Сладкий грех или Горькая любовь - Карина Волк

Луч­ше за ста­ро­го му­жи­ка, чем за су­ще­го дья­во­ла.

– Зна­ешь, что, – она ак­ку­рат­но смах­ну­ла слёзы с мое­го ли­ца, – у ме­ня есть для те­бя один пре­зент. По­до­ж­ди, – ма­ма под­ня­лась с ди­ва­на и, мгно­вен­но под­ско­чив к сво­ей су­моч­ке, дос­та­ла фут­ляр сред­не­го раз­ме­ра.

При­под­ня­ла гла­за и рав­но­душ­но об­ве­ла взо­ром фут­ляр.

– Я хо­чу, что­бы это ук­ра­ше­ние при­над­ле­жа­ло те­бе, – лас­ко­во улы­ба­ясь, она не­спеш­но по­до­шла ко мне и рас­пах­ну­ла ко­ро­боч­ку.

Оза­да­чен­но по­смот­ре­ла на ру­би­но­вое оже­ре­лье. Это по­тря­саю­щие ук­ра­ше­ние на­по­ми­на­ло кру­жев­ной во­рот­ник с ка­ра­та­ми оваль­ных ру­би­нов и гру­ше­вид­ных брил­ли­ан­тов, ка­ж­дый ру­бин был свя­зан с вол­ной из ал­ма­зов, и шес­ти брил­ли­ан­тов ог­ран­ки гру­ши. Оно стои­ло ог­ром­ных де­нег, но глав­ная его цен­ность ис­чис­ля­лась во­все не в де­неж­ном эк­ви­ва­лен­те, это бы­ла фа­миль­ная цен­ность ма­ми­ной се­мьи. Оно пе­ре­да­ва­лось по на­след­ст­ву от ма­те­ри к до­че­ри. Со­глас­но тра­ди­ции, в день бра­ко­со­че­та­ния — это ук­ра­ше­ние обя­за­тель­но долж­но бы­ло быть на не­вес­те.

– Я не бу­ду его оде­вать.

– По­че­му? Хо­чешь на­ру­шить тра­ди­цию. Я ду­ма­ла, что ты ува­жа­ешь на­ши се­мей­ные обы­чаи.

Мед­лен­но при­под­ня­лась с мяг­кой по­верх­но­сти и, вы­пря­мив спи­ну, гор­до зая­ви­ла, – я, как ни­кто иной в на­шей се­мье ува­жаю се­мей­ные тра­ди­ции и обы­чаи, имен­но по этой при­чи­не, не бу­ду ос­к­вер­нять оже­ре­лье.

Ма­ма мо­мен­таль­но за­хлоп­ну­ла ко­роб­ку.

– Хо­ро­шо. Пусть бу­дет, по-твое­му. Про­дол­жай вред­ни­чать и ка­приз­ни­чать, слов­но ма­лень­кая, оби­жен­ная де­воч­ка.

Вы­дох­ну­ла.

– Ма­ма, наш брак с Се­ве­ро­вым не про­длит­ся дол­го. Очень ско­ро он по­ка­жет своё ис­тин­ную де­мо­ни­че­скую мор­ду.

Вне­зап­но за спи­ной по­слы­шал­ся глу­хой стук по де­ре­вян­ной по­верх­но­сти и че­рез се­кун­ду раз­дал­ся пре­зрен­ный го­лос Се­ве­ро­ва.

– До­б­рый день, про­сти­те за бес­ко­ст­но, но об­ла­дать де­мо­ни­че­ской мор­ды явил­ся соб­ст­вен­ной пер­со­ной.

Вспом­ни чёрта, так он не­пре­мен­но явить­ся.

– Егор, ты что здесь де­ла­ешь? – Ма­ма мгно­вен­но среа­ги­ро­ва­ла и, дёрнув ме­ня за ру­ку, мол­ние­нос­но спря­та­ла от глаз Се­ве­ро­ва. – Ви­деть не­вес­ту до свадь­бы пло­хая при­ме­та. А ну как да­вай то­пай от­сю­да, – гроз­но про­тру­би­ла жен­щи­на, при­кры­вая ме­ня сво­ей «ши­ро­кой» гру­дью.

Ток­сич­но рас­смея­лась и ре­ши­тель­но обош­ла мать.

– Мож­но по­ду­мать, что сей­час глу­пые при­ме­ты для нас са­мая боль­шая про­бле­ма, – с от­кро­вен­ной не­на­ви­стью и не­скры­вае­мым пре­неб­ре­же­ни­ем по­смот­ре­ла на са­мо­уве­рен­но­го муж­чи­ну. – Пусть смот­рит, всё рав­но наш брак ни­че­го хо­ро­шо ни­ко­му не при­несёт. Прав­да, лю­би­мый, – иг­ри­во изо­бра­зи­ла оча­ро­ва­тель­ную улы­боч­ку на не­до­воль­ном ли­це и слег­ка вы­пя­ти­ла грудь.

Се­ве­ров пло­то­яд­но и жад­но про­бе­жал­ся по­хот­ли­вым, раз­врат­ным взо­ром по мо­ему де­коль­те и бес­стыд­но ус­мех­нув­шись, от­ве­тил, – ты пра­ва и неправа од­но­вре­мен­но, лю­би­мая. При­ме­ты – это лишь глу­пые суе­ве­рия, они ни­как не смо­гут ом­ра­чить наш сча­ст­ли­вый брак.

– Так, мо­ло­дые лю­ди, – звон­ко и су­ро­во про­воз­гла­си­ла ма­ма, – не со­ве­тую вам вы­яс­нять от­но­ше­ния в су­деб­ном са­ло­не мо­ей под­ру­ги. Здесь при­лич­ное ме­сто. Хо­ти­те по­скан­да­лить, – она яро­ст­но ука­за­ла на дверь, – иди­те на ули­цу и ру­гай­тесь там столь­ко, сколь­ко ду­ше бу­дет угод­но.

Се­ве­ров не­при­нуждённо пе­ре­вёл взгляд на ма­му.

– Ин­на Иго­рев­на, я не хо­чу скан­да­лов и при­шёл с ми­ром, – муж­чи­на сде­лал не­сколь­ко ша­гов в на­шу сто­ро­ну и про­тя­нул ру­ку. – Из­ви­ни­те, но я стал не­воль­ным сви­де­те­лем ва­ше­го раз­го­во­ра. Про­шу, дай­те мне ва­шу фа­миль­ную цен­ность. Уве­рен, что Ка­ри­на не смо­жет мне от­ка­зать и на­де­нет его на сва­деб­ную це­ре­мо­нию.

Вот же гад са­мо­уве­рен­ный.

– Изи­де, де­мон.

– Ну по­смот­рим, – ма­ма про­тя­ну­ла ему фут­ляр. – Даю вам де­сять ми­нут. И очень на­де­юсь, что за это вре­мя вы друг дру­га не пе­ре­уби­вае­те, – жен­щи­на ве­се­ло ух­мыль­ну­лась.

– Слу­шай, кук­ла, не про­во­ци­руй ме­ня, – как толь­ко ма­ма по­ки­ну­ла по­ме­ще­ние, мо­мен­таль­но тон го­ло­са ли­це­ме­ра из­ме­нил­ся, боль­ше не бы­ло ни на­мёка на сла­ща­во-при­тор­ные нот­ки, те­перь яро­ст­но зву­ча­ла сталь­ная, гру­бая и вла­ст­ная ин­то­на­ция.

Без лиш­ней суеты скре­сти­ла ру­ки на гру­ди.

– Ты за­чем при­шёл?

– Со­ску­чил­ся, – и вновь его пло­то­яд­ный взгляд скольз­нул по мо­ему те­лу. – До та­кой сте­пе­ни со­ску­чил­ся, что не смог ос­та­вать­ся на мес­те, и прие­хал к сво­ей воз­люб­лен­ной.

Брезг­ли­во по­мор­щи­лась.

– Смеш­но. Го­во­ри, что те­бя на­до? За­чем явил­ся, ис­ча­дие ада?

Се­ве­ров опус­тил гла­за и с без­раз­лич­ным вы­ра­же­ни­ем ли­ца, по­вер­тел в ру­ке фут­ляр с оже­рель­ем, а за­тем ак­ку­рат­но по­ло­жил его на сто­лик.