Зона невозврата - Шон Блэк

Лок тронул Коберна за плечо.

– В самом деле, давайте-ка полегче.

Тот, оценив всю нелепость своего порыва, промямлил извинение.

– Намекнули, что, типа, отправят его обратно в строгач – скорее всего, в «Пеликан Бэй», потому что ближе тюрьмы такого уровня нет.

Вместе с Коберном Лок спустился вниз, где оба уселись на ступеньках федерального суда. Отказавшись от предложенной сигареты, Лок клюнул Коберна вопросом:

– Что за чертовщина у вас тут творится?

Тот ответил тяжелым вздохом:

– Знать бы.

– Вот и именно, что знать. Посмотрите: людей убивают, да как! Вначале Кена Прэйджера – федерального агента, между прочим…

Коберн поиграл желваками.

– Он был «кротом». Что они, по-вашему, банкет в его честь должны были устроить?

– Да не одного, а с семьей. Его ведь надо было в ту глушь выманить, да еще вместе с ними, и уже там всех умучить. При этом они всё скрупулезно снимают, а затем отсылают почтой к вам. Это вам кажется нормальным?

– О какой вы вообще нормальности, когда речь идет о таких отморозках? Тут можно рассуждать лишь о разных степенях ненормальности.

– Так зачем, по-вашему, Джалисии послали ту видеозапись?

Спичку Коберн зажег, чиркнув о ступеньку. Его худое осунувшееся лицо покрывали морщины, а седины на висках со времени их первой встречи заметно прибавилось. Судя по всему, он никак не мог внутренне смириться с гибелью Джалисии.

– Видимо, это было своего рода послание, – ответил он после пары нервных затяжек.

– А что, просто убить Прэйджера с семьей оказалось недостаточно?

– Если федерального агента элементарно укокошить и зарыть там же в лесу, кто об этом услышит? Где резонанс?

Вопрос риторический.

Лок вздохнул. Ну и денек выдался… Точнее, сутки.

– Они фактически подсунули Джалисии это дело. А затем для подстраховки, чтобы оно вернее сдвинулось с места, на нее еще и Рипер вышел.

– И в конечном итоге выдернул коврик у нас из-под ног. Понимаете, о чем я, Лок? Вы выискиваете какой-то стратегический план там, где его сроду не было – и нет.

Лок, подумав, счел уместным озвучить то, что донимало его с той самой поры, как он познакомился с Коберном и Джалисией. Время, пожалуй, наступило. Тогда это как-то не попадало в его поле зрения и не особо затрагивало остальных, хотя, если вдуматься, должно было дыбиться надо всем следствием огромным и жирным вопросительным знаком.

– Прэйджер, пока действовал в «Арийском братстве», должен был снабжать вас информацией. Так вот, что именно он сообщал? Ведь он наверняка должен был знать, кто эти люди.

– Думаете, укажи он их, они бы все еще разгуливали на свободе? – усмехнулся Коберн.

Лок даже растерялся.

– Это как же: следствие длилось месяцами, а у вас так и не появилось имен тех, кто состоял в организации?

– Они держались, можно сказать, со сверхосторожностью. Прэйджера не допускали в дома, не давали настоящих имен – вообще ничего. Вплоть до самого конца, когда он слил кое-какую информацию Джалисии. Как раз на ту ночь, когда случилось убийство, у нас с ним была запланирована встреча и отчет по заданию. Вот тогда он выдал бы нам уйму материала, а мы бы вывели его из игры.

Все равно звучало неубедительно. Лок подался к Коберну и заговорил тоном, предполагающим доверительность:

– Давай откровенно, Коберн. Ты мне что-то недоговариваешь.

– Послушай, Лок, – прежде чем отвернуться, сказал тот. – Это не твоя забота. Ты здесь вообще не при делах.

Локу подумалось о Джалисии; то, как она снопом сгорает в фургоне.

– А вот мне так не кажется.

– Я тебе это говорю.

– Тогда мотивируй.

– Ты же сам, помнится, был следователем?

– Одно время.

– Ну, так вот. Тебе нравилось, когда кто-нибудь начинал соваться в дела, которые ведешь ты?

– Нет. Но это теперь уже не только твое дело. Так что мы оба теперь вроде как в одной лодке.

– Я знаешь что думаю? – Впервые с момента прикуривания Коберн открыто посмотрел Локу в глаза. – Я думаю, что Прэйджера с семьей они кокнули из-за того, что он уязвил их больное самолюбие. Они ему, видишь ли, доверяли, считали своим, а он их предал. Такое не прощается, особенно в их среде. Рипер, в свою очередь, использовал идею дать показания как повод выбраться из тюрьмы, с тем чтобы дружки его потом освободили. Когда это не удалось, они поняли, что жребий уже брошен и теперь им остается лишь повторить попытку. И на этот раз она сработала. Джалисию же сгубило то, что она вообще за них взялась, и взялась решительно. К тому же она была… все-таки темнокожей, что еще хуже. Тут налицо месть в чистом виде, нам и копать нечего. Сейчас, мне кажется, Рипер со товарищи уже летят полным ходом куда-нибудь в Аргентину. Ну и скатертью дорога, нам же легче. Дело, безусловно, запутанное, но большой тайны, если вдуматься, в нем нет. Так что мой тебе совет: успокойся и забудь. На что оно тебе?

Пустив последнюю струйку дыма, Коберн притоптал окурок, поднялся, крякнув, и пошел восвояси. Лок смотрел ему вслед, более чем когда-либо убежденный, что побег Рипера – лишь начало, а не конец чего-то. Но чего? Зная этого типа, уверенно можно предположить одно: что бы это ни было, непременно выльется во что-нибудь гадкое.

Глава 41

Когда Рипер в плотно облегающих спортивных очках вошел на кухню, Ковбой с Шуцманом за круглым столиком уписывали блинчики с беконом. Глаза у Рипера все еще привыкали к долгим периодам нахождения на дневном свете, отсюда и тонировка на стеклах. Через минуту-другую появилась Ченс в белых трико и флисовой распашонке – полный контраст фурии в камуфляже, которую она являла собой минувшей ночью.

С тарелки на боковой столешнице Рипер ухватил шмат бекона и закинул в рот.

– Эть ч-черт, – сочно жуя, одобрительно, с широкой улыбкой сказал он, – хорошо на свободе. Спасибо вам еще раз, парни. Вы ведь так из-за меня рисковали.

– Фигня это всё, – подложив себе добавку, небрежно махнул вилкой Ковбой. – Наоборот, ночка выдалась веселой.

– Кстати, – со значением заметил Рипер, – если кто из вас думает выйти из игры, плату можно выдать в любой момент. Деньги есть.

– Какое там «выйти», – хмыкнул Ковбой, заглядывая в холодильник на предмет пивка. – По мне уже сейчас Левенуорт[24] плачет, на всю оставшуюся жизнь. Стоит только возвратиться на базу.

– Пошли они все, – выразил солидарность с товарищем Шуцман. – Я свое на этих гадов отвоевал. Теперь повоюю за то, во что верю.

– Вот и ладно, – кивнул Рипер, усаживаясь напротив.

Ченс в это время, выдвинув возле плиты один из ящиков, из-под лежащей там разделочной доски достала плотный конверт и подала отцу. Тот вытряхнул из него стопку каких-то бумаг.

– Материал немного скомкан, но поверьте, на разработку его ушло немало времени. Я знаю, парни, что вы уже помогли моей дочери в установлении нашей второй цели. Перед нами сейчас две разведывательных миссии. Обе достаточно прямолинейные, но опять же, и окошко для маневра у нас такое, что впору только протиснуться.

Рипер выбрал большую глянцевую фотографию какого-то пожилого, ученого вида белого господина и протянул снимок Шуцману.

– Прошу любить и жаловать: Джуниус Холмс, член Верховного суда США. Вглядитесь хорошенько. Известен как редкостный педант. В настоящее время меняет свой таунхаус в Джорджтауне на семейный дом где-то в здешних краях. Нам нужен его распорядок дня, по будням и по выходным.

– При нем есть охрана? – полюбопытствовал Ковбой.

– Это нам, помимо прочего, предстоит выяснить самим. Информация, само собой, конфиденциальная. У маршалов есть подразделение, занятое судейской охраной, но его численность сейчас поубавилась – в том числе, кстати, из-за нешуточных потерь, понесенных от нас. В общем, вам двоим предстоит все это выяснить. Могу я вам в этом довериться?

Ковбой с Шуцманом кивнули.

– Вот и хорошо, – одобрил Рипер, выцепляя еще одну фотографию – тоже белого мужчины, только значительно моложе, лет под сорок или чуть за сорок, с рыжевато-блондинистой шевелюрой. На снимке он усаживался в машину возле скромного загородного дома. – Гленн Лав, – представил Рипер. – Бригадир департамента общественных работ и улично-канализационного ремонта Сан-Франциско.

Ковбой с Шуцманом недоуменно переглянулись.

– Слушайте сюда, – призвал Рипер, выуживая еще одно фото, на этот раз женщины, усаживающей в мини-вэн двоих малолетний детей. – Это жена Гленна, Эми, и двое их ребятишек. Задача тоже не из особо сложных. У каждой семьи имеется свой распорядок: надо выяснить, какой.

– А когда выясним? – спросил Ковбой.

– Тогда будут и детали.

Заметив, что Шуцман поглядывает в пол, Рипер произнес:

– Если хочешь что-то сказать, сынка, давай прямо сейчас.