Могущество и честь - Ярослав Коваль

Всё это мне рассказывал Ниршав, пока корабли, красиво выстроившись в ряд, скользили к воротам порта. Сигнальщики на носу центрального судна изо всех сил махали флажками. Их ткань била по воздуху упруго и зло, со звуком пощёчины.

— О, сейчас будем иметь удовольствие наблюдать изумительное зрелище.

— М-м?

— Сейчас на пристанях соберётся целый табун разряженного народа. Наместник Берема и все его приближённые будут приветствовать свою госпожу. Ну, и нам немного пафоса перепадёт.

— Откуда, скажи на милость, они вообще узнают, что Аштия на борту одного из этих кораблей?

— А как ты думаешь? Неужели считаешь, что в нынешние беспокойные времена какой-нибудь город впустит в порт корабль, не узнав обстоятельно, кто и что на борту? Сейчас сигнальщик доводит до сведения портовых наблюдателей, сколько корабли везут солдат и кому те подчиняются, сколько детей и больных, сколько оружия, припасов. И, конечно, в первую голову, сообщил о присутствии её светлости. В городе как раз начинается переполох, секретарь наместника — побьюсь об заклад — уже всё знает и подаёт наместнику парадную мантию.

— Эк оно у вас…

— Порядок прежде всего!

Ниршав улыбался в давно не тревожимую бритвой щетину.

— Потому суда и идут так медленно?

— Конечно. Цепи ещё не опущены… А, нет, вот, их опускают. И — видишь! — на башнях головной части мола и на маяке поднялись флаги? Скоро такие же поднимут и на других флагштоках города. Берем приветствует свою правительницу.

Аштия, стоявшая неподалёку, задорно улыбнулась Ниршаву. Она посвежела после отдыха, порозовела и выглядела намного лучше, чем накануне.

— Когда вздумаю побаловать себя одой, прославляющей меня со вкусом и изысканностью, обращусь к тебе, Ниш.

— А я за работу запрошу побольше какого-нибудь нищего поэта, так что подумай дважды.

— Ну-ну… Остряк.

Перед нами неторопливо разворачивался внутренний рейд акватории порта. Корабли были причалены вдоль пристаней молов, а те, что торчали в зонах рейда, по сторонам фарватера, спешили потесниться поближе к молам, даже притом, что они нисколько не мешали нашим трём кораблям. Флаги разворачивались не только на береговых флагштоках, но и на корабельных. Должно быть, всё это было частью той меры уважения, которое местные готовы были оказать её светлости. Её прибытие сюда — событие. Сразу видно.

До центрального причала мы добирались долго, или, может быть, мне так показалось, потому что земля была вот она, как на ладони, и на неё очень хотелось спуститься. Непривычное, хоть и короткое морское путешествие успело надоесть мне. А в городе нас явно ожидал пышный приём. Это значит — роскошный обед, уютные покои, да мало ли что ещё…

Едва установили сходни, мы с Ниршавом спустились на пристань. Аштия сошла только после того, как к нам на берегу присоединился десяток бойцов — тех, что повыше ростом и пошире плечами, и я угадал в этом часть традиции. Действительно, здесь её светлость ожидало несколько вельмож, разодетых хоть и наспех, но в достаточной мере пышно. Все они склонились перед Аштией в таком глубоком поклоне, что мне стало не по себе. Наместник же счёл необходимым опуститься на колено. Госпожа Солор протянула ему руку, позволила поцеловать себе пальцы.

— Я рад приветствовать мою госпожу в Береме, — возгласил наместник, глядя на Аше снизу вверх. — И готов слушать её приказы.

— Мне нужны три десятка человек сопровождения, — ответила женщина. — И самые лучшие лошади, которых может мне дать город. Прибывшие со мной войска необходимо разместить и подготовить к походу, и чтоб всё было сделано, как положено. Больных и детей устроить.

— Слушаю, госпожа, — только теперь наместник поднялся на ноги. — Мои люди немедленно займутся этим. Госпожа изволит посетить мой дом, чтоб пообедать и отдохнуть перед выступлением?

— Нет. Я тороплюсь. Три десятка бойцов сопровождения одвуконь и шесть коней мне и моим людям. Немедленно!

— Слушаю, госпожа.

— М-да, плакал наш праздничный обед, — пробормотал Ниршав, но так тихо, что его услышал, наверное, только я. — Вот, говорил же… Теперь её светлость будет нас гонять до кровавой пены…

Но он не походил на разочарованного или расстроенного человека. В действительности мой друг ничего другого и не ждал. Просто надо ж посетовать хоть для порядка, даже если ты и воспринимаешь происходящее как самое обычное дело.

Я тоже отнёсся к новости спокойно, с поверхностной досадой. В конце концов, три дня почти полного ничегонеделания позволили всем нам перевести дыхание, если и не отдохнуть настолько, насколько хотелось бы. Да и, если верить Ниршаву, Кольцо Солор, цитадель и, по сути, столица владений Аштии где-то недалеко. Очень интересно будет увидеть, что же собой представляет сердце земель, принадлежащих этой необычной женщине.

Мне почти не удалось рассмотреть город, хотя при всех своих скромных размерах и сугубой функциональности большинства зданий он стоил внимания. Коней подали так быстро, словно предвидели приказ госпожи и держали их где-то поблизости. Так же стремительно отыскались и три десятка солдат сопровождения. Я слегка удивился, что бойцы в нарядных мундирах, сопровождавшие наместника, не были переданы Аштии (сперва подумалось, что подобный жест был бы знаком особой вежливости, точно так же, как и преклонённое колено).

Но чуть позже, уже направляясь верхом к сухопутным воротам Берема, сообразил, что в Империи личная охрана — это как личный флаг. Аше никогда не согласилась бы воспользоваться чужой охраной в чужих цветах и опознавательных знаках, как с негодованием отказалась нарядиться в мужскую одежду. Даже ради спасения своей жизни, тем более что сейчас вопрос и не стоит так. В крайнем случае, наверное, сопровождению можно было бы скомандовать переодеться. Но зачем, если есть видные бойцы из городского гарнизона или охраны магистрата?

Госпожу Солор приветствовали на всём пути её следования по городу и в предместьях. Люди сбегались к обочинам дороги, чтоб помахать руками и поорать что-то восторженное вслед несущимся на полной скорости всадникам. Может быть, дело в том, что у обывателей слишком мало развлечений, и сойдёт даже такое — попялиться на пыль, поднимаемую копытами коня, который несёт в неведомые дали правительницу здешних земель. Вряд ли они умудрялись рассмотреть что-либо большее.

Остановились мы лишь два раза — оба только для того, чтоб пересесть на «заводных» коней. Первый раз это произошло на опушке леса, растущего в предгорьях, у обочины отличного наезженного тракта. Посмотрев на то, с каким трудом я сползаю на землю с седла, Аштия сочувственно улыбнулась, но ничего не сказала, и никак не показала своего к моей немощи отношения. Раньше я просто был не в восторге от езды верхом, теперь же начинал потихоньку ненавидеть лошадей. Может, это пройдёт, когда я наконец привыкну. А может, придётся осваивать других ездовых животных… Когда это станет возможно, само собой, ведь ящер-пластун — удовольствие очень дорогое.