Камни последней стены - Чингиз Абдуллаев

— Я вижу, у вас продуманы все варианты, — сказал, останавливаясь и немного успокаиваясь, Кардиган. — Никогда не думал, что через десять лет после падения Стены мне придется прятаться в Берлине от наблюдения и уходить от преследования.

— Это камни, — невесело сказал Страус, — камни последней Стены. Нам казалось, что ее так просто снести, а оказывается, камни все еще летят в нас из прошлого. Уже много лет, Кардиган. И конца этому не видно.

Эрфурт.

4 ноября 1999 года

Городок Зуль находится в Южной Тюрингии. Во времена ГДР это был туристический центр для гостей из Восточной Европы. Недалеко находился горнолыжный курорт Оберхоф, на котором тренировались всемирно известные спортсмены из социалистической Германии, подтверждавшие своими успехами авторитет государства. Дронго, узнав от Габриэллы, что Менарт перебрался в Зуль, подумал, что им нельзя появляться в небольшом городке такой сплоченной группой. Поэтому он предложил своим напарникам отправиться в Зуль и поселиться в отеле «Тюрингия» напротив музея оружия, недалеко от вокзала. Однако Андрей Константинович резонно отказался, понимая, что супружеская пара из России может вызвать подозрение. Если за Менартом уже было установлено наблюдение, то появление любого постороннего лица в небольшом городке вызовет к нему повышенный интерес контрразведки.

Андрей Константинович предложил несколько другой вариант, и Дронго оценил его план. Сам Андрей выезжает ночью в Зуль, чтобы поселиться там в отеле «Тюрингия» и оттянуть на себя возможные подозрения немцев, которые будут следить именно за ним. Таким образом он как бы специально подставлял себя под наблюдение, помогая своим товарищам незаметно проникнуть в городок. Остаться в одиночестве Дронго не мог, так как не знал немецкого языка. И хотя сам Менарт понимал русский язык, тем не менее оставаться без поддержки такого помощника, как Лариса, ему не следовало. И он согласился на план Андрея Константиновича.

На вокзале они попрощались. Андрей протянул руку Дронго.

— Вы удивительный человек, — задумчиво произнес Андрей. — Мне кажется, что у вас есть интерес к жизни.

— Возможно, — сказал Дронго. — Надеюсь, завтра мы с вами встретимся в Зуле. До свидания.

Поезд ушел, а Дронго с Ларисой поехали в отель «Ренессанс» недалеко от эрфуртского вокзала. Они сняли два номера по соседству. Вечером позвонил Андрей Константинович и сообщил, что благополучно добрался и разместился в отеле «Тюрингия». Он также добавил, что за всеми приезжими в городе ведется наблюдение. Было уже достаточно поздно, когда Дронго позвонил Ларисе.

— Хотел поблагодарить вас за плащ, — сообщил он.

— Я не хотела его оставлять, — ответила Лариса, — по нему можно вычислить ваш высокий рост. Он был бы неплохим пособием по вашему поиску. И потом он пахнет вашим «Фаренгейтом». Вас могут найти по запаху.

— Вас так раздражает этот запах?

— Мне все равно.

— Вы удивительно любезны, — пробормотал Дронго. — Можно я приглашу вас на ужин?

— Уже поздно, — ответила Лариса, — а нам завтра утром рано вставать. Поэтому я не думаю, что это целесообразно.

— Наверно, вы правы, — согласился Дронго, — спокойной ночи.

Он положил трубку, не дав сказать ей ни слова. Затем поднялся, вышел из номера и спустился в ресторан. Он уже заканчивал ужинать, привычно быстро поглощая еду, когда увидел, как в зал вошла Лариса. Она была в темном платье. Подойдя к столику Дронго, она молча села напротив него. Подскочившего официанта она попросила принести минеральную воду.

— Вы так быстро положили трубку, что не дали мне возможности попрощаться с вами, — сказала она, глядя ему в глаза.

— А вы так категорически отказались, что я не счел нужным продолжать разговор.

— Вы всегда так относитесь к женщинам? Или только выборочно?

— Конечно, выборочно. Я выбираю самых неприятных.

Она улыбнулась. Официант принес минеральную воду, поставил на столик и застыл в ожидании заказа.

— Я не ужинаю так поздно, — сообщила Лариса, видя, как Дронго тоже ждет, когда она сделает заказ.

— В таком случае принесите зеленый салат, — попросил Дронго официанта. Тот мгновенно отошел от столика, чтобы не мешать их беседе.

— А я, наоборот, ем по ночам, — признался Дронго, — хотя знаю, что это вредно. Но сейчас только одиннадцать часов вечера, а я обычно ложусь спать не раньше трех-четырех.

— Я знаю. Мы знакомились с вашими привычками перед поездкой.

— Я так и думал. Ваш напарник сделал вид, что очень удивляется некоторым моим привычкам. Хотя он должен был вести себя так, чтобы я не считал вас специально подосланными людьми. У вас ведь наверняка есть инструкции на случай провала моей миссии.

Он увидел, как она вспыхнула и хотела что-то сказать. И сразу перебил ее:

— Не нужно мне отвечать, я ведь понимаю ситуацию. В случае если мне не удастся добиться успеха, вы обязательно задействуете дублирующий план.

На этот раз она молчала. Только внимательно слушала его. Официант принес салат, поставил на столик и сразу отошел. Она взяла вилку, нож.

— Вы все-таки пришли, — сказал Дронго, поднимая бокал с красным вином. — За вас. Вы не будете пить?

— Я не пью, — сообщила она, начиная есть свой салат из листьев, на которые капнули несколько капель оливкового масла.

— Вы наверняка не москвичка, — сказал Дронго. — Откуда вы? Судя по вашему русскому, откуда-то с Волги?

— Может быть, — кивнула она. — Я не москвичка, вы правы.

— Вы замужем?

— Неужели это имеет отношение к нашей будущей встрече с Менартом?

— Нет. Но мне интересно. Вы ведь не аналитик, а оперативный работник. С вашим образом жизни трудно иметь семью.

— Вы решили испортить мне ужин?

— Я не хотел вас обидеть. А вы напрасно все воспринимаете таким образом. Просто я высказал свое предположение.

— Вы чувствуете себя победителем, если женщины так легко вам отдаются? — неожиданно спросила она.

— О чем вы? — не понял Дронго. — Неужели о Габриэлле?

— Мы все слышали, — коротко произнесла она, взглянув на него.

— Тогда вы ничего не поняли, — печально сказал Дронго, — у нас была не обычная постельная сцена. Эта женщина была, очевидно, влюблена в Шилковского, дружила с Хеелихом. Выполняя их указание, она приняла участие в переброске части архива их службы, который они сдали представителям КГБ. Вернувшись после задания, они обнаружили, что на их командиров кто-то напал. Долгие годы она считала, что это сделали ваши бывшие коллеги, Лариса, заплатив ее товарищам столь страшную цену за их верность союзническому долгу. Бутцман говорил мне, что она тогда замкнулась в себе. Ей удалось выйти замуж, переехать в Нюрнберг, у нее появилась семья. Но подсознательно она всегда помнила о том, что произошло. И когда сегодня я ей сообщил, что Шилковский выжил и он находится в Москве, она несколько оттаяла. Ей важно было поверить, что их не предали. Хотя она узнала от меня, что я все равно ищу предателя.

Она была столько лет зажата, столько лет никому и ничего не говорила. А тут появляется человек, которому она может все рассказать. И который ее понимает. Вот почему она была столь раскованна. Только на один час. Чтобы вернуть себе это состояние независимости и свободы. Она даже сказала мне, что я был первым ее мужчиной за последние десять лет. Кроме мужа, разумеется.

— Как трогательно, — сердито сказала Лариса. — Вы всегда выступаете в роли утешителя?

— Когда меня просят женщины. Это было совсем не то, что вы думаете, Лариса. Честное слово, совсем не то.

Она отодвинула тарелку с недоеденным салатом. Очевидно, она думала и о своей фигуре. Ведь бывшие спортсмены обычно склонны к полноте. Дронго, в свою очередь, тоже отодвинул тарелку.

— Надеюсь, вы меня поняли, — сказал он, — это было нужно. Может быть, не только ей, но и мне самому.

Он подозвал официанта и попросил принести счет, чтобы вписать его в стоимость своего номера. Официант принес счет в черной кожаной папке и положил рядом с ним ручку. Дронго расписался, добавив несколько марок на чай.

— Надеюсь, завтрашняя встреча с Менартом пройдет более нейтрально, — грустно пошутил он. — Я не думал, что нас будет так хорошо слышно.

— Вам нравилось заниматься с ней сексом? — прямо спросила она. Прямой вопрос требовал прямого ответа. И он кивнул ей в подтверждение.

— Да, — сказал он, — и она занималась этим достаточно самозабвенно.

Они вместе вышли из ресторана. В лифте оба молчали. Затем вместе вышли в коридор. Она подошла к своему номеру и достала карточку-ключ.

— Спокойной ночи, — сказала она, посмотрев на него.

— Спокойной ночи. — Он подошел к своему номеру и открыл дверь. Затем, подумав немного, взял табличку с надписью «не беспокоить» и повесил ее на дверь. Затем разделся и отправился в душ.

В эту ночь он спал беспокойно. Ему снилась Габриэлла, почему-то иногда с лицом Ларисы.