Йонтра - Тима Феев

тогда эти мои перемены, но все списали то ли на усталость, то ли на банальное повышение в должности. Сам же я начал осознавать, что со мной происходит нечто неладное, уже слишком поздно, когда почти ничего уже нельзя было изменить. Расскажу вам лишь о некоторых случаях своего поведения в то время, чтобы вы примерно поняли о чем идет речь.

Однажды, например, я столкнулся со своим сослуживцем, просто в коридоре нашего Университета. Мы отчего-то не смотрели вперед, когда выходили из-за угла, и на полном ходу врезались друг в друга. Ну, казалось бы, что тут такого. Однако все обошлось не совсем так, как того можно было бы ожидать. Коллега мой, конечно, сразу тогда извинился, после чего подобрал с пола упавшие пергаментные свитки и собирался было уже уходить. В то время как я, и сам не зная зачем, вдруг схватил его за лапу и буквально прошипел в лицо, что если еще раз что-нибудь подобное повторится, то ему уже несдобровать. Помню, как он на меня тогда уставился. А я, с удовлетворением отметив про себя эту его растерянность, спокойно пополз по своим делам дальше. Другой случай, у магазина уже. Я выходил с покупками на улицу, а какой-то норр-воришка выхватил у меня одну бутыль из корзины и пустился бежать. Я, конечно же, за ним. Догнал его и ударил в спину. Норр упал. Это был совсем мальчишка еще, но я тогда даже и не обратил на это никакого внимания. А наоборот, схватил стойку ограждения, что стояла неподалеку и… В общем, если бы не случайно подоспевший прохожий, то я, наверное, ударил бы того норра, а, возможно, и еще что похуже. Тут кто-то, – Скит посмотрел на слушателей, – быть может, и возразит мне сейчас, что в той ситуации я был почти что и прав, по закону. Но знаете, такая злоба или даже жестокость были совсем мне не свойственны. Более того, для образованного йонтры, коим я считал себя тогда, подобное поведение представлялось, пожалуй, даже чем-то и позорным. Были, конечно, и другие случаи, о которых я уж сейчас, позвольте, упоминать не стану. В общем, полагаю, и так все предельно ясно.

Единственное, что меня спасло тогда, и чему я поначалу даже и не придал никакого значения, так это некое, едва уловимое чувство, зародившееся в самой глубине моей души, что со мной происходит нечто неладное. Отчего я и решил, немного поразмыслив, конечно, обратиться к одному своему давнишнему приятелю, еще по учебе, который работал в то время в министерстве безопасности планеты. «Лирр, – сказал я ему, когда мы с ним встретились в его кабинете в министерстве, – ты большой дока в разного рода делах, связанных с антисоциальным поведением. Может быть хоть ты объяснишь мне, что со мной происходит?» После чего выложил ему все то странное, что посчитал таковым, и что произошло со мной за последнее время. Он же сначала спокойно меня выслушал, а затем посоветовал обратиться к одному своему знакомому психологу, с которым работал уже давно. Так я и поступил. Через пару дней после этого ко мне на компьютер пришло сообщение от Лирра, в котором он просил на минутку к нему забежать, кое-что прояснить. Я пришел.

Приятель мой был в тот день почему-то подчеркнуто вежлив со мной и корректен. Сказал, что получил отчет того психолога, и что отчет этот ему не слишком понравился. После чего посоветовал взять хотя бы непродолжительный отпуск и отправиться на какой-нибудь курорт отдохнуть. «Да, – сказал он как бы невзначай, – у меня тут есть одно местечко, припасенное для таких вот как раз, как у тебя случаев. Хорошая планета. Ну, может, только немного скучная. Но зато климат там поистине волшебный, да и местные обитатели очень приветливые». На том и порешили. Впрочем, странным был каким-то тот разговор, и он мне не слишком понравился. Странным было еще и то, что Лирр, как оказалось, уже обо всем договорился с Университетом и даже пригласил каких-то представителей, чтобы они проводили меня на ту планету. Помню еще, я даже подумал тогда, что он, по всей видимости, получает комиссионные от фирмы-туроператора. Но я, конечно же, был неправ.

Планета, на которую меня доставили, и впрямь показалась мне сначала довольно-таки скучной. Да еще этот чудной биометрический контроль на подлете. Суровые лица таможенников и повторная, по мне так уже совершенно излишняя пересадка в персональный челнок для приземления. В общем, довольно странное место. Природа же на той планете была и совсем уж никакая. Одна трава. Огромная, в два моих роста. И ничего более. Ни деревьев, ни животных, ни птиц. Странные обитатели – пришельцы из разных миров. Довольно молчаливые, но, в общем, вполне добродушные. Немного чудаковатые, правда. Но так даже веселей, не правда ли? Жили они в небольших одноэтажных домиках, причем не построенных даже, а просто сплетенных из волокон той самой травы, что росла там везде. Из той же травы, которая, как оказалось, была богата белками, они себе и пищу готовили, и делали сок, который пили. В общем: трава, трава, трава. Везде и всюду. «Ну и местечко же ты мне выбрал, приятель, – усмехался я про себя, вспоминая Лирра. – Уж скучнее и страннее этого, наверное, и не сыскать во всей Галактике».

Впрочем, я не унывал. Познакомился с местными, а с некоторыми даже и подружился. Все они были премилые создания. Непосредственные как дети, с одной стороны. С другой же, – наоборот, но не то чтобы умные, а какие-то мудрые. У меня при общении с ними иногда возникало чувство, что я разговаривал с древними вождями диких племен, которые все не столько знают, сколько понимают. Да при этом еще и видят тебя насквозь. Душевное же состояние мое тогда тоже день ото дня улучшалось. И неудивительно. Ведь еще по прилету я как-то сразу почувствовал, что мне стало, пусть совсем и немного, но легче. Что мои гнев, страх и пустота, которые к тому времени уже почти полностью заполняли мою душу, все куда-то незаметно уходят и постепенно рассеиваются. И даже щемящая тоска, посетившая меня отчего-то, когда я провожал взглядом улетевший посадочный челнок, перешла сначала в легкую грусть, а затем и вовсе исчезла.

Так прошел месяц. Я к тому времени уже совершенно поправился и только лишь ждал, когда же наконец снова смогу вернуться на свою родную Тэю. Однако мысли о скором возвращении домой были почти сразу омрачены обстоятельством, что в том месте, куда меня высадили, не было