Точка невозвращения - Илья Твиров

— На рыбалку что ли едим? — высказал Григорий собственные мысли вслух.

По обыкновению ему никто не ответил.

Спустя сорок минут автомобиль с тремя пассажирами свернул на малое автомобильное кольцо, добрался по нему до старой раздолбанной Каширской дороги, вновь помчался по направлению от Москвы, но спустя километр повернул направо.

— Почти приехали, — соизволил сообщить пассажиру один из мордоворотов.

На деле оказалось, что им пришлось ехать еще минут пятнадцать, пока наконец правительственная «Ауди» не завернула на участок леса, огороженный глухим зеленым металлическим забором. Точнее это был не совсем лес, что-то вроде его опушки. Сосны и ели росли здесь вперемешку и совершенно в хаотичном порядке.

— Станция конечная, — типа пошутил один из фсбшников, выпрыгивая из автомобиля.

Григорий последовал его примеру, выполз на улицу и огляделся. Участок весьма сильно прореженного леса оказался чьим-то частным владением общей площадью в несколько гектаров. В периметре, огороженном трехметровым глухим забором, среди росших здесь деревьев находился весьма представительного типа дом, еще несколько строений поменьше, чьи предназначения могли варьироваться от банальной бани до хранилища садового инвентаря, а так же персональная вышка сотовой связи или что-то наподобие того. Быстро оглядев дом, построенный из дерева, Мезенцев обнаружил на нем несколько антенн тарельчатой формы, а на самом участке то тут, то там, показывались бравые молодцы в краповых беретах и с автоматами за плечами.

— Не отставай, — довольно грубо приказал один из федералов и направился прямиком к центральному строению.

Григорий дабы лишний раз не злить серьезных людей проследовал за ним.

Шикарный дом внутри оказался не менее красив и представителен чем снаружи. Большая прихожая, лестницы, уносящие гостей наверх, охотничьи трофеи, развешенные то тут, то там и явно не абы как, а со знанием дела, довольно большое количество искусно выполненных картин, а так же коллекционное оружие, причем не только российское, но и европейское. Так Мезенцев обнаружил здесь висевший на стене фламберг, а рядом с ним клеймор. Судя по их внешнему виду, это были не современные реконструкции, а самые что ни на есть военные реликвии минувших эпох. Стоить такая коллекция должна была целое состояние.

— Интересуешься? — раздался голос из-за спины, и Григорий мгновенно обернулся.

Перед ним стоял невысокий крепкого телосложения человек лет шестидесяти, коротко и аккуратно постриженный, с интеллигентной бородкой и внимательными все замечающими глазами. Одет незнакомец был в военно-полевой костюм пятнистой расцветки без знаков различия и мог оказаться кем угодно, хотя в это, конечно же, мало верилось. Даже без привлечения своего паранормального резерва Мезенцев понял, что перед ним хозяин всего этого великолепия.

Интересно, и зачем ему понадобился Григорий? Точнее не он сам, а его способности. Уж не настал ли тот момент, когда его дар начинают потихоньку использовать в грязных подковерных играх?

— Всегда любил оружие, но не современное, к нему я отношусь равнодушно. — Мезенцев проследил за реакцией хозяина особняка, после чего добавил: — Мечи, шпаги, топоры, доспехи меня привлекают куда больше, хотя, конечно, наверное, не на столько, чтобы собирать из них коллекции. На это у меня не хватит ни сил, ни времени. Да и некуда, в общем-то, собирать. Квартира, знаете ли, не позволяет. Иное дело здесь…

— Ну, квартира — дело наживное, не так ли, молодой человек?

— Это конечно, — согласился Мезенцев, пытаясь понять, к чему клонит незнакомец. Так ли просто он заговорил о квартире, или всего лишь решил поддержать диалог?

— Меня зовут Петр Григорьевич, и я весьма наслышан о твоих… эм… способностях. Они, видишь ли, уникальны.

— Григорий Мезенцев, — в свою очередь представился молодой человек, хотя и понимал, что хозяину дома про него наверняка известно очень и очень многое.

Петр Григорьевич протянул Мезенцеву руку, дождался ответного рукопожатия, после чего продолжил:

— Я человек, который не ходит вокруг да около и предпочитает везде, где только это уместно, начинать сразу с дела. Сегодняшний случай исключением не станет, поэтому не буду тянуть кота за причиндалы и скажу, что хочу предложить тебе работу.

— Банки грабить? — пошутил молодой человек.

Пока ничего нового Григорий не услышал. Естественно, ему должны были предложить какое-то дело, зачем же тогда вызывали. Не полюбоваться же на него.

— Не совсем, — улыбнулся Петр Григорьевич. — Это слишком мелко для тебя, да и я не банальный уголовник, знаешь ли. Понимаешь, в чем закавыка…, в мире давным-давно уже в цене такой ресурс как уникальность. Мы продаем ее, покупаем и при этом не все, далеко не все понимают, что это такое. Когда один человек ищет работу, он предлагает работодателю свои навыки, которые, возможно, понадобятся ему в дальнейшем. Казалось бы, при чем здесь уникальность? Все просто. Даже в рамках определенных обязанностей ценится тот сотрудник, который обладает чем-то особенным, даже если это будет банальная выносливость, лучшая память, знание не одного иностранного языка, как у всех, а нескольких, продвинутая коммуникабельность, желание работать и зарабатывать не только на бумаге, но и на деле. Что уж говорить о настоящей уникальности и наличии у определенного индивида таких особенностей, которых больше ни у кого нет? Таким людям нужно дать шанс стать чем-то большим, дать возможность творить что-то особенное, не подвластное остальным. Я прав?

Мезенцев почесал голову, совершенно не понимая, к чему клонит хозяин особняка.

— Наверное…, не знаю. Я пока не очень понимаю, к чему Вы все это говорите.

— А к тому, что банки грабить могут и другие. Для этого в нашем несовершенном социуме есть соответствующие профессионалы. У нас есть военные, которые могут то, чего не могут другие. Есть спортсмены, чьи достижения рядовому гражданину любой страны никогда не повторить, если конечно он не станет усиленно тренироваться и не окажется более талантливым, чем те самые спортсмены. Есть музыканты, поэты, писатели, художники. Их трут — штучен, их товары — бесценны. Нет, человеческое общество всему придумало цену. Даже у любви есть цена, что уж говорить о картинах или шедеврах музыкального искусства. Но…, во всем есть но. Если слесарей, сантехников, рабочих вокруг навалом, квалифицированных футболистов, хоккеистов, волейболистов уже меньше, а число талантливых музыкантов и художников совсем уж невелико, то людей, обладающих такими способностями как у тебя, считанные единицы. Если их количество приблизится к десятку, я буду очень рад. Осознаешь цифру?