Ясир Арафат - Герхард Концельман

И вновь египтянин указывает Арафату на то, что авторитет главы ООП лишь тогда действительно вырастет, когда он назначит себя первой персоной палестинского правительства в изгнании, которая сможет принять на себя всю ответственность. Арафат возражает: «Я революционер, а не обычный политик. Я не собираюсь садиться в кресло палестинского премьер-министра!»

«Если Вы посмотрите налево, то сможете увидеть два угнанных самолета!» Пилот «Каравеллы» компании «Миддл Эст Эйрлайнс», которая летит этим утром из Бейрута в Амман, обращает внимание на самолеты на земле. «Каравелла» уже опускается над Амманом, теряя крейсерскую высоту полета. С высоты примерно трех тысяч метров в ровном утреннем свете оба самолета хорошо видны. Они стоят в пустыне.

Место их приземления находится в 25 километрах от иорданской столицы, в стороне от дороги, ведущей через Мафрак к иракской границе. Англичане, сохранявшие до 1956 года протекторат над Иорданией, оборудовали в пустыне трассу — во времена машин с пропеллерами. После отвода британских войск неукрепленное взлетное поле использовалось редко. Здания пришли в упадок. В воспоминаниях бедуинов осталось английское наименование «Доусоне Филд».

Соединения боевиков Народного фронта освобождения Палестины, оставшись не замеченными иорданскими властями, заняли в начале августа «Доусоне Филд». Командиры проверили крепость естественной песочной трассы, которую англичане только выровняли и утрамбовали. По мнению проверяющих, здесь могли бы приземляться тяжелые реактивные самолеты — о взлете, впрочем, нечего и думать.

Когда вечером 6 сентября 1970 года приземлился первый самолет, на землю уже опустились глубокие сумерки. Боевики установили факелы по краям трассы; автомобильные фары давали слабый свет на посадочной полосе. Капитану Чарлзу Д. Вудсу указывали курс по радиотелефону.

Ко времени приземления самолета ТВА самолет ДК-8 Свиссэйр уже приблизился к радиомаяку Дамаска. 15 минут спустя — наступила уже глубокая ночь — этот второй угнанный самолет также приземлился на поле «Доусоне Филд». Капитан Фриц Шрейбер уверенно посадил машину. Песок и пыль неслись вихрем в темноте. Отблеск пламени двигателей и красных габаритных фонарей в облаках песка создавал впечатление, что самолет нырнул в море огня. Как только машина остановилась, экипаж открыл аварийные выходы. Многие пассажиры пытались убежать, но боевики загнали всех обратно в самолет.

Как объявили руководители боевиков испуганным людям, самолеты приземлились на «освобожденной территории». От каких оков была освобождена эта территория, пассажиры так и не узнали. Палестинцы показывают, что в «Доусоне Филд» они пользуются авторитетом: пассажирам выдаются отпечатанные формуляры, в графы которых нужно внести свои данные. На этих формулярах можно прочесть новое название, которым Народным фронт освобождения Палестины заменил «Доусоне Филд»: «Аэропорт революции».

«В «Аэропорту революции» находится больше машин, чем в аэропорту короля в Аммане», — эту фразу произносит федаин Народного фронта освобождения Палестины. В его голосе слышится гордость. Он проверяет бумаги, необходимые мне для поездки в «Аэропорт революции». «В следующий раз, — говорит он на прощание, — прилетайте в наш аэропорт на самолете».

Там приземлилась тем временем третья машина, четырехмоторный ВК-10 британской компании БОАК со 105 пассажирами на борту. По пути из Бомбея в Лондон точно над Бейрутом экипаж был захвачен в рубке двумя вооруженными палестинцами. Они вынудили пилота Сирила Гоулборна вначале приземлиться в Бейруте; там в бак залили 80 тысяч литров керосина. Затем пилоту назвали цель — «Аэропорт революции». Самолету номер 755 компании БОАК боевики дали название «Лейла» — в честь девушки-федаина, которая после неудачной попытки угона содержалась в британской полицейской тюрьме Вест Дрейтон.

Освобождение Лейлы Халед является однцм из условий, выдвинутых Народным фронтом освобождения Палестины. И английскому правительству, и ответственным лицам в Бонне и Берне также предъявляется требование освободить палестинцев, которые участвовали в предыдущих покушениях в воздухе. С удивительной быстротой из этих столиц сообщается о готовности пойти на условия Народного фронта — хотя израильское правительство предостерегает от такой уступчивости.

Через три часа после прибытия первой машины в «Аэропорт революции» с отстоящей на б километров дороги Амман-Мафрак подошли танки иорданской армии. Поскольку им пришлось преодолеть участок пустыни, то их заметили еще издали: их колеса высоко взметали песок. Машины тянули за собой шлейфы песка.

Командиры федаинов послали навстречу иорданским солдатам несколько своих человек. Они должны были предостеречь иорданцев от вмешательства. Командиры пригрозили взорвать самолеты, если танки подойдут в непосредственную близость к «Аэропорту революции». Руководство иорданской армии отдало приказ «Соблюдать дистанцию!». Король Хусейн не хотел отвечать за гибель почти трехсот пассажиров.

Общее число заложников не превысило четырехсот человек — даже после прибытия в «Аэропорт революции» третьего самолета. Ясир Арафат — который не несет ответственности за угон самолетов, — хочет позаботиться о том, чтобы освободить из адской жары самолетов женщин и детей.

Самолеты стоят под палящим солнцем. Днем температура поднимается выше 40 градусов. Туалеты, не предназначенные для столь длительного использования, переполнены. Разложение фекалий при такой жаре производит невыносимый смрад. Существует опасность возникновения болезней, даже эпидемии. «Содержать женщин и детей в подобных условиях — это не придаст славы нашей революции», — признает Арафат в телефонном разговоре с руководителями Народного фронта освобождения Палестины. Ему возражают, что этим детям все равно лучше, чем детям изгнанного народа Палестины.

Вмешательство Арафата осложняется тем обстоятельством, что важнейшая фигура Народного фронта в те решающие дни находится не в Иордании и даже не в другой стране Ближнего Востока: Жорж Хабаш находится в ознакомительной поездке по Китаю и Северной Корее. Вся ответственность лежит на докторе Вади Хаддаде. Будучи вторым человеком в иерархии Народного фронта, он склонен к жестким решениям.

Доктор Вади Хаддад совершенно не прислушивается к призывам Арафата уважать заповеди человечности. Тем не менее на него как на врача воздействует аргумент, что палестинские борцы за свободу не должны давать повода к упрекам, что из-за них люди погибли от эпидемий. Арафат получает ответ, что до сих пор миру было безразлично то, что палестинские беженцы подыхают от эпидемий. Однако вскоре доктор Хаддад соглашается, чтобы женщин и детей выпустили из самолетов и доставили в Амман, чтобы установили передвижные туалеты иорданской армии.