Мой подельник Твиттер - Анатолий Сигов

– Тебя, – коротко сказал он и протянул трубку Крученому.

– Какого хера? Не видишь, я занят! Кто это?

– Возьми! – Парень был немногословен.

Крученый выхватил трубку и рявкнул:

– Говорите!

Он какое-то время молча слушал, затем вскочил и побежал из цеха, успев скомандовать дебильному парнишке:

– Смотри за ними, чтобы не разговаривали между собой!

Минуты шли. Парнишка, присев на корточки у стены, внимательно следил за ними. А они даже не взглянули друг на друга, не говоря уж о том, чтобы заговорить. Каждый был занят тем, что обдумывал ситуацию, в которую попал. Вероника понимала, что искать ее никто не будет. Для Алексея Константиновича она не представляла интереса после того, как перестала читать переписку Льва. И никто на свете, кроме мамы в Америке, не знал, что она находится в Москве.

Наконец Крученый вернулся и сразу направился к Веронике.

– Ты поедешь со мной! – скомандовал он и стал отвязывать ее руки от скамейки. – А ты подождешь меня здесь! – Последнее предназначалось компаньону по бизнесу.

– Мне нужно ехать. У меня дела, – начал Лев.

– Дела у меня. А ты мне бабки должен. Подождешь! – Крученый был категоричен.

Веронику грубо затолкали в машину.

«Это мой путь на Голгофу», – с тоской подумала она, предполагая, что сейчас ее поведут к моргу, а через некоторое время переправят в Америку, где она будет по частям жить во многих гражданах своей страны. Наверное, это и есть ее предназначение на земле.

Кортеж из двух машин выехал за пределы заводского корпуса. В первой машине поместился Крученый с компанией друзей. Она сидела во второй между двумя парнями, державшими ее под руки. Внутри стоял крепкий дух табака и пива.

Машины ехали на небольшой скорости по улицам промышленного пригорода. Было уже темно и из-за ненастной погоды на улицах почти безлюдно.

Да! Отсюда не вырвешься. Между тем, как показалось Веронике, что-то незримо изменилось. Крученый, наконец, перестал орать, бесконечно спрашивать про какую-то колбу и оставил паяльную лампу в цехе. Если бы она так его интересовала, он бы добился признания перед тем, как отправить Веронику в пристройку к моргу. И еще. Зачем нужно столько сопровождающих, чтобы доставить ее в последнее пристанище? Это могло лишь означать, что они едут куда-то еще и ее жизнь, может быть, чуть-чуть продлится.

Язык парней, державших ее, резко отличался от русского. Они перебрасывались короткими междометиями, сопровождаемыми матерными словами. Она ничего не понимала, кроме этого мата, а они вполне понимали друг друга.

Наконец, машины остановились на окраине какого-то парка или леса. Все, кроме одного, вышли из машины и сгрудились у первого автомобиля. Там собралась группа людей и шли какие-то переговоры. Одни отходили, другие, наоборот, шли к машине и что-то активно обсуждали, размахивая руками. В руках одного из парней Вероника увидела автомат. Но о чем они говорили, слышно не было.

По знаку Крученого Веронику вывели из машины и потащили к другой, стоявшей в стороне. Она пыталась сопротивляться и кричать, но ее молча вели дальше. Поравнявшись с какими-то двумя фигурами, один из сопровождающих вдруг резко бросил Веронику вперед с такой силой, что она не удержалась и упала. Почувствовав свободу, она быстро вскочила и хотела побежать к лесу, но в этот момент ее опять кто-то схватил за руку, и знакомый голос рявкнул ей в ухо:

– Тихо! Давай, валим отсюда по-быстрому, пока нас не пристрелили!

Она не сразу поняла, что это голос Витька из кафе.

– Давай! Давай! Быстрее!

Витек бежал с ней все дальше и дальше, постоянно оборачиваясь на стоящие у дороги машины. Недалеко в пролеске их, оказывается, ждал автомобиль, и Витек втолкнул в него Веронику. Машина резко рванула с места.

– Ну что, Вероника Ивановна, не ожидала, что встретимся? – услышала она веселый голос с переднего сиденья, когда они, наконец, выехали на дорогу.

Сил отвечать не было, она лишь молча помотала головой.

К счастью, Витек ничем больше не интересовался, и они в тишине доехали до небольшого домика где-то в глубине городского квартала. Ее под руку провели внутрь, где их уже ожидала какая-то крупная женщина с добродушной улыбкой.

– Заходи, заходи! Надо же! Ко мне все больше мужиков пораненных таскали, – с мягким говорком сказала она. – А теперь вот и бабы пошли.

Вероника не понимала, куда попала, но эта большая уютная женщина вызывала у нее доверие. Здесь, наверное, бить и связывать руки не будут.

Женщина уложила Веронику на скамейку и улыбнулась:

– Успокойся! Все закончилось. Меня Нюрой зовут. Расслабься, милая!

Она стала снимать с Вероники одежду и осмотрела ее тело.

– Да у тебя все в порядке! Ни колотых, ни резаных. Пара ушибов, да и только.

Потом пересадила ее в кресло и укрыла одеялом. Все вокруг виделось как в тумане – медицинское оборудование и стол, кафельный пол и стены.

– Это что, госпиталь? – спросила Вероника, не узнавая своего голоса.

– Нет. Баня. Одни приходят попариться, другие, как ты, полечиться. Но ты-то – легкий случай, а бывали и потяжелее, – щебетала Нюра, постоянно что-то передвигая и протирая. – И латать мужичков приходилось, и зашивать. Я всему тут научилась. Брат мой, Колька, у Алексея Константиновича работал, ну и пристроил меня сюда помогать время от времени. А когда его… – не докончив фразу, тяжело вздохнула она. – Алексей Константинович взял меня сюда на полную ставку за хозяйством присматривать. С тех пор и кручусь. Но сейчас поспокойнее стало, не то что в прошлые годы. Поуспокоились пацаны. Повзрослели, – нараспев продолжала хлопотливая Нюра. – И банька у нас тут славная. Чистая. Я за этим строго гляжу. Ну, тебя, правда, не приглашаю. Сюда мужички со своими приходят. Ну, знаешь, как говорят, заодно и попариться. Но здесь всегда порядок. Никаких безобразий.

На этих ее словах Вероника окончательно погрузилась в сладкий туман.

Она не понимала, сколько проспала. А когда с трудом разомкнула веки, то увидела, что на нее сверху в упор смотрит Алексей Константинович. Рядом стояла Нюра и подробно докладывала обстановку.

«Почему он всегда в черном?» – подумала Вероника, а вслух произнесла:

– Это вы? Я думала, что уже никогда вас не увижу.

– Мы своих не бросаем, – серьезно сказал Алексей Константинович и добавил: – И что же они от вас хотели?

– Чтобы я все рассказала про какую-то колбу. Объясните, что у вас называется колбой?

Алексей Константинович переглянулся с Нюрой и усмехнулся:

– Нюра вам потом расскажет. А где вас держали, не знаете?

Вероника молча помотала головой. Настал ее черед задавать вопросы.

– А почему они меня все-таки отпустили? – Это ее очень интересовало.

Нюра деликатно вышла из комнаты, оставив их наедине.

– В ответ на ваше похищение мы захватили младшего брата их главаря. Это был обмен, поэтому вы и живы. Заодно разбабахали один из их «Мерседесов» вместе с двумя отморозками, находившимися внутри. У нас так: око за око. Они нашу машину, а мы – их. Они нашего человека, а мы – их.

В его изложении все выглядело поразительно буднично. Эдакий обмен любезностями между двумя джентльменами. При этом одной из любезностей была она сама.

– Останетесь здесь отдохнуть до утра? – спросил Алексей Константинович.

Вот этого ей совершенно не хотелось. Единственным желанием было погрузиться в ванну в собственной квартире, чтобы смыть с себя всю грязь сегодняшнего дня.

– Тогда вас сейчас отвезут домой. Отдыхайте! Надеюсь, завтра вы будете в полном порядке. Предстоит одна работенка. Все подробности завтра утром.

Что ж, она в долгу перед ним, сегодня ей спасли жизнь…

Когда Вероника уезжала, она все же спросила Нюру про злополучную «колбу».

– Не что, а кто, – строго поправила ее Нюра и, кивнув на закрытую дверь, добавила:

– Колбин, Алексей Константиныч.

Глава 4

Инструктаж проходил ровно в девять утра, как всегда, внизу под окнами ее дома. Все тело было как деревянное, опухла и болела левая половина лица, куда приложил руку Крученый, и еще грудь. Хотелось лежать в теплой кровати и ни о чем не думать. Но надо было отрабатывать вчерашнее спасение.

Оказалось, что два дня назад на одной из станций пригородной электрички милиция задержала молодую женщину в одной больничной сорочке на голое тело. Женщина оказывала сопротивление и кричала что-то невразумительное. Ее отвезли в психиатрическую лечебницу и стали выяснять, в какой из больниц пропала пациентка. Но такой больницы не нашлось. Наутро она пришла в себя и рассказала, что ее насильно где-то удерживали, но ей удалось сбежать оттуда. Женщину признали вменяемой и передали обратно милиционерам. Оттуда связались с милицией в небольшом поселке, где она якобы проживала, и через несколько часов в Москве появилась ее мать и забрала сбежавшую домой.

Это был район действий группы Крученого, и человек, работавший на Алексея Константиновича в районной милиции, тут же его проинформировал о происшествии. В поселок отрядили пару ребят, чтобы узнать у женщины, кто и где ее держал, но они с матерью заняли круговую оборону и никого в дом не пускали.