Рейдер - Михаил Михеев

Самое удивительное, что среди всех капитанов нашелся один, который Кошкина поддерживал безоговорочно. И был это все тот-же Айнштейн. Если импульсивный и нетерпеливый Гиреев вначале тихо психовал, а потом впал в меланхолию, а командир «Дианы» с классической фамилией Иванов просто с показным равнодушием и уставной четкостью выполнял приказы, то Айнштейн просто отказался эвакуироваться вместе с остальными ранеными и горячо поддерживал Кошкина. Впрочем, любое действие стоит расшифровывать до конца. Айнштейн не слишком верил в удачный исход экспедиции, но зато хорошо понимал, что образ героического капитана не повредит никогда. Остаться на своем поврежденном корабле, раненому не покинуть товарищей – серьезное дополнение к героизму в бою. Что интересно, большая часть команды «Витязя» осталась со своим командиром, а значит, образ уже создался. К тому же Айнштейн понимал, что, как ни мала вероятность найти «Орла», все таки она есть и, если крейсер удастся найти, то дивидендов будет еще больше, а не удастся – так он ничего не потеряет и останется при своих. Рай для карьериста, в общем.

И вот, в результате такой политики старшего комсостава, драккары теперь обшаривали планету. Спокойно, не торопясь, с ленцой, но обшаривали. И нынешняя посадка драккара была лишь одной из многих, отличаясь лишь тем, что на этот раз за штурвалом сидел сам командир корабля. Гирееву изрядно надоело сидеть на крейсере и мрачно смотреть в потолок, в то время как его подчиненные, как он считал, развлекаются, поэтому эту высадку он возглавил сам. Как он сказал, «чтобы размять ноги и восстановить рефлексы». Кошкин не возражал, так что, оставив корабль на попечение старпома, Гиреев теперь лично пилотировал драккар, а трое его подчиненных (особист и два мичмана-десантника) с суровыми выражениями на лицах сидели на пассажирских местах. В другое время они, конечно, тоже были бы не против размяться, но наличие за штурвалом командира весьма и весьма мешало расслабиться, поэтому с их точки зрения, эта высадка превратилась в муку – ни анекдот лишний раз не рассказать, ни, извиняюсь, пукнуть.

Впрочем, первые две высадки двадцать четвертого рейда прошли достаточно успешно – ничего не нашли, конечно, но и не напрягались особо. Местное население было достаточно дружелюбным и драккаров не боялось, в обоих городах прямо таки бросалась в глаза чистота, была, пусть примитивная, но канализация и даже водопровод. И вообще, уровень развития этого королевства был заметно выше, чем вцелом по планете, что не могло не насторожить особиста, однако выводы, как он считал, делать было пока рано, да и местные не очень жаждали разговаривать, поэтому особист лишь сделал себе пометку на будущее, рассчитывая задать вопросы непосредственно местному руководству, сиречь королю. Но король – это потом, а пока что они обследовали третий город (хотя какое там обследовали – осмотрели с высоты и задали пару вопросов местному градоначальнику, седовласому дворянину в рыцарских доспехах и с гордо посаженной головой) и, отлетев от города километров на десять, расположились на берегу реки на ночлег. Возвращаться ночевать на крейсер никому не хотелось, а бояться здесь было вроде как бы и некого, тем более что сигнализация должна была вполне успешно предупредить их о незванных гостях. Правда, вначале пришлось попотеть – в этих местах, как оказалось, водилось много всякой мелкой живности и, когда очередной еж нагло протопал по своим делам, заставив попутно взвыть сирену, Гиреев обругал особиста нехорошими словами и заставил перенастроить сигнализацию, чтобы она реагировала только на крупные объекты и не мешала спать. Особист, естественно, подчинился, здраво решив, что инструкции пишутся высоким начальством в штабах, а жить надо здесь и сейчас. Теперь сигнализация не реагировала на объекты весом меньше восьмидесяти килограммов, что всех присутствующих вполне устраивало.

Река, точнее речка, была невелика – всего метров двадцать в ширину, неглубокая, с медленным течением и на удивление чистой, теплой водой. Мысленно, но на удивление синхронно вздохнув, что дома таких речек уже, наверное, не найдешь, все четверо спасателей бросились купаться и долго плавали и ныряли, забыв на время о чинопочитании. А потом занялись обустройством лагеря, благо ни комаров, ни мошки в воздухе не наблюдалось, зато наблюдалось приближение ночи, а она в этих широтах имела обыкновение наступать внезапно и резко, так что тянуть не стоило. Неподалеку от драккара разложили костер, благо сушняка на берегу хватало. Питаться опостылевшими еще в космосе консервами никому не хотелось, поэтому один из десантников, прихватив спиннинг из аварийного комплекта драккара и пару самодельных блесен-колебалок («эх, не в первый раз он так развлекается вместо того, чтобы делом заниматься», лениво подумал Гиреев) отправился на рыбалку и буквально через пятнадцать минут вернулся, притащив трех некрупных щук – рыба здесь была непуганая и к современным снастям явно непривычная. Щук разделали чуть ниже по течению и, тщательно промыв, запекли в фольге – горячие угли костра лучше любой электропечи, любой понимающий человек вам это скажет. К вкусной рыбе, исходящей горячим паром, прилагался свежий хлеб, купленный в городе (серебро везде в ходу) и свежие овощи, купленные там же. Помявшись, особист извлек откуда-то из складок комбинезона плоскую флягу с самогонкой. Гиреев ехидно улыбнулся, но откуда дровишки уточнять не стал – про аппарат Айнштейна на эскадре знали уже, наверное, все, кроме Кошкина. Впрочем, возможно, Кошкин тоже знал, но не подавал виду, дабы не терять авторитет.

В общем, вечер удался. Еда была вкусная, самогонка качественная и было ее ровно столько, сколько требуется для того, чтобы поднять настроение, но не захмелеть. Гиреев, правда, посмеялся, процитировав своего деда: «Коран запрещает пить вино, но про водку в нем ничего не сказано». После этого потомок мусульман опрокинул стопочку и зажевал салом – сало здесь, кстати, солили на загляденье.

Палатку разбивать не стали, спать улеглись тут же, на берегу, благо было тепло и дождя не намечалось. Единственное, что Гиреев, несмотря на возмущенные взгляды товарищей, приказал сделать – это назначить караулы. Впрочем, их было четверо, так что и караулы был терпимые, всего по паре часов. В сочетании с сигнализацией этого, как считал капитан (и с чем согласился особист) было вполне достаточно.

Оказалось – нет, недостаточно. Капитан третьего ранга Гиреев убедился в этом на собственной шкуре. В четыре часа ночи, когда трое спали, а бодрствовал лишь один из десантников, темные фигуры скользнули к лагерю. Между драккаром и лесом было почти триста метров и эти триста метров неизвестные ползли больше двух часов, неслышно и неприметно выходя на дистанцию броска, маскируясь под кочки и замирая при каждом звуке, будь то порыв ветра в кронах деревьев или слишком громкое кваканье лягушки. Сигнализация, на которую так надеялись космонавты, не стала для них препятствием – система была рассчитана против местных хамов, а не против отлично обученных мастеров резки по чужой кости и кто мог предположить, что ведет нападающих как раз такой мастер? И результат схватки ночных теней с расслабившимися и потерявшими бдительность разведчиками оказался закономерным, хотя все прошло и не так гладко, как могло быть.

Гиреев проснулся, словно от толчка. Он не смог бы сказать, что случилось – вокруг была ночь, обычная летняя ночь, где-то рядом орали лягушки, ухала сова, но эти звуки так органично вписывались в обстановку, что, казалось, даже не нарушали тишину. И, тем не менее, что-то было не так. Гиреев не понял что, да и не собирался понимать – когда-то такие вот предчувствия не раз спасали его предков, диких горцев, привыкших насмерть резаться и с соседями, и с чужаками. Кто-то погибал, а кто-то, обладающий инстинктом, интуицией, удачей, шестым чувством… Как не называй, но именно они выживали и передавали это свойство потомкам. А потомок привык доверять наследству предков.

Все трое его товарищей никогда не были в деле. Да, они были опытными, тренированными бойцами, но и только – никто из них никогда не воевал, ни в космосе, ни на планете. Они были молоды и, когда приходили на флот, то крейсер «Паллада», на который они попали, был уже стар и большую часть времени проводил или отстаиваясь в доках, или ведя спокойную и муторную работу по охране конвоев. Ничего обидного, кто-то ведь должен этим заниматься, а прикрывать от пиратов и случайных рейдеров тихоходные транспорты старый крейсер может ничуть не хуже, чем новейший, скоростной и маневренный. Только вот новенький, с иголочки, крейсер может многое другое, а старик – нет, вот и занимается каждый тем, что может. Кому-то лихие рейды и свободный поиск, а кому-то неспешное чапанье из пункта «А» в пункт «Б». Единственное, что утешает – это то, что нынешние скоростные и маневренные тоже рано или поздно перейдут в разряд старого барахла. Правда, нынешние старики к тому времени, скорее всего, уже отправятся в металлолом.