Ангельское пламя - Юджиния Райли

— Пожалуйста, спой это еще раз. — И прошептал ей на ухо: — На этот раз смотри прямо на меня.

Ролан повернулся и пошел к своему месту. У Анжелики оборвалось сердце. «Смотри прямо на меня» — эти слова звучали как призыв охваченного страстью любовника. Бланш нерешительно кивнула Анжелике. И она снова пела арию, смело встречая горящий взор его голубых глаз. Она поняла: этот мужчина, такой далекий от нее с того момента, как они поженились, теперь пытается соблазнить ее своим взглядом. И она выражала свои чувства в пении.

Когда Анжелика закончила петь, настало продолжительное напряженное молчание. Потом Ролан поднялся и, не отрывая от нее пугающе-страстного взгляда, сказал:

— Я провожу тебя наверх, дорогая.

Анжелика покраснела от внезапно появившегося предчувствия! Она ощутила страх, когда муж сказал: «Доброй ночи, сестра», — и еле расслышала ответ Бланш: «Доброй ночи, Ролан».

Анжелика держала Ролана за руку. Они поднимались по лестнице. У ее двери он задержался. Его взгляд снова охватил ее всю, остановился на ее юной упругой груди. Улыбнувшись ей, он пробормотал:

— Анжелика, когда ты пела..

— Что? — спросила она, едва дыша. Сердце у нее сильно билось потому, что он стоял слишком близко. Его голос был нежным.

— Ты хоть понимаешь, что творишь со мной? — спросил он, трогая ее волосы в том месте, где находился цветок. — Последние розы лета. Пришло ли уже время сорвать их?

Анжелика потонула в его ясном, горячем взоре, когда он обнял ее, притянул к себе и поцеловал. Как только его губы коснулись ее губ, ее обожгло желанием. Оно было невыносимым. Она ждала этого многие недели, и вот теперь наконец он принадлежал ей. Сначала его губы были нежными и теплыми, будто он что-то пробовал, а потом его поцелуй стал жадным и требовательным. Она чувствовала привкус алкоголя и неуемное мужское желание. Все это еще больше возбуждало ее. У нее из груди вырывались глухие стоны. Она прижималась к нему, раскрывая губы, чтобы облегчить его настойчивые попытки проникнуть туда языком. Он ответил на это стоном удовлетворения. И смял ее хрупкое тело, прижав ее нежные молодые груди к своей твердой груди. Стрелы желания пронзили ее тело, проникая далеко вглубь. Она хотела попросить его: «Ну, пожалуйста… пожалуйста…» — но не могла сделать этого: ее рот был занят поцелуем. Но когда его руки опустились ниже и прижали ее бедра к возбужденной плоти, она оцепенела.

Анжелика задыхалась от желания и страха, а Ролан вдруг отпустил ее. Она подняла глаза и посмотрела на него с трепетным ожиданием, но увидела только, что он мрачно улыбнулся.

— Может быть, пока не следует, — пробормотал Ролан. Он повернулся, чтобы уйти, но она схватила его за рукав:

— Ролан.

Анжелика закусила губу, сникнув под его сердитым взглядом. Но она не могла больше жить без него. Ее пение немного сблизило их. Они начали больше общаться. Сегодня Ролан сделал еще один маленький шаг навстречу, дав ей почувствовать вкус их брака. Она была испугана, но так жаждала его прикосновений, хотела сделать все, чтобы их брак не был простой формальностью. Гордо подняв подбородок, она спросила:

— Ролан, я должна знать. Ты хочешь, чтобы я… исполняла свои обязанности, как жена?

К ее великому удивлению, Ролан чуть слышно выругался, а потом язвительно рассмеялся.

— Анжелика, я не хочу, чтобы ты исполняла обязанности. Но скажи мне, дорогая, может быть, тебе что-то нужно от меня?

Уязвленная такими словами, Анжелика нашла силы, чтобы гордо ответить:

— Нет, месье.

Через десять минут Ролан был у себя в кабинете. Он пил абсент, расхаживал по комнате и размышлял.

Он что, полностью потерял разум? Жена отдавала себя в его руки, а он, как идиот, отказался занять свое законное место в ее постели.

Ролан застонал. Его влечение к Анжелике подобно болезни, что-то вроде лихорадки. Он так страдает! Но она не отвечает ему взаимностью, она по-прежнему говорит о «долге», об «обязанностях». Он пытался отвлечься, играя в карты с приятелями, и почти каждый вечер крупно проигрывал, потому что… только и думал о своей жене. Он даже съездил к своей любовнице Каролине, стремясь обрести ночь сексуального забытья, в котором так отчаянно нуждался. Но после их первого же поцелуя что-то в нем превратилось в лед. Это была не Анжелика. И он был вынужден уехать от Каролины, что-то пробормотав в свое оправдание.

Постоянно, весь день, а часто и ночью он испытывал напряжение в паху, его жгло словно адским огнем! Но ему оставалось только одно — смотреть на свою маленькую соблазнительную жену, представлять себе, как он снял бы эти красивые наряды с ее стройного тела, подмял бы ее под себя и овладел ею… И может быть, он потом почувствовал бы угрызения совести: ведь она так молода, а он лишил ее невинности. Но именно это — что она такая юная — заставляло его желать ее еще сильнее. Она стала просто наваждением для него.

У девочки ангельский голос. Бог мой, как она поет! И имя у нее как раз такое — ангельское! Он был захвачен, загипнотизирован этими кристально чистыми, волнующими звуками. И возбужден, возбужден до такой степени, что вынужден был несколько последних ночей подолгу скакать верхом, чтобы хоть немного остыть. А чтобы уснуть, ему надо было как следует напиться.

Анжелика просто свела его с ума. Все в ней обещало наслаждение.

Луиза тоже обещала. Но он жестоко обманулся. За ее соблазнительной внешностью был только холод.

А какая же Анжелика? Почему он не взял сегодня ночью то, что принадлежит ему по праву?

Потому что не мог. Ее легкое оцепенение сегодня, когда он целовал ее, подсказало ему: Анжелика не отвечает ему тем же. А ее замечание о долге и вовсе оттолкнуло его. Он не уверен в ней. Было ли все это результатом девичьего волнения или она еще одна хитрая лиса? И что скрывалось под ее страстной внешностью — огонь или лед?

Теперь он стоял перед трудным выбором. Он не мог жить без ее любви, но не мог делить с ней ложе. И ни одна женщина не может заменить ее.

Ролан зло бросил пустой бокал через всю комнату, он ударился о камин и разлетелся на сотни мелких осколков. Ролан снова начал ходить взад и вперед по комнате, в сотый раз за эту ночь обзывая себя дураком.

А наверху Анжелика, одиноко лежа в постели, еле сдерживала слезы, слушая печальный шелест легкого ветерка. Она не могла понять этого странного человека, который был ее мужем. За последние дни они с Роланом, казалось, немного сблизились. Она сознавала, что оба они испытывают тяготение друг к другу. Сегодня от этой искры вспыхнуло пламя. Ролан страстно целовал ее, сгорая от желания… А потом в какой-то момент отпрянул от нее. И вот она лежит, одинокая и никому не нужная, сгорая от неудовлетворенного желания. Она хотела, чтобы, обняв ее сильными руками, он сказал: «Да, я хочу вас, дорогая… Я хочу вас сейчас же…»