Дракон с копытами дьявола - Олег Гусев

Нация — большая семья, большой живой организм. Аналогия с семьёй может быть в полной мере отнесена и к большой этнической группе, нации. Когда агрессивное инородное и преступное тело проникает в организм нации, повышая и без того высокий процент собственных паразитов, организм нации не может не сопротивляться. Это его естественное состояние. И было бы очень странно, если происходило иначе.

Поэтому, например, случай, когда группа строителей-таджиков изнасиловала 14-летнюю школьницу, воспринимается не только как зверское преступление, но как преступление, отягощенное национальной ненавистью к коренным народам России и их женщинам, среди которых поселилась эта группа рабочих.

Очень хочется надеяться, что русский народ и другие коренные народы России в ближайшее время встанут на ноги и максимально очистят свои ряды от своих собственных убийц, насильников и грабителей. Но вопрос очищения родной земли от приезжих паразитов, которых в наш дом никто не звал, стоит На одном уровне с проблемой физического выживания. Или мы их, или они нас. Третьего не дано.

Вот лишь мизерная часть того, что рассказывает нам известный американский политик из США П.Дж Бьюкенен в своей книге «Смерть Запада» (М., 2004):

«В конце 1999 г. автор этих строк выехал из Таскона и направился на юго-восток к Дугласу, пограничному городку в Аризоне с населением в восемнадцать тысяч человек. Дуглас уже давно превратился в главный форпост нелегальной иммиграции из Мексики.

Только в марте 1999 г. пограничный патруль ожидал проникновения на территорию США двадцати семи тысяч мексиканцев, то есть за месяц границу нелегально пересекало полтора населения Дугласа! Находясь в Дугласе, я нанес визит Терезе Мюррей, восьмидесятидвухлетней вдове, которая живет в Аризоне с самого рождения. Ее ранчо окружает железный забор высотой семь футов, поверх которого тянется колючая проволока; на каждой двери и на каждом окне железные ставни и весьма чувствительная сигнализация. Миссис Мюррей спит с пистолетом тридцать второго калибра на прикроватной тумбочке, потому что нелегалы вламывались к ней в дом не меньше трех десятков раз. Раньше она полагалась на своих собак, но тех извели — кто-то подбросил через забор мясо, буквально нафаршированное битым стеклом. Иными словами, Тереза Мюррей доживает жизнь в тюрьме строго режима — и это в своем собственном доме в своей собственной стране! А все потому, что правительству США не хватает решимости поступать, как требует закон, и обеспечить надлежащую охрану границы Соединенных Штатов».

В заключении статьи хочу привести цитату человека под ником «Xlein» из его «Живого Журнала» (liveiournal.com):

«Камрады (товарищи — прим.)могут меня упрекнуть — «А не ты ли защищал в своем журнале армянского хирурга и приводил поговорку «самый лучший из армян — это маршал Баграмян»? Да я. И от своих слов не отказываюсь. Но — был в России великий поэт Александр Сергеич Пушкин — потомок эфиопов. Был грузин, князь Багратион, смертельно раненный при Бородино. Был генерал Драгунский, еврей, танки которого первыми вошли в Берлин. Да и Иосиф Виссарионович тоже был, прям скажем, «не Иванов». Только вот все эти люди были личностями неординарными, фигурами, «глыбами» — каждый в своем деле. Все они верой и правдой служили России и заслужили, по большому счету, и право считаться русскими, и место в русской истории. И не надо ровнять этих людей с товарищами «шашлык-машлык», носящими в кармане паспорт с пометочкой «гражданин РФ» и строящими аналоги своих «аулов» на нашей земле. Багратионам — честь и слава. «Шашлык-машлык» — «чемодан-вокзал-Кавказ». Из любого правила есть исключения, но они только подтверждают правило. Точка».

P.S.

После этнических погромов во Франции, которые были устроены арабами и неграми (среди которых было большинстволиц, не имеющих гражданства, но и не малую часть погромщиков составляли граждане Франции, даже не в первом поколении), мы лишний раз убедились в актуальности наших публикаций по межнациональным отношениям.

Зарубежные «друзья» и их агентура внутри России настоятельно рекомендуют нам «для успешного роста экономики» принимать по одному миллиону иммигрантов ежегодно. И это при том, что миллионы этнических русских, как правило, высококлассных специалистов, оказались за пределами России после распада СССР. Они хотят получить гражданство России и не могут! В тоже время миллионы представителей кавказских и азиатских народов без особых проблем оседают в России. Почему греку или еврею достаточно этнической принадлежности к своему народу, чтобы получить гражданство Греции или Израиля, а этническому русскому на своей Родине это сделать крайне проблематично? Почему защита русских интересов в России — это «нацизм» а защита иммигрантов — «общечеловеческая ценность»?

На что рассчитывает сегодняшняя власть в России, унижая достоинство государствообразующего народа? Так поступают только оккупанты!

История учит, что в России оккупанты всегда плохо кончали, и эта оккупация вряд ли будет исключением.

Думай, дорогой читатель! И «Косово» и «Франция» в любой момент могут повториться и у нас.

«ЗАПАДНАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ» «ПОЛИТКОРРЕКТНОСТЬ» «ЛИБЕРАЛИЗМ» «ПРАВА ЧЕЛОВЕКА» — МЫ ДОЛЖНЫ ЗАБЫТЬ ВЕСЬ ЭТОТ ОПАСНЫЙ БРЕД!

Корр.:Александр Гельевич, события последних дней во Франции не могут не беспокоить. Сейчас проблема уже начала распространяться на соседние с Францией страны. Особенно тревожно это выглядит, если учитывать, что в чем-то та социально-этническая структура, которая есть во Франции, свойственна и России. Каков Ваш взгляд на проблемы Европы, и возможно ли повторение подобного на российской почве?

Александр Дугин: Я думаю, что пришел конец Европе. «Западная цивилизация», «глобализация», «политкорректность», «либерализм», «права человека», — мы должны забыть весь этот опасный бред.

Проблемы Европы имеют множество аспектов. Во-первых, существует глобально порочное либеральное представление о человеке, как об индивидууме. Основная проблема Европы заключается в ее политической антропологии, приравнивающей человека к индивидууму и рассматривающей человека в концепции Локка как чистый лист бумаги, на который все наносится путем социального воспитания. Тем самым полностью игнорируется этническая, религиозная, культурная, расовая и другая идентичность, которая рассматривается, как нечто второстепенное. Соответственно на этой политической антропологии основана структура общества и вводится главенствующее понятие «гражданина», которое является политическим выражением всей этой антропологии.

Гражданин — это индивидуум, получивший ряд бумаг и. удостоверений для проживания в той или иной стране, в том или ином обществе. Эта концепция гражданина или гражданского общества, антропологическая концепция, основанная на индивидуализме, рано или поздно дает фундаментальный сбой.

Она дает его сейчас. Именно это происходит во в Франции и начинает, происходит в других странах Европы. Это абсолютно ложное учение, которое ничего хорошего не несет, и сейчас оно воочию демонстрирует свою несостоятельность и никчемность. Согласно этой модели политической антропологии, любой человек любого цвета кожи, любой культуры, любого языка, попадая в западное общество, становится рядовым элементом этого общества, точно таким же, как и все остальные. И вся законодательная база европейских стран связана с этой политической антропологией. То есть все претензии предъявляются к индивидууму как к гражданину, как к некоей атомарной личности в отрыве от того, что это за гражданин, какую религию он исповедует, к какому этносу он принадлежит. Французское представление о национальности — это представление о гражданстве, то есть африканец, араб, русский, кто угодно, все будут «французы», их nationalite будет «francais» — в паспорте и в жизни. Таково представление о политической антропологии.

Но это так только для западного общества. А для «незападного» — например для восточного — не так. По природе не так. В теории получается, что когда представители арабского мира, африканского мира, китайского мира, японского мира попадают в эти европейские условия, они становятся французскими гражданами, становятся «французами» с юридической точки зрения, безупречными французами, абсолютными французами, которых никак нельзя отличить от другого француза, например, который испокон веков жил во Франции. Между ними нет ни малейшего формального юридического различия — так строится западное общество. Но они, конечно же, никакими «французами» в культурном, историческом, психологическом, ментальном смысле не становятся, они остаются мусульманами, или африканцами, китайцами и так далее. И ведут они себя, как мусульмане, африканцы, китайцы и т. д. И живут они по законам своей культурной идентичности, а не по законам общеевропейского гражданского общества. Поскольку культурная идентичность, религиозная идентичность намного серьезней, фундаментальней и глубже, чем нормативы и коды гражданского общества. Европейское право, основанное на игнорировании этой идентичности, сейчас сталкивается с тем, что оно рушится, подвергается эрозии в своих корнях. Поскольку скопилась критическая масса приезжих из других стран, которые никак не интегрируются в европейское общество, или интегрируются, но очень поверхностно. Сохраняя свою культурную идентичность, они оказываются неуправляемыми в этой ситуации. И создают анклавы самобытного существования, которому легко наплевать на все неформальные социальные императивы, поскольку они отражают опыт коренных французов, французы их и соблюдают, а, например, арабы — нет. Ведь помимо формального требования всегда еще существуют неформальные, исторические элементы права, устоев, нравов. Настоящие коренные французы помимо социальной модели модель, которую они проговорили, описали в формальных кодексах, несут в себе и неформальную сторону, которая гораздо шире. А вот арабы совершенно не несут этой неформальной части, поскольку их исторический опыт, устои — иные. И вот когда критическая масса этих инокультурных элементов достигает определенного пика, происходит сбой всей системы.