Вдвоем все же лучше - Рита Рейнвилл

— Я предпочел бы пощекотать твой.

Так, передышка кончилась, поняла Кэти.

Всю эту неделю они говорили о чем угодно: от начальных школ до политики. И только две темы были табу: их отношения и «Дом милосердия». Но теперь, похоже, его терпение кончилось.

— Услышь это Драч, он был бы шокирован, — сказала она после паузы.

На другом конце провода наступило короткое молчание.

— Кто, черт побери, этот Драч? — вкрадчиво поинтересовался он.

— Знакомый, — спокойно сказала она, чувствуя, что Джад просто кипит от негодования. Держит себя, конечно, в руках, но уже не способен обращаться с ней как с фарфоровой вазой. — Мы с ним несколько раз подолгу беседовали, — пояснила она безмятежным тоном.

— Как давно он на острове?

— Понятия не имею, — пожала она плечами. — Похоже, он здесь давно окопался. Когда я появилась, вся местная публика уже явно была у него под пятой.

— Почему ты не сказала мне о нем раньше?

— А мы только сегодня по-настоящему познакомились.

— Ах вот как? Ну, значит, самое время убрать с этого острова все твои соблазнительные прелести. Я звоню Кевину. Завтра утром он вышлет за тобой вертолет.

— Джад! — ахнула она. — Я же шучу. Драч — это чайка. Господи, где твое чувство юмора?

— Не знаю, — ответил он все еще жестко. — Кажется, я потерял его в тот день, когда ты улетела.

— Так постарайся его вернуть. Иначе я сокращу разговоры до десяти секунд. Я совершеннолетняя и довольно долго самостоятельно справлялась со своей жизнью. Терпеть зануду, который часами пытает меня о моем поведении, я не стану…

— Эй! Тише, ласточка, — перебил Джад, — прости меня. — Он сказал это так мягко и искренне, что ее гнев сразу улетучился. — Ты права, абсолютно права, а я потерял всякий разум, потому что отчаянно беспокоился о тебе.

— Обо мне?

— Ну конечно. О чем же еще?

— Не знаю, — задумчиво протянула Кэти. — Ведь есть еще работа, ногти талантливого, но рассеянного брата, родители, тысячи разных вещей.

— Кэти, — заговорил он, — может быть, в это трудно поверить, но долгое время моя жизнь была четко распланирована, упорядочена, можно сказать — даже скучна. В день нашей встречи все разом переменилось. А когда ты улетела — это был шок. Я потерял способность здраво смотреть на вещи. Перед глазами вставали кошмарнейшие картины. То ты без сознания у самой кромки воды, то ураган, то ты тонешь, потому что судорога свела ногу, то…

— Да! Прелестные картинки. Ты забыл еще пальму, которая падает мне на голову, и то, чего обожает бояться Агата: тайфун! Неужели тебе не случалось представить себе, как я читаю, сидя на веранде, или брожу босиком по пляжу?

— Случалось. И я тут же видел, что ты наступила на острую ракушку, поранила ногу и занесла в рану инфекцию.

— Джад, а, пожалуй, у тебя извращенное воображение. Тебе еще никто не говорил об этом?

В трубке послышалось что-то похожее на стон. Не дожидаясь, пока он соберется с силами для ответа, Кэти переменила тему:

— Знаешь, ты вот упомянул о скуке. Мне, кажется, есть что сказать об этом. Во-первых, скучать приятно. Я пропитана скукой, предаюсь скучным занятиям, и мне это очень нравится. Во-вторых, скука — превосходное лекарство от усталости. Если когда-нибудь меня охватит творческий порыв, я напишу книгу об исцеляющих свойствах скуки. Скука способна восстановить силы быстрее, чем витамины и врач. Ты знаешь, я думаю, такая книга может стать и бестселлером.

— Кэти…

— Скучать — это значит сидеть на песке, смотреть на воду и точно знать, что никто и нигде не ждет тебя. Скучать — это проснуться утром и лежать не шевелясь, зная, что никаких дел и встреч у тебя не предвидится…

— Я понял, Кэти. Включает ли в себя скука философские разговоры с чайками?

— Да, конечно!

— Послушай, а Драч отвечает тебе?

— Если б он отвечал, это было б уже сдвигом, а не сладкой скукой. Я все-таки чувствую разницу.

— Прекрасно. В этом я и хотел убедиться. — Голос был снова мягким и снисходительным. — Да, чтобы не забыть. Агата и Кевин передают тебе привет.

— Спасибо, — сказала она после паузы. — Передай им… передай им, что я их помню и люблю, — тихо закончила она и осторожно положила трубку.

Услышав гудки отбоя, Джад огорченно вздохнул, встал и прошлепал босиком в кухню. Разговаривать с Кэти — все равно что идти по минному полю, думал он, открывая холодильник. Никогда не поймешь, примет она твои слова мирно или взорвется от возмущения. С банкой пива в руках Джад прошел в комнату, отделанную в прохладных бирюзово-белых тонах, сел на кушетку и принялся набирать номер, который помнил уже наизусть. Гудок. Отхлебнув пива, Джад закинул ноги на журнальный столик.

— Донован слушает.

— Вы быстрее, чем раньше, подходите к телефону.

— Как она?

— Укрывается от нас, как может.

— До сих пор?

— До сих пор.

— Черт! — вырвалось у Кевина.

— Да, именно.

— Что она говорит?

— Шлет вам привет.

— И все?

— Рассказывает о своих беседах с чайками.

— С ними беседует, а с вами не хочет?

— Сегодня не захотела. Я впал в немилость.

— Что, пытались командовать?

— Не без этого. — Джад раздраженно скривился.

— А наша Кэти таких штук не любит.

— Да уж. Я это сполна прочувствовал.

— Но что-нибудь еще она сказала?

— Можно считать, ничего. Насколько я понимаю, она по-прежнему наслаждается чисто растительной жизнью. Послушайте, Донован, — вдруг заговорил он серьезно и резко, — я все же не понимаю, как вы сумели довести ее до такого состояния?

— Мы заставляли ее работать на износ, дружище, — вздохнул Кевин. — Хотя, впрочем, нет, мы разрешали ей работать на износ — это, пожалуй, самое точное. Кэти действительно рабочая лошадка. Взявшись что-то везти, она просто не в состоянии остановиться.

— Значит, вам надо было остановить ее.

— Видите ли, лошадь можно подвести к воде, но заставить пить — немыслимо.

— Кэти не лошадь, а нежная женщина. Женщина, которая столько заботилась обо всех вокруг, что разучилась заботиться о себе. Предупреждаю вас, Донован: вернувшись с острова, она больше не станет гробить себя ни ради вас, ни ради «Дома». Я прослежу, чтобы этого не было.

— А она все же вернется? — со смесью надежды и неуверенности спросил Кевин.

— А как же иначе? Она вернется ко мне. Вы что, сомневаетесь в этом?

— Я сомневаюсь во всем, кроме одной только вещи: кроме того, что она мне очень нужна.

— Нужна? — с тихим бешенством переспросил Джад. — Вот как! Она вам нужна. Да вы с вашими нуждами уже загнали ее на необитаемый остров. По вашей милости она беседует с чайками. Что вам еще от нее нужно?