишком сильно. Было чертовски больно, но Доминик поставил Рози на ноги и отступил назад, проведя тыльной стороной запястья по вспотевшей верхней губе.

Поговорить. Поговорить. Придумывай слова.

Слова. От этой мысли что-то щелкнуло в голове, и Доминик ухватился за спасательный круг, прежде чем снова смог дотянуться до Рози, которая стояла, дрожа, под тусклым подвесным светильником.

— Я думал о том, как сильно ты любишь традиции. Я, э-э… — Он с трудом сглотнул, умоляя кровь вернуться к его мозгу. — Я пытался отвлечься на этой неделе, поэтому я очистил подвал и нашел одну из коробок твоей матери. На скрепленных вместе открытках есть несколько рецептов.

Он отвернулся от ее красоты из чистой необходимости, открыв ящик, куда он спрятал открытки. Рядом с открытками была втиснута коробочка для колец, но он не хотел, чтобы Рози это видела. Каким-то образом обручальное кольцо ее матери оказалось в их подвальном хранилище, и он открыл коробку, чтобы обнаружить, что в нем не хватает камней и его нужно почистить. Он хотел отполировать и заменить камни, чтобы он мог подарить его ей, когда она вернется домой. Что было определенно забеганием вперед. Впрочем, тут уж ничего не поделаешь. Мужчина тоже может мечтать.

— Карточки были склеены, но я разобрал большинство из них, не повредив ни одной…

Доминик замолчал, когда руки Рози скользнули вверх по его спине. Они остановились у его плеч, и он со стоном упал вперед, в последнюю секунду ухватившись за стойку.

— Повернись и поцелуй меня.

— Я не могу. Я не могу этого сделать. Я не выдержу.

— Пожалуйста? Я так скучаю по твоим поцелуям.

— Скучаешь по этому? — Это заставило его обернуться, нахмурив брови. — Я пожираю этот рот, когда мы… когда… Когда мы трахаемся.

Христос. Неужели это был единственный раз, когда он поцеловал ее?

Сожаление схватило Доминика за горло, и он рванулся вперед, с рычанием захватывая рот своей жены. Она всхлипнула ему в губы, и все внутри него ускорилось, замедлилось, снова ускорилось. Он не мог остановиться, чтобы сделать вдох, потому что эта доля секунды позволила бы ему подумать, понять, что он никогда не целовал свою жену просто так, черт возьми. Просто чтобы быть рядом с ней. Что, черт возьми, с ним не так?

Это была настоящая атака и он ничего не мог сделать, чтобы замедлиться. Особенно, когда она стонала так, словно ждала этого, поцелуя на кухне, годами. Господи Иисусе, неужели она это делала?

Доминик наклонил ее назад, перекинув через предплечье, и погрузил свой язык в ее рот, один, два, три раза, его глаза распахнулись, когда язык Рози присоединились к его, сначала осторожно, затем все более и более уверенно. Она рвала на плечах его футболку, пока он не отодвинулся достаточно, чтобы позволить ей сорвать ее через голову, оставив его обнаженным.

— Правила, правила, — хныкала она ему в рот. — я просто хотела прикоснуться к твоей коже.

— Если ты хочешь, чтобы твой мужчина снял одежду, так, блядь, снимай ее. — Он снова поднял ее и поддерживал, пока она не уперлась в стойку. — В любое время, — его рот скользил по ее лицу, шее и горлу, осыпая поцелуями с открытыми глазами, — где угодно!

Выражение лица Рози было ошеломленным, ее руки пробегали вверх и вниз по его грудным мышцам.

— Боже, ты так хорошо выглядишь. Я не… — Она прикусила губу и рассмеялась тем прекрасным, радостным смехом, которого он давно не слышал, — пока я не увидела тебя в спортзале на днях, я просто предполагала, что ты стал таким на стройке.

Доминик лизнул ее в рот и почувствовал, как ее тело стало бескостным, а бедра беспокойно прижались к его бедрам.

— У меня жена чертова десятка, — прорычал он в ее распухшие губы. — Ты думаешь, я настолько глуп, чтобы позволить себе размякнуть?

Ее голова откинулась назад, и Доминик провел языком вверх по центру ее горла, скользнув им в рот, когда поравнялся с ее губами. Целуя ее и зная, что ему не позволено быть внутри нее, от этого все его чувства обострились до предела. Трение ее киски каждый раз, когда ее штаны для йоги касались его спортивных штанов. Прикосновение их влажных языков, запах кокоса на ее коже. Он становился диким, впитывая каждую мелочь, не переходя точки невозврата, но это грозило лишить его рассудка.

— Рози, — хрипло произнес он, медленно пробуя ее рот на вкус. — Я хочу целовать тебя еще десять часов подряд, но я не могу. — Он сдался и один раз прижал их бедра друг к другу, постанывая ей в шею, слушая, как она вторит этому звуку. — Еще немного твоего рта, и я смогу кончить.

— Сделай это, — прошептала она ему на ухо, пытаясь обхватить ногами его бедра. — Я хочу, чтобы ты это сделал.

В первый раз в своей жизни Доминик пожалел, что был упрямым до мозга костей.

— Нет. — Он ударил кулаком по кухонному столу. — Я же говорил тебе. Внутри моей жены или вообще нигде.

Рози издала разочарованный звук, и он прервал ее поцелуем, потому что у него не было выбора. Его губы снова притянулись к ее губам с такой силой, что он удивился, как она когда-либо проходила по дому без того, чтобы он не заманил ее на сеанс поцелуев. К тому времени, как они вынырнули, чтобы глотнуть воздуха, и нырнули обратно в еще один влажный, извивающийся танец языков и зубов, его резинка штанов почти не скрывала головку члена Доминика, так что ничто… ничто не могло помешать ему потереть эту набухшую плоть между ее гостеприимными бедрами.

— Пожалуйста, — невнятно пробормотал он ей в шею. — Пожалуйста!

— Ты мне доверяешь?

— Да.

Доминик наблюдал из-под полуопущенных век, как Рози положила руки ему на грудь и толкнула. Он позволил себе отступить на шаг и она снова толкнула его, в результате чего его ноги уперлись в край обеденного стула.

— Садись, муж.

Он всегда был тем, кто доминировал, но эта власть была вырвана из его рук. Все, что он мог сделать, это откинуться назад, двигая бедрами, морщась от дискомфорта, застрявшего в его трусах.

— Жена…

Она прижала палец к губам.

— Тссс. Доверься мне.

Рози начала раздеваться прямо у них на кухне, как гребаная богиня, освещенная только слабой кухонной лампочкой. Ее футболка медленно снялась и упала на пол, оставив ее без лифчика, эти возбужденные сиськи с бронзовыми вершинками заставляли Доминика с хрипом вдыхать и выдыхать изо рта.

— Прикоснись к ним. Поиграй с ними, ты, великолепный дразнящий член.

— Скоро…

Когда она повернулась и медленно спустила штаны для йоги с бедер, Доминик обхватил себя руками через спортивные штаны, массируя гладкую кожу, не имея возможности остановиться.

— Я знаю эти стринги, — процедил он сквозь зубы, наблюдая, как она обнажает красную полоску, проходящую по центру ее высоких ягодиц. — Я привязал тебя им к столбику кровати, катал на тебе, намотав его на кулак, засовывал тебе в рот, чтобы ты замолчала. Я владею ими так же, как и ты, не так ли?