Танец огня (СИ) - Амеличева Елена

— Что ты несешь? — я скривился. Та пылкость, огненный характер, что привлекли меня к Рахане в начале отношений, теперь превратились в склочность и дурной нрав. — Если в каждой…

— Ось бытия! — ахнула супруга, мгновенно побледнев.

— Что? — я развернулся к сцене лицом и увидел, что Макила лежит в центре.

Я посмотрел на Макилу, которая стояла за широкой ширмой, отделяющей небольшой зал от гримерок, где расположились танцовщицы. Вытянув шею и затаив дыхание, девушка разглядывала гостей. Уже порядком набравшаяся знать переходила от одного столика к другому, наполняя кубки из мини-фонтанчиков с разноцветными горячительными напитками. Можно не переживать, даже если перед ними станцует вьючный ар, им все равно понравится.

— Ничего не бойся, — я подошел ближе и положил ладонь на плечо девушки. Дрожит вся. И горячая какая! — Ты себя нормально чувствуешь? — нахмурившись, вгляделся в ее лицо — раскраснелась, зеленые глаза сияют.

— Немного жарко, — призналась Макила. — От волнения, наверное.

— Не о чем переживать, зрители хоть и Высшие демоны, в культуре не разумеют. Красивая танцующая девочка им в любом случае приглянется.

— Я красивая? — ее глаза распахнулись от удивления.

— Конечно! — расхохотался, не сдержавшись, но потом увидел, что неподалеку стоит Рахана и сверлит нас взглядом. — Все, беги. Удачи тебе!

Макила выпорхнула на сцену, и жена подошла ко мне.

— Решил на молоденьких переключиться? — процедила она. По тону была ощутима ярость, которая рвалась наружу.

— Ты вдруг решила вспомнить, что мы женаты? Может, еще и супружеский долг потребуешь отдать?

— Тебе смешно? — она резко развернулась и уставилась в мое лицо. — Мало того, что ты абсолютно бесполезен во всем, включая тот самый пресловутый супружеский долг, о котором вздумал поерничать, так еще и позорить меня будешь, волочиться за служанками начнешь?!

— Что ты несешь? — я скривился. Та пылкость, огненный характер, что привлекли меня к Рахане в начале отношений, теперь превратились в склочность и дурной нрав. — Если в каждой…

— Ось бытия! — ахнула супруга, мгновенно побледнев.

— Что? — я развернулся к сцене лицом и увидел, что Макила лежит в центре.

— За лекарем, живо! — крикнул я, с девушкой на руках вбежав во двор дома.

— Он уже здесь, — ответила служанка.

— Что еще стряслось? — с губ сорвалось ругательство. — Да не стой же, идем!

— Маре стало плохо, — зачастила она, пока мы шли к дому и поднимались по лестнице. — Думали, срок подошел, рожает. За повитухой сбегали, а та как увидела ее, запричитала.

— Почему? — я ногой открыл дверь в спальню, вошел и уложил Макилу на кровать.

— Помирает, говорит, не в родах дело. Смерть витает рядом. — Служанка всхлипнула. — Повитуха убежала, мы за лекарем послали. А он сказал…

— Ну, не молчи! Что сказал?

— Что отравили ее, сказал.

— Зови его сюда, быстро!

Девушка убежала, я с тревогой посмотрел на танцовщицу. С лица ушли все краски, губы посинели, дышит едва слышно. Неужели отравили и тебя тоже, девочка?

— Вот лекарь, — отвлекла запыхавшаяся служанка.

Я перевел взгляд на худосочного демона, который глазел на убранство комнаты, и даже не взглянул на Макилу. Откуда слуги его откопали? Хотя и так ясно, из трущоб, нормальные специалисты в десятки раз дороже.

— Может, все-таки делом займетесь? — едва сдерживаясь, чтобы не наградить его оплеухой, я подтолкнул лекаря к кровати.

— Это не мой профиль, знаете ли, — пробормотал он, сев на ее край. — Так, пульс очень слабый, кожные покровы серые. Подозреваю отравление.

— Яд?

— Да откуда же мне знать! — он раздраженно дернул плечами. — У беременной картина схожая. Может, съели что-то не то. Женщины все время…

— Понятно, — перебил я и кивнул служанке, — этого гоните в шею. Пошлите за доктором Дельмаре, живо! Пусть скажут, что Мулцибер просит срочно придти!

— Что вы себе, собственно, позволяете? — начал возмущаться горе-лекарь, но слуги подхватили его и быстро вытащили из спальни.

— Потерпи, девочка, — я прикоснулся к руке танцовщицы. Девушка, и без того хрупкая, казалась и вовсе эфемерной на широком ложе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дельмаре — высокий, седой, с резкими чертами лица, приехал очень быстро. Кивнул мне на правах старого друга и тут же сосредоточился на больной. На меня обрушился град вопросов, на половину из них я ответов не знал. Навестив вторую девушку, что была на сносях, он помрачнел.

— Мулцибер, дело плохо, — сказал мужчина, пристально разглядывая руку Мары. — Смотри, — он указал на почерневший распухший палец. — Это яд пустынного паука. Попал, очевидно, через порез. Сразу в кровь, поэтому без шансов. К сожалению, и мать, и дитя обречены. Плод, вероятно, уже мертв.

— А как же Макила?

— За ее жизнь будем бороться. — Дельмаре быстро вышел из комнаты служанки и вернулся в спальню. — Так, ротовая полость чистая, значит, не через еду. Руки в порядке. А вот ноги, — он прикоснулся к коленям, — опухают. Коленный сустав уже поражен. Щиколотка синяя совсем, — мужчина снял с ног Макилы туфельки и указал на ступни, которые начали чернеть, — вот источник.

— Ось бытия! — ахнула служанка, что стояла рядом. — Вот оно, значит, что! Господин Мулцибер, — ее заплаканные глаза остановились на моем лице, — Мара эти туфельки для Макилы начищала! И маслами, и притирками прошлась, как для себя делала! А выходит…

— Яд был или в обуви, или в средствах, которые использовались. — Дельмаре встал с кровати. — На пальце беременной был порез, поэтому быстро проявилось.

— Мы можем что-то сделать? — я с надеждой посмотрел на него, хотя и знал, что спасения от этого яда нет.

— Сам знаешь, — он со вздохом отвел глаза.

— К сожалению, знаю.

— Можно кое-что попробовать. Но…

— Что?

— Это будет баснословно дорого.

РАХАНА

— Да садись уже быстрее! — я подтолкнула Ровену, которая никак не могла сесть на скамью в карете, заняла место напротив нее и постучала в стенку, поторапливая кучера. — Какие медленные все, это же кошмар!

— Тебя так заботит судьба этой поломойки? — дочь усмехнулась, когда карета выехала, наконец-то, с внутреннего двора.

— А почему тебя не заботит?

— С чего бы? — она презрительно фыркнула.

— Мы живем на самоцветы, которые приносит школа и плантация лкесы. Если некому будет танцевать, у тебя, дорогуша, куда реже начнет пополняться гардероб!

— Сегодня танцевала я, и всем демонам это понравилось! — она вздернула нос.

— Еще бы, они ведь такие пьяные были, что им и зад ара понравился бы! Ты трижды совершила грубейшие ошибки, я краснела за тебя, стоя за кулисами!

— Ясно. Значит, я — полнейшая бездарность?

— Пока что — да!

— Это мне от мамочки передалось, очевидно! У нее тоже таланта не наблюдается!

Моя рука взлетела в воздух и обрушилась на лицо Ровены прежде, чем я осознала, что делаю. Перед глазами моментально всплыла картинка, как она, еще маленькая, на ходу выпрыгивает из кареты во время нашей ссоры с ее отцом.

— Дочка… — я протянула к ней руку — ту самую, которой только что ударила.

— Не трогай меня! — выкрикнула Ровена с такой ненавистью, что внутри у меня заледенело. Когда между нами все успело так испортиться?

Она отвернулась к окну, словно нарочно, мне в укор повернувшись той щекой, которая алела из-за пощечины.

В полном молчании мы доехали до дома. Дочь ушла в свою комнату, меня же служанка проводила к спальне, где лежала Макила. Я вошла внутрь и не поверила своим глазам: Мулцибер держал на руках обнаженную танцовщицу и медленно опускал ее в ванну, полную воды!

— Что?.. Как?.. — я задохнулась от возмущения. — Да вы с ума сошли?! — мой взгляд заметался между мужем и его старым другом, демоном Дельмаре. — Столько воды, Ось бытия! Целое состояние!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Это может спасти девушке жизнь, — тихо ответил доктор.

— Да на кой мне ее жизнь такой ценой?!

— Помолчи! — рявкнул Мулцибер, когда драгоценная влага покрыла тело проклятой танцовщицы. Держа ее голову над поверхностью, он обжег меня злым взглядом. — Жизнь нельзя измерить в самоцветах!