Солнечный круг - Кондратий Урманов

— А зачем нам туда лететь? Мы уже оделись в зимний наряд, нам зима не страшна… — ответил Куропат.

Ничего больше не добилась Горлинка от Белых Куропаток и направилась в лес. Кто знает, может быть, еще найдутся ей спутники в дальнюю дорогу…

Видит Горлинка, табунок Чечеток взметнулся с прибрежного куста и рассыпался по большой раскидистой березе.

— Вы куда это собрались лететь? Не в теплые ли страны?

— Что-что-что? — зачёкали Чечетки. — В какие теплые страны? Нам и здесь не плохо живется… — Качаются на тонких ветках и своими крохотными носиками выбирают из березовых сережек мелкие семечки. Болтают между собой, а Горлинку совсем не замечают.

Прилетел нарядный Щегол. Сел рядом с Горлинкой и запел звонко и заливисто.

— Отчего тебе весело? — спрашивает его Горлинка.

— Я не люблю молчать, — живо отозвался Щегол. — Это только хитрые Совы молча летают, чтобы легче было на нас нападать…

— Говорят, скоро зима придет, сегодня вон снег выпал, холодно… Какое тут веселье?..

— А что мне зима, что мне холод и мороз? В морозные дни моя песня еще дальше слышна…

— А в теплые страны ты не думаешь лететь?

— Нет… — коротко ответил Щегол и, услышав песни своих друзей, снялся и исчез в лесу.

На побуревшем кусту тальника увидела Горлинка красногрудого Снегиря. Прыгает по веткам и посвистывает, поворачивая голову во все стороны.

Присела Горлинка с ним рядом и спрашивает:

— Твои друзья, должно быть, в теплые края улетели, полетим догонять их…

Снегирь посмотрел на нее удивленно:

— В какие теплые края?

— Ну, где так же тепло, как у нас было летом…

— Мне и здесь хорошо… — ответил неразговорчивый Снегирь и полетел.

В глубине леса Горлинка встретила неумолчно трещавшую Кедровку. На приглашение лететь вместе в теплые страны Кедровка спросила:

— А там кедровые орешки есть?

— Я не знаю, — ответила Горлинка, — я там еще не была… — и рассказала, какое несчастье пережила она: отстала от родителей и теперь не знает, как лететь в теплые страны.

— Так куда же ты меня зовешь? Сама еще ни разу не бывала, а меня зовешь!.. Может, там и кедровых орешков нет совсем…

На трескучий разговор Кедровки прилетела пестрая, с нарядным хохолком на лбу, Сойка.

— Я слышала про теплые страны, — сказала она, — только это очень далеко…

— Но ведь у тебя лапки голенькие, как и у меня, — сказала Горлинка, — холодно. Говорят, скоро зима придет, замерзнуть можно… Полетим вместе…

Нет, ни Кедровка, ни Сойка лететь не хотели в неизвестные и далекие теплые страны.

Расстроенная Горлинка долго летала еще по лесу, но, кроме Желны, никого больше не встретила. Черный дятел, по прозванию Желна, долго керкал, сочувствовал несчастной Горлинке, но лететь не согласился.

Нет, видно, никто не собирается лететь в теплые страны.

Перелетела Горлинка на свою любимую березу, села на ветку и тоскливо заворковала. Услышала ее грустную песню синичка Зинька, подлетела и спрашивает:

— Тинь-тинь? Ты о чем кручинишься, о чем убиваешься?

— Как же мне не тужить,Как не убиваться?Как мне зиму прожитьИ тепла дождаться?..

Улетели птицы в теплые края,Тихо стало в поле, и в лесу — покой.Солнце ходит низко — замерзаю я, —Что ж со мною будет лютою зимой?..

Все рассказала Горлинка синичке Зиньке о своем несчастье и добавила:

— Я бы одна полетела, да не знаю, куда лететь…

Выслушала синичка Зинька жалобу Горлинки и говорит:

— Конечно, это не близко, но у тебя крылья хорошие, долетишь. Может быть, кого в пути догонишь, вместе лететь веселее. Утром ты лети правее солнышка, а вечером — левее, так и долетишь до теплых стран.

Послушала Горлинка синичку Зиньку, подумала и пустилась в путь. Утром она летела правее солнышка, как советовала синичка, в полдень — прямо на него, а вечером — левее.

Зима гналась-гналась за ней, да так и не догнала.

А ранней весной, в кругу друзей, Горлинка свободно нашла путь к себе на родину, в наши необъятные просторы.

Заячья радость

Октябрь был неустойчивый. С первых чисел начались дожди, потом пошел снег, покрыл землю и через две недели растаял. Холода и слякоть сменились ясными погожими днями.

Хорошо в такое время побродить с ружьем в лесу. Золотистый лист березы побурел и шумит под ногами, пугая настороженного зайца, одевшего уже зимнюю шубку. Кое-где в зарослях высокой травы еще можно встретить поздние, осенние цветы; они прячутся от холодных утренников и жадно тянутся к свету. Проходишь мимо, и невольно вспоминаешь слова поэта:

Еще сердце проситСвета и тепла…

Хорошо звонким, осенним утром поджидать косачей на обманчивые чучела и мощным гулом выстрелов будить притихшие окрестности.

..Утро я просидел удачно: восемь косачей и тетерок еле уложились в мою сетку. Я вышел к речке Черепашке, развел костер и повесил чайник.

За рекой, между колками березника, раскинулось черное поле паров. Случайно я обратил внимание на белое пятно на черной зяби и почему-то решил, что это заяц.

Я пил чай и наблюдал. Белое пятно не двигалось.

После обеда небо затянули тучи, и вскоре крупными хлопьями повалил снег. Он быстро покрывал землю.

«Этот уже ляжет плотно, до весны…» — думал я.

И вдруг увидел: белое пятно подскочило, перевернулось в воздухе и стало на ноги. Потом еще и еще…

Это был заяц.

Он прыгал и плясал от радости, что природа пошла ему навстречу…

Зимние тропы

…Ковер зимыПокрыл холмы,Луга и долы.

Еще недавно земля была в ярком осеннем наряде, пестром и сказочно прекрасном, а сегодня белым снегом запорошило тропы и дороги, и кажется, все в природе уснуло долгим непробудным сном. В вершинах деревьев шумит буйный ветер, а внизу тихо и покойно…

Самое трудное время для диких животных и птиц.

Лоси и косули живут летними запасами жира, питаются ветками осинника и разных кустарников. Изредка они лакомятся сеном из забытых в лесу стожков. И птицам, зимующим у нас, тоже не сладко, весь день они носятся в поисках корма, а длинную ночь проводят в снегу.

Друг мой! Морозным тихим утром выйди в лес или в поле: приглядись к ровным строчкам на снегу — их оставили зайцы, горностаи, лисы, мыши, колонки; послушай стукоток дятла, цоканье белки, стрекот сороки, пение неунывающих щеглов и снегирей — и тебе ясно станет, что и зимой наши леса и поля полны жизни.

Мороз приятно обжигает лицо, лыжи сами бегут по мягкому снегу, и дышится легко-легко! Конечно, будут и бураны и свирепые морозы, но мы знаем — за ними снова придет желанная пора. Всему свой черед…

На лесной опушке

В тот момент, когда Николай Павлович вошел в комнату, вся «дружная тройка» была в страшном возбуждении: ребята стояли друг против друга разгоряченные, кричали, доказывали и, казалось, готовы были разрешить спор рукопашной схваткой.

— Вы что расшумелись, петухи?

Николай Павлович взглянул в лицо сына и еще более удивился: щеки его горели, глаза сверкали, а вьющиеся над высоким лбом русые волосы были растрепаны. Отец впервые видел его в таком возбуждении. Его товарищи — Паша Савельев и Малыш — тоже кипятились. Рослый, белокурый Паша теребил Малыша за борт полосатого пиджачка и кричал ему в лицо:

— Какой же ты пионер? Тебе с мамой путешествовать…

Маленький и юркий, как мышонок, Вася Полунин не обижался, что товарищи звали его Малышом, но он не такой уж беспомощный, чтобы путешествовать с мамой; он отстранил руку Паши и не менее громко сказал:

— При чем тут мое пионерство? Голову на плечах надо иметь, а не кочан капусты…

Из жарких выкриков Николай Павлович ничего не мог понять. Не раздеваясь, он присел у стола и повелительно сказал:

— А ну-ка, друзья, остыньте… В чем дело?

— Папа, — сказал Коля, — мой вариант самый кратчайший и самый интересный — идти бором…

— А я, Николай Павлович, говорю, что идти бором — опасно, на нас могут напасть волки, — прокричал Малыш, — они сейчас голодные… Лучше ехать поездом… до Каменного карьера, а там…

— Поездом ездят только маменькины сынки, — презрительно и как-то свысока взглянув на Малыша, сказал Паша. — Я думаю, Николай Павлович, лучше сначала идти по реке, а потом выйти на дорогу. Мы тут не заблудимся и никаких волков не встретим…

— Ничего не понимаю, — тяжело вздохнул Николай Павлович. — Куда вы собрались?