Вспышка страсти - Маргарет Пембертон

– Том, волны довольно сильные.

– Для того, что я задумал, волны как раз такие, как надо.

Ревущие волны и тучи брызг нашли отклик и где-то в глубине моей собственной души.

– Хорошо, я иду с тобой.

– Рано по утрам я наблюдал за рыбацкими лодками, и мне казалось, что они сравнительно просто движутся среди атлантических валов. Мне потребовалось всего три минуты, чтобы выяснить, что это не так. Между волнами лодка проваливалась так низко, что я думал, она никогда не всплывет на поверхность.

– Ты часто так успокаиваешься? – Я старалась перекричать грохот разбивающегося прибоя.

– В последнее время частенько.

– И помогает?

– Ну, во всяком случае, уж точно не дает много времени на размышления о чем-то постороннем до того момента, пока не доберешься туда, куда наметил, – с долей прежней живости ответил Том.

Он продолжал с силой налегать на весла, и с каждым взлетом и падением лодки вода перекатывалась через нас.

– Мы неподходяще одеты для такого путешествия, – прокричала я ему.

– Еще пять минут, – усмехнулся Том, – и мы будем там, откуда ты сможешь увидеть весь «Анклав».

Я обернулась. Позади нас на огромном расстоянии простирался чистейший серебряный песок, а над ним в окружении розовых и желтых цветов стояли виллы и высился сосновый лес. Я тщетно всматривалась вдаль в поисках Джонатана.

Тяжело дыша, Том положил весла и вытер с лица пот и соленые брызги, а лодка продолжала бешено нырять и снова взлетать.

– Ну вот. Что ты имела в виду там, на берегу, говоря, что мне нужно подумать о Розалинде?

Я посмотрела на него и ясно поняла, почему Мэри так любит его. С правильными чертами лица, с темными глазами и волосами, в одежде, всегда модной и подогнанной по фигуре, он – совсем не был похож на того парня из Темплас-Уэй, за которого, как, должно быть, представляла себе Мэри, она в конце концов выйдет замуж. Хотя они до сих пор продолжали жить в деревне, Том не утратил своей изысканности. Каждый день он ездил на работу в Лондон, часто бывал по делам за границей и для Мэри, очевидно, являлся эталоном преуспевающего человека. И Том ее любил – или, во всяком случае, так думала Мэри.

– Вполне очевидно, что ты весьма неравнодушен к ней.

– Как и половина мужчин Европы, – с кривой ухмылкой ответил он.

– Но для них в отличие от тебя она недосягаема.

– Надеюсь, ты не говорила об этом Мэри?

– Нет, Том. Но Мэри несчастна.

Он вздохнул и тихо выругался. Потом мы некоторое время молчали, слушая, как вокруг нас ревут волны.

– Значит, это только твои домыслы?

– Тетя Гарриет знает, – покачав головой, призналась я.

– Гарриет!

Он не спросил, как она узнала, и не стал ничего отрицать, он просто сидел, опустив плечи и глядя невидящими глазами на бушующие волны.

– Когда ты сказал, что выходишь в море, чтобы подумать, это означало, что ты намерен положить конец этой связи?

– Пожалуй, да. – Он с трудом взглянул мне в глаза. – Господи, я собирался закончить все еще до того, как оно началось. Но она как магнит. Я не могу оставаться вдали от нее. Я пытался и не смог!

– Ты смог бы, если бы хотел удержать Мэри и детей. – Он ничего не ответил, и я грубо продолжила:

– Ты у Розалинды не первый любовник и не последний. Том, если ты не одумаешься, то останешься без дома, без семьи и к тому же без любовницы. Самое лучшее, что ты можешь получить от Розалинды, – это билет стоимостью в один фунт в местный кинотеатр.

Он почти с ненавистью посмотрел на меня, а потом сказал:

– Ладно, ты права. Черт побери, я понимаю, что ты права. Но она как лихорадка у меня в крови! Дженни, ты когда-нибудь хотела кого-нибудь так безумно? Так безумно, что невозможность быть с ним причиняет физическую боль? – Выражение его лица изменилось, и он извинился:

– Не смотри на меня так, Дженни. Я дурак. Мне не следовало этого говорить. Я слишком занят мыслями о Розалинде, чтобы помнить о Крауне.

Лодка провалилась в глубину искрящейся зеленой воды и неуверенно вынырнула, чтобы снова быть брошенной вниз. Я поняла, почему Том вышел в море. Волнение стихии соответствовало тому волнению, которое я ощущала в душе.

– Я видел его. Он уходил с берега. Он говорил с тобой?

– Да.

– Что ж, это хорошо. Я думал, после сегодняшнего утра он никогда больше не заговорит с тобой.

– Он только пришел сказать, что все бессмысленно, что теперь ничего не может быть, что между нами всегда будут Нанетт и Сара. – Мое отчаяние было таким же неистовым, как волны.

– Ты знаешь, он прав. – Сочувствие на лице Тома стало еще заметнее. – Это трагедия для вас обоих – влюбиться вот так, не зная… Но из этого ничего не получилось бы.

– Да… – У меня из глаз покатились слезы, но я даже не подумала вытереть их. – Да, из этого ничего не получилось бы.

– Что ты собираешься делать? – озабоченно поинтересовался Том. – Ты только что вышла из больницы, и такой удар, как этот…

– Я останусь с тетей Гарриет. Что еще мне делать? – Горько засмеявшись, я откинула с лица волосы. – Кто-то свыше зло подшутил надо мной!

– Могу я чем-нибудь помочь тебе, Дженни? Хоть чем-нибудь?

– Да. Ты должен спать в собственной постели, а не у Розалинды.

Том дернулся, словно я дала ему пощечину.

– Кого-то другого Мэри могла бы простить, но Розалинду… Прекрати все, пока не поздно, Том. Ты же знаешь, что из этого не выйдет ничего хорошего.

– Проклятые женщины. – Том развернул лодку. – Черт бы побрал этих женщин!

Начался дождь, и маленькую лодку так швыряло и крутило, что невозможно было определить, продвигаемся ли мы к берегу. Управляя лодкой и стараясь подвести ее все ближе и ближе к пляжу, Том дал полную свободу своим долго сдерживаемым эмоциям. Я радовалась холоду, сырости и становившимся все выше волнам, внешним признакам шторма, бушевавшего внутри меня. Честно говоря, меня вообще мало беспокоило, доберется ли когда-нибудь лодка до суши.

– Я был круглым дураком, что втянул тебя в свои проблемы.

– Ты был круглым дураком, что вышел в море, – крикнула я, и вслед за этим огромные зеленые волны разбились у нас над головами и обрушились в лодку.

В том настроении, в котором я пребывала, водяная могила совсем не пугала меня, но Том, по всей вероятности, не разделял моих мыслей. У него были Мэри и маленькие Хелен и Тимоти. Маленькая весельная лодка беспрестанно ныряла, дрожала, раскачивалась и снова ныряла. Дождь образовал между мной и Томом плотную завесу, и я уже не могла разглядеть его лицо. Том налегал на весла, удары и грохот не прекращались, небо потемнело, и на нас обрушился настоящий шторм. Единственное наше спасение было в том, что приближался прилив, и если бы не он, то можно было бы навсегда попрощаться с Португалией. Грохочущие удары продолжались, сквозь дождевые потоки мне иногда были видны мускулистые руки Тома, сжимавшие весла, я наклонялась и вычерпывала воду, наклонялась и вычерпывала воду… ощущая, как под мокрой одеждой начинает болеть спина. Время, казалось, остановилось. Я снова видела Нанетт и Сару, которые смеялись, держась за руки. Я видела Джонатана, каким он был в тот первый вечер в «Санта-Луции», – и эта картина была настолько отчетливой, что мне казалось, я снова там. Я вспоминала его глаза, полные желания, счастья, любви и ненависти.