Диана была такой! - Збигнев Войцеховский

Эту любовь, это стремление дать детям искреннюю нежность многие объясняли как нереализованную любовь Дианы. Как понимание ею исключительной важности человечности в характере королевской особы. Дескать, через своих детей Диана пыталась очеловечить королевскую машину.

В такую чрезвычайно глубокую направленность действий Дианы верится слабо. Наверняка все гораздо проще: Диана не только поняла, как это важно — кого-то любить, она осознала, что без любви вообще жизнь теряет смысл. Она растила не просто сыновей — она растила тех сыновей, которые будут любить ее. Интуитивно она чувствовала необходимость в этой сыновней любви, поэтому ее любовь к сыновьям, ее проявления даже в тех самых записках на дверях — это, по сути, вкладывание капитала с расчетом получить потом хорошие дивиденды.

Я не знаю, какая еще мать станет лепить на двери записки: «Мама любит дочку Катю». В этой демонстрации есть нечто не просто наивное, но и нарочитое. Впрочем, для детской психики это важно — пройдут десятилетия, а в памяти уже не ребенка, а взрослого человека останутся те признания в любви.

Но стоп, что-то мы увлеклись любовью Дианы к сыновьям, как будто у них не было отца. Был, конечно. И очень несправедливо будет умолчать здесь о том, что со всей отцовской любовью, на которую был способен, относился к детям и Чарльз. Он очень любил сыновей, это подтверждают все, даже истые поклонники Дианы. Они и готовы были бы найти черствость в отношении Чарльза к детям, но не тут-то было — последующие события покажут, что мальчишки любили своего отца, платили ему искренним чувством. Да, любовь Чарльза, как любого мужчины, проходила без излишних сюсюканий, однако многие потом заметят, что Чарльз забывал о своем будущем положении короля Англии, когда возился с детьми: он был непосредственен, весел и счастлив.

Дети были связующим звеном между Чарльзом и Дианой. Тем, что не на один месяц скрепляло их отношения, привносило в семью ощущение настоящего счастья, благополучия, радости и умиротворения. Но дети подрастали, у Дианы появлялось куда больше свободного времени — и она вновь переключала это время на саму себя, выискивая в отношении Чарльза нечто такое, что давало бы ей основания устраивать ежевечерние скандалы. Когда Диана забывала о детях — она вспоминала о тени Камиллы.

Когда отношения между Чарльзом и Дианой достигнут того уровня неприятия друг друга, что супруги станут жить отдельно, Диана заберет детей к себе. Она не станет специально натравливать мальчиков на отца, но сделает все возможное, чтобы дети поняли: мать — хорошая, отец — во всем виноват. И даже отправляя старшего сына первый раз в школу, она не согласится ехать в одной машине с Чарльзом, воспротивится предложению принца заехать за ними. Нет, Диана привезет сына на задний двор школы, где их будет ждать уже волнующийся отец. И только там она с сыном пересядет в другую машину. Зачем ей понадобился этот спектакль, который попал под объективы всевидящих папарацци — вам самим решать. Скажу еще только одно: есть все основания считать, что многое из того, что попадало на страницы газет и журналов, попадало туда вовсе не случайно. Не без помощи самой Дианы. Диана очень рано поняла, какую роль в жизни страны играют СМИ, и не без успеха использовала фоторепортеров.

Вот такая она получилась: простая, народная, веселая наша принцесса Ди… 

А был ли треугольник?

Практически во всех жизнеописаниях принцессы Дианы одной из главных причин, которая привела к распаду семьи Чарльза и Дианы, называется Камилла — подруга принца Чарльза, с которой он поддерживал отношения во все времена. Якобы именно связь Камиллы и Чарльза была главным, что приводило Диану к нервным срывам, истерикам, гнетущему состоянию духа, к булимии.

Но был ли на самом деле этот пресловутый треугольник? Был ли принц Чарльз на самом деле связан с Камиллой такими связями, которые могли бы привести к его разрыву с семьей? И зададим уж прямой мужской вопрос: изменял ли принц Чарльз Диане?

Перед тем как взглянуть внимательнее на личную жизнь Дианы и Чарльза, нам нужно вспомнить вот о чем. Во все времена мужчины английской аристократии имели несколько больше прав в своем поведении, нежели женщины. Несправедливо? Да, несправедливо, однако и женщинам дозволялось делать нечто не совсем правильное с точки зрения верности браку. Не будем спешить осуждать эти неписаные нормы, вспомним, о чем мы с вами говорили. У аристократии свои правила в браке. Помните одно из них: мужчина и женщина не обязаны подходить друг другу. Иными словами, аристократический брак чаще всего сделка, направленная на сохранение самого института аристократии. И поэтому общество смотрело сквозь пальцы на небольшие адюльтеры. Главное — какими бы ни были «проделки», они не должны влиять на положение в обществе, не должны иметь «хвостов» в виде громких скандалов, не должны быть прямой причиной разрушения семьи. Вспомним мать Дианы. Да, она совершила «дурной поступок», общество осудило ее. Но общество вольно и прощать, и прощение было бы получено, если бы графиня Френсис не возомнила о себе слишком много.

Итак, изменял ли принц Чарльз принцессе Диане?

Думаете, мы первые, кто спрашивал его об этом? Да сотни репортеров с фотоаппаратами и кинокамерами спрашивали его именно так — в лоб. Он же не женщина, вытерпит. И соврать не посмеет — он принц, он будущий король Англии, он просто обязан, по крови обязан, быть честным. И принц честно ответил: он не изменял своей жене до тех пор, пока был уверен, что брак можно сохранить.

Одни исследователи жизни королевской четы называют граничным 1984 год, другие — на два года позже. Но мне лично кажется, что никакого граничного порога у брака Дианы и Чарльза не было. Да, в тот момент, когда они решили жить порознь, стало понятно, что семья разрушена, ничто уже не может ее спасти. И тем не менее разрушение брака шло постепенно. Шло накопление отрицательных эмоций, обоюдного неудовлетворения друг другом, росло непонимание, недоверие. Это как вода собиралась перед плотиной. И выход был только один: снести плотину. Потому что остановить воду, то есть взаимную неприязнь, уже было невозможно.

Чарльз в своих письмах к друзьям не раз и не два признавался в том, что он в полной растерянности от того, что происходит с его женой. Он как человек здравого рассудка не мог найти ни малейших оснований для неудовольствия Дианы. Он видел и понимал, призывал к этому жену: для полного изменения отношения к ней Диане всего лишь следовало изменить немножко, совсем чуть-чуть свое собственное отношение. Диана противилась этому. И Чарльз считал виноватым во всем лично себя. Он винил себя в безграмотности жены в отношении политических вопросов, он брал на себя ответственность и краснел за Диану, когда она не могла и пары слов связать за светским столом. Чарльз поначалу искренне верил в то, что Диана хочет стать настоящей английской принцессой, но не умеет. Через два-три года жизни в браке Чарльз увидит в своей жене те качества, которые повергнут его в легкий шок: сластолюбие, полное пренебрежение нормами общества, жажда славы и способность ради нее переступить через него самого, Чарльза.