Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий - Марк Льюис

Карта 11

1 – алтарь Императрице Земли; 2 – Императорский сад; 3 – Северный дворец; 4 – Главное зернохранилище; 5 – Арсенал; 6 – дворец Юнъань; 7 – алтари богов зерна и земли; 8 – Каменный мост; 9 – Золотой базар; 10 – Южный дворец; 11 – Лошадиный базар; 12 – главные административные учреждения; 13 – Южный базар; 14 – Мистическая терраса; 15 – Зал Света; 16 – Биюн; 17 – Высшая академия; 18 – Понтонный мост; 19 – Алтарь Небес

А – ворота Ся; В – ворота Гу; С – ворота Шаньдун; D – ворота Чжундун; Е – ворота Мао; F – ворота Кайян; G – ворота Пинчен; H – ворота Яоюань; I – ворота Цзинь; J – ворота Гуаньян; K – ворота Юн; L – ворота Шанси

Бань Гу адаптировал данный жанр оды для прославления двора династии Восточная Хань через поэтический триумф над Западной Хань, а также личного превосходства над Сыма Сянжу. Он попытался продемонстрировать превосходство нравственной серьезной литературы над вычурными фантазиями Сыма Сянжу, а также верховенство ритуально безупречного Лояна над порочными украшениями Чаньаня. Его поэма закончилась воспеванием буквально санкционированного столичного ритуального комплекса, состоящего из Зала Света, Опоясывающего рва и Мистической пагоды.

Автор поэмы сгущает краски вокруг преобразования столицы в великий ритуальный центр, случившейся в последние десятилетия существования Западной Хань, когда при ее дворе усилилось влияние классицизма. Уничтожение родовых храмов в округах приблизительно в 30 году до н. э., то есть в то же самое время, когда культ Небес впервые получил финансовую поддержку императора династии Хань, диктовалось не просто соображениями экономии, как часто об этом говорят, а возрастающим влиянием веры классиков в то, что только потомки пользуются правом жертвоприношения предкам и что поэтому эти жертвоприношения местными чиновниками предкам династии Хань представлялись делом противоправным. В результате в окрестностях столицы удалось сосредоточить императорские родовые культовые сооружения. Но одновременно наблюдалось общее снижение почтения к предкам как отправлению официального культа и усиление акцента на общественных или небесных культах.

Самым значительным небесным культом, возникшим при Ван Мане, стал алтарь жертвоприношений Небесам. Притом что это часто представляют как возвращение к традиции Чжоу, на самом же деле речь идет о ритуальном осознании природы имперского государства. Будучи помещенным в южном пригороде Лояна (или любой последующей столицы), такой алтарь служил утверждением ритуального центрального положения столицы. Поскольку алтарь можно было переносить в любое место, куда переносили столицу, удалось оторвать высший государственный культ от какой-либо конкретной местности и установить неразрывную связь этого культа с династией Хань и всеми будущими императорскими династиями. Место поклонения получило подвижность в силу того, что его посвящали вездесущему Небу, а не какому-то неподвижному предмету местности, будь то гора или русло реки. Далекий от возрождения архаики ханьский культ Небес стал ритуальным нововведением, придавшим культовую форму отчуждению от места и обычая, по которому определяли имперское государство и его столицу.

У такой столицы нового стиля появилось несколько отличительных особенностей. Во-первых, как это описано в поэзии времен династии Хань, она представляла собой творение династии или ее основателя. Тем самым столица отличалась от других городов, появившихся естественным образом в результате развития узлов торговой деятельности или ограничения полномочий местных держав40. Образование столичного города становится еще одним фактором правового становления династии – наряду со сводом законов, стандартизацией мер и весов, формами письма, одеяниями придворных вельмож, но, прежде всего, ритуальной программой, к которой она была привязана. А в эпоху господства имперского канона все эти аспекты связывались с авторитетом санкционированного литературного наследия.

Второе, прямое следствие такого выраженного выделения столицы как политического творения воплотилось в выпячивании ее искусственной сущности. Стены, ворота и сеть улиц все вместе служили свидетельством навязывания человеческого замысла миру природы. Они представляли верховенство и власть династии над населением, способным и готовым к неповиновению. Эту уловку к тому же отобразили в сферах моды и вкуса, для которых правитель и его двор должны были служить безоговорочными источниками вдохновения и примерами для подражания.

Последняя особенность новой столицы состояла в непостижимой сути мимолетности бытия. Притом что говорить о смерти императора или о крушении династии запрещалось, все понимали неизбежность таких событий. Столица как творение правящей династии прекращала быть таковой с крахом династии, ее создавшей. Искусственное и недолговечное творение, появившееся из-за указа ниоткуда, такая столица возвращалась к прежнему своему безликому состоянию, как только прекращалось действие тех самых декретов. О такой временности бытия столиц наглядно говорило то, что их строили из дерева. Тогда как каменные развалины Древнего Рима и Греции на Западе сохранились в качестве объектов для изучения и предметов для осмысления, древние столицы Китая палили дотла каждый раз, когда к власти приходила новая династия. Таким образом, Сяньян разрушил Сян Юй; Чанъань уничтожили во время гражданской войны на закате Западной Хань; а Лоян стер с лица земли Дун Чжо в конце периода правления династии Восточная Хань41.

Столица царства Восточная Хань город Лоян сохранился только лишь в литературных произведениях. Например, в знаменитой поэме Цао Чжи III века. Цао Чжи никогда не бывал в этом городе, но он воспроизвел в стихотворной форме голос бывшего жителя, оплакивающего его исчезновение:

Взойдя на высокий хребет горы Бейман,Издалека я сверху смотрю на Лоян.Лоян, как же одинок ты и неподвижен!Дворцы и дома твои все сожжены дотла.Все стены и ограды поломаны и зияют брешами,К небу тянутся кусты терновника и ежевики.Мне не видно стариков;Я вижу одну только новую молодежь.Я поворачиваю в сторону и не нахожу подходящей дляпрогулки дороги.Заброшенные поля больше некому вспахать.Я отсутствовал здесь слишком долгоИ уже не нахожу нужных троп.Посреди полей стоять печально и одиноко.На тысячу ли не увидишь дыма из трубы.Все эти годы я жил думой о родном доме.Я запутался в овладевших мною чувствах и утратил дар речи42.

Глава 5

Жизнь народа в сельской местности

Несмотря на то что больше девяти десятых части населения во времена империй Цинь и Хань трудилось на земле, очень мало написано о китайских земледельцах. Элиты предпочитали разноцветье и суматоху городов, а также соблазн власти при дворе. Привязанная к земле сельская жизнь отдавала грубостью и безвкусицей. Однако в пантеоне династии Хань оказался Шэнь Нун, прозванный Святым земледельцем. Считавшийся изобретателем сельского хозяйства, он служил святым покровителем традиции Сражающихся царств, утверждавшим, что каждый мужчина должен выращивать для себя пропитание. В философском собрании сочинений начального периода династии Хань под названием Хуайнань-цзы («Учитель Хуайнань») его приводят в качестве составителя законов: «По этой причине закон Шэнь Нуна гласит: „Если в лучшие свои годы мужчина не пашет землю, кто-то в этом мире останется голодным. Если в лучшие свои годы женщина не вяжет одежду, кто-то в этом мире будет мерзнуть“. Следовательно, он сам пахал землю собственными руками, а его жена сама вязала, чтобы показать пример всему миру»1.

Кое-кто из писателей приспособил данную концепцию в качестве инструмента поддержки циньского режима власти, благополучие которого зависело от продуктивности сельского двора, а их представители испытывали недоверие к богатству купцов. Все это унаследовала династия Хань. Возделывание поля даже предусматривалось редко исполняемым обрядом, когда императоры династии Хань начинали хозяйственный сезон на селе тремя проходами плугом по специально подготовленному полю. Потом очередь доходила до ведущих сановников, демонстрировавших через показной труд интерес двора к сельскому хозяйству. Императрица играла свою роль участием в протокольном вязании на торжествах, посвященных Первому шелководу2. Притом что ни один из обрядов регулярно не исполнялся, государством принимались разнообразные меры поддержки хозяйственной системы мелких свободных землепашцев.