Мозг - Робин Кук

— Да, ты права. Я никому этого не желаю. Мне просто нужен случай с патологией, которую можно как следует зафиксировать.

Из темной комнаты вышел Роббинс. — Нужны еще снимки, доктор Филипс?

Мартин отрицательно покачал головой, взял снимок и пошел в комнату, где ждала Кристин. Дениз последовала за ним.

— Хорошие новости, — сказал Филипс, размахивая пленкой. — Снимок у вас нормальный. Потом он объяснил, что, если ее симптомы сохранятся, через неделю нужно бы сделать повторный снимок. Узнав номер ее телефона, он, на всякий случай, дал свой прямой телефон.

Кристин поблагодарила его и попыталась встать. Ей сразу же пришлось в поисках опоры ухватиться за стол, потому что у нее вдруг закружилась голова. Комната закружилась по часовой стрелке.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Мартин, держа ее за руку.

— Вроде ничего, — произнесла она, моргая. — Такое же головокружение. Но теперь прошло. — Она не сказала только, что вновь ощутила знакомый отвратительный запах. Слишком странный симптом, чтобы о нем говорить. — Все в порядке. Я, пожалуй, пойду домой.

Филипс предложил найти ей такси, но она настаивала, что чувствует себя нормально. Она помахала рукой через закрывающиеся двери лифта и даже смогла улыбнуться.

— Очень хороший способ узнать номер телефона привлекательной молодой женщины, — съязвила Дениз по пути в кабинет Филипса. Повернув за угол, Мартин с облегчением увидел, что Хелен ушла. Дениз окинула взглядом кабинет и от изумления открыла рот. — Что за чертовщина?

— Ничего не говори, — попросил Филипс, пробираясь через завалы к столу. — Жизнь моя поломана, и остроумные слова тут не помогут. — Он взял оставленные Хелен записки. Как и ожидалось, были звонки Голдблатта и Дрейка с пометкой «важно». С минуту поглядев на них, он разжал руку, и два клочка бумаги плавной спиралью опустились в большую казенную корзину для бумаг.

Потом он включил компьютер и ввел снимок черепа Кристин.

— Та-ак! Как дела? — произнес Майклз, появившийся в дверях. При виде царящего в кабинете беспорядка он понял, что с утра мало что изменилось.

— Смотря что ты имеешь в виду. Если программу, то отлично. Я пропустил через нее всего несколько снимков, но она пока работает с точностью сто десять процентов.

— Чудесно, — захлопал в ладоши Майклз.

— Более чем чудесно. Фантастично! Это здесь единственная вещь, которая работает хорошо. Мне только жаль, что не хватает времени с ней поработать. Но я собираюсь остаться вечером и проработать столько снимков, сколько смогу. — Филипс увидел, что Дениз повернулась и смотрит на него. Он попытался понять выражение ее лица, но его внимание отвлек треск машинки, стремительно выдававшей сообщение. Майклз увидел это и встал позади Филипса, заглядывая через плечо. В глазах Дениз эти двое выглядели, как гордые родители.

— Это анализ снимка черепа одной молодой женщины, Кристин Линдквист. Я думал, у нее такие же изменения, что у других пациенток, о которых я тебе говорил. Но у нее их нет.

— А что ты так цепляешься за это одно отклонение? По мне, так ты бы лучше тратил время на саму программу. Потом у тебя будет время для таких исследовательских забав.

— Ты не знаешь врачей. Когда мы выпустим этот маленький компьютер на ничего не подозревающую медицинскую общественность, это будет почище столкновения средневековой католической церкви с астрономией Коперника.

Если мы будем в состоянии предъявить найденный программой новый радиологический симптом, то добиться признания станет намного легче.

Принтер умолк, и Филипс оторвал лист. Он быстро пробежал текст глазами, затем вернулся к центральному абзацу. — Не могу поверить. — Он схватил снимок и вновь вставил в статоскоп.

Прикрыв руками большую часть снимка, он оставил открытой небольшую область в задней части черепа. — Вот оно! Господи! Я знал, что у нее те же симптомы. Программа запомнила те снимки и смогла обнаружить этот очень мелкий образчик того же изменения.

— И мы считали его слабым на других снимках, — произнесла Дениз, глядя через плечо Филипса. — Оно охватывает только затылок, а не теменную или височную часть.

— Возможно, это просто более ранний этап заболевания, — предположил Филипс.

— Какого заболевания? — спросил Майклз.

— Мы точно не знаем, у нескольких пациенток с таким же изменением плотности предполагается множественный склероз. Это простая догадка.

— Я ничего не вижу, — признался Майклз. Он почти уткнулся в снимок лицом, но безрезультатно.

— Это отличие в структуре. Чтобы его уловить, нужно знать нормальную структуру. Поверь мне, изменение есть. Программа не придумала его. Завтра я позову эту пациентку и проверю именно эту область. Возможно, если снимок будет лучше, ты сможешь рассмотреть.

Майклз признал, что его мнение по поводу изменения критического значения не имеет. Отказавшись от предложения поужинать в госпитальном кафетерии, Майклз извинился и встал. От дверей он еще раз попросил Мартина больше пропускать старых снимков через компьютер, поскольку программа, вполне возможно, будет находить разные новые радиологические признаки; если Филипс будет тратить время на исследование только этого изменения, то программа так и останется неотлаженной. Помахав в заключение рукой, Майклз отбыл.

— А он нетерпелив, — заметила Дениз.

— И не без оснований. Он мне сегодня сказал, что для работы с этой программой они спроектировали новый процессор с большим объемом памяти. Он, видимо, скоро будет готов. И тогда только я буду их задерживать.

— Так ты намерен работать вечером?

— Конечно. — Мартин посмотрел в лицо Дениз и впервые заметил, как она устала. Она почти не спала прошлой ночью и сегодня работала весь день.

— Я надеялся, что ты зайдешь ко мне поужинать и закончить то, что начали прошлой ночью.

Она специально придавала своим словам чувственное звучание, и Мартин легко на это поддавался. Сексуальное проявление чудесно сняло бы все раздражения и огорчения дня. Но он знал, что еще есть работа, а Дениз слишком много для него значит, чтобы просто воспользоваться ею, как он, будучи интерном, использовал сестер для снятия напряжения.

— Мне нужно немного нагнать, — ответил он наконец. — А ты могла бы пойти домой пораньше. Я позвоню и, возможно, подойду потом.

Но Дениз упорно не желала уходить, пока он не проработает описания всех ангиограмм и дневных томограмм, продиктованные сотрудниками Нейрорадиологии. Даже если его имя не стояло под описаниями, Филипс проверял все, что делалось в отделении.

Было уже без четверти семь, когда они отодвинули стулья и встали, чтобы размяться. Мартин повернулся к Дениз, но она спрятала лицо.

— Что такое?

— Не хочу, чтобы ты меня видел в таком ужасном состоянии.

Недоверчиво качая головой, он попытался поднять ей подбородок, но она оттолкнула его руку. Удивительно, как в течение нескольких секунд после выключения статоскопа она из поглощенного делом ученого превратилась в нежную женщину. На взгляд Мартина, она выглядела усталой, но от этого нисколько не менее привлекательной. Он попытался это ей втолковать, но она не поверила. Быстро его поцеловав, Дениз сказала, что идет домой, чтобы принять ванну, и надеется его позже увидеть. И скрылась, как улетела.

Мартин некоторое время приходил в себя. Дениз полностью лишала его разума. Он был влюблен и знал это. Он отыскал и набрал номер телефона Кристин, но ответа не было. Тогда он решил заняться проверкой переписки, пока будет ужинать в кафетерии.

Когда он покончил с диктовкой и перепиской, было девять пятнадцать. За это время он успел пропустить через идеально работавший компьютер еще двадцать пять старых снимков. При этом Рэнди Джекобс совершал регулярные рейсы в хранилище. Он относил обработанные, но заодно принес еще несколько сотен, и в кабинете Филипса царил еще больший беспорядок, чем раньше.

С аппарата на своем столе Филипс вновь набрал номер Кристин. Она ответила со второго гудка.

— Мне неловко об этом говорить, — начал он, — но при более внимательном изучении вашего снимка выяснилось, что есть небольшая область, которую нужно проверить получше. Я надеюсь, вы сможете зайти еще раз, скажем, завтра утром?

— Только не утром. Я не была на занятиях два дня подряд. Не хотелось бы больше пропускать.

Договорились на три тридцать. Мартин заверил ее, что ждать не придется. Ей следует сразу зайти к нему в кабинет.

Положив трубку, Филипс откинулся на спинку стула и стал вспоминать события дня. Разговоры с Маннергеймом и Дрейком вызывали раздражение, но они, по крайней мере, соответствовали личностям этих людей.

Другое дело — разговор с Голдблаттом. Филипс не ждал такой обиды от человека, которого он считал своим учителем. Мартин был совершенно уверен, что именно благодаря Голдблатту был четыре года назад назначен заместителем заведующего Нейрорадиологией. Одно с другим не вяжется. Если же поведение Голдблатта связано с его отрицательным отношением к компьютеру, то ожидающие их с Майклзом трудности больше, чем они предполагали. При этой мысли Мартин выпрямился на стуле и стал искать список пациенток с потенциально новым радиологическим симптомом. Подтверждение нового диагностического метода становится еще важнее. Он нашел список и внес в него Кристин Линдквист.