Все-все-все школьные-прикольные рассказы - Кир Булычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Зачем деревянные палочки? — спросила Алиса.
— От них был главный вкус. Какой вкус!
— Разве сейчас мало мороженого? — удивлялась Алиса.
— Это не мороженое. — Дед был категоричен. — Это развлечение для хлюпиков, которые поднимаются на Эверест на фуникулёре. В наши дни мы шли туда пешком…
Всеволод Михайлович замолк. Потом вдруг сказал:
— Завтра у меня день рождения. Сто пятьдесят лет. Круглая дата. А кто об этом вспомнит?
За окном шёл первый снег, начинался ноябрь, и Алисе стало грустно. Вот прожил человек столько лет, внуков-правнуков много, да все разъехались. Один на Венере живёт, другой улетел в звёздную экспедицию. Некому деду подарок принести.
— А вы не пробовали заказать эскимо на фабрике? — спросила Алиса. — Там же могут сделать всё что угодно.
— Ты угадала, — сказал Всеволод Михайлович. — В прошлом году я туда поехал. Они покопались в архивах и говорят: эскимо снято с производства шестьдесят лет назад. Рецепт утерян. Можем предложить «Марсианский рассвет», «Шоколадный восторг» и ещё сто названий. И кому мешали деревянные палочки?
Алиса пришла домой и задумалась.
Если эскимо нет, надо его достать. День рождения не бывает без подарка.
Алиса достала альбом со старинными монетами, вынула из него металлический рубль с памятником Юрию Долгорукому, выпущенный к Олимпиаде 1980 года, и поехала в Институт времени.
Рабочий день кончился. Роботы уже начали уборку, техники проверяли камеры для путешествий во времени, сотрудники, которые вернулись из командировок в прошлое, сдавали находки. Только в одном зале камеру готовили к работе. Перед ней стоял средних лет человек в длинном полосатом халате и белой чалме, в руке у него был суковатый посох, через плечо висел кожаный мешок.
— Простите, — спросила Алиса, — вы уезжаете в прошлое?
— Да.
— У меня к вам небольшая просьба, — сказала Алиса, протягивая человеку рубль. — Для одного дедушки, у которого завтра день рождения, нужно привезти мороженое эскимо.
— К сожалению, — ответил человек, — я отправляюсь в Среднюю Азию в четырнадцатый век, чтобы поговорить с Ходжой Насреддином. Боюсь, что в те времена мороженое эскимо ещё не делали.
Алисе стало неловко, что она задала такой глупый вопрос. Видно же, что человек едет совсем не туда.
Надо было возвращаться домой. Но Алиса — человек упрямый. Она пошла дальше. В небольшой комнате увидела камеру, возле которой никого не было. На ней надпись: «Не включать. Испытания».
Не включать — так не включать. В Институте времени посторонним вообще находиться нельзя, а к камерам подходить строжайше запрещено.
Алиса сказала сама себе: «Я пошла домой». А ноги уже несли её в камеру. Она включила «пуск». Камера работала нормально. «В конце концов, — подумала девочка, — мне недалеко и ненадолго».
Какой код набрать? Допустим, «1986 год». И она нажала на клавиши.
Через минуту Алиса вышла из камеры, которая была спрятана в подвале старого дома в переулке у Арбата. В подвале было темно, туда редко кто заглядывал. А если бы заглянул, никогда бы не увидел камеру, искусно спрятанную за кирпичной стеной.
Алиса выбралась из подвала и побежала к Арбату. Она уже бывала в прошлом, поэтому не удивилась ни одежде людей, ни шуму.
Шёл мокрый снег, дул холодный ветер. На углу Арбата, у аптеки, Алиса увидела добрую на вид бабушку.
— Простите, — спросила она, — где здесь продают мороженое эскимо?
— Не скажу, — ответила бабушка.
— Почему? — удивилась Алиса.
— Ты никогда не донесёшь мороженое до дома, съешь его на улице. Тут же у тебя начнётся ангина, ты ляжешь в постель и пропустишь занятия в школе. Отстанешь от своих товарищей по классу и останешься на второй год. И никто тебя не пожалеет, потому что ты сама во всём виновата.
Бабушка говорила очень строго, глаза её за толстыми стёклами очков сверкали.
— Это не для меня, — сказала Алиса, — это для дедушки.
— Ах, ты ещё и лжёшь! — возмутилась бабушка. — Ни один дедушка не будет есть эскимо. Эскимо — это мороженое для прогульщиков и второгодников!
Алиса побежала прочь.
«Бабушка не представляет, — думала она, — что у нас нет ангины, свинки, коклюша и скарлатины, что я купаюсь в проруби и поднимаюсь на Эльбрус. Но ведь бабушка не поверит… И то, что на второй год у нас не оставляют, она тоже не подозревает».
Если бы Алиса знала в тот момент, как она ошибается!
Буквально через сто метров Алиса увидела нужного человека. Нужному человеку было лет двадцать. Он медленно шагал по улице и жевал мороженое.
— Где вы его купили? — спросила Алиса.
— В такую погоду… — начал было молодой человек, но увидел отчаянные глаза Алисы и быстро ответил: — У метро. Деньги есть?
— Спасибо! — Алиса бросилась в том направлении, какое указал молодой человек.
Киоск был открыт. У стекла выставлены в ряд пачки, но Алиса не знала, какое из них — эскимо. И сколько оно стоит. Поэтому довольно робко протянула рубль в окошечко и сказала:
— Мне одно эскимо, пожалуйста.
Толстая женщина в белом халате поверх пальто открыла крышку холодильника, вынула оттуда совсем маленькую, невзрачную на вид пачку, из которой торчала плоская деревянная палочка, и начала считать сдачу. Она пододвинула мелочь Алисе, но та не уходила.
— Ты что? — спросила продавщица.
— Скажите, а у вас коробка есть? — спросила Алиса.
— Зачем коробка?
— Мне домой надо отнести, дедушке на день рождения. Я боюсь, что оно растает. Я вам все деньги оставлю. Мне не нужно.
— Нет, вы только поглядите! — громко сказала продавщица, как будто выступала перед большим залом. — Ребёнок о дедушке заботится, себя без мороженого оставляет, а я должна с неё деньги за пустую коробку брать! Да за кого вы меня принимаете? Держи свои деньги, дай мне сюда своё мороженое!
Продавщица отобрала эскимо у Алисы, вытащила из-под прилавка довольно большую коробку из-под торта и положила в неё кучу дымящихся кусков сухого льда. Потом спрятала в лёд целых пять пачек эскимо, закрыла коробку, завязала её и сказала:
— Бери, вот тебе ещё пачка, сама съешь. И не суй мне свои деньги. Пускай мне внук на день рождения мороженого принесёт!
И как ни старалась Алиса отдать продавщице деньги, ничего из этого не вышло. Так и вернулась она в будущее, прижимая к груди холодную коробку, а в кулаке сжимая горстку мелочи.
