Римлянин 2 (СИ) - "RedDetonator"

Работы много, но это приятная работа: из Шлезвига пять суток назад прибыли заказанные Таргусом специалисты администрации, которые начали налаживать всю бюрократию на местах.

Первым делом Таргус преобразовал риксдаг в Сенат Швеции. Сенат — это пятьсот человек, которых изберут на выборах, назначенных на март следующего года, а до этого Таргус наделил себя временными полномочиями абсолютного монарха.

Столь длительный срок подготовки к выборам он обосновал необходимостью восстановления страны, для чего нужен ручной контроль и минимум совещаний по всем неизбежно возникающим вопросам. Действующий риксдаг проглотил этот отъём власти, но не просто так: Таргус гарантировал им финансирование их избирательных кампаний за собственный счёт, что увеличит их шансы на предстоящих выборах.

Умолчал он только, что его кандидаты, которых он наберёт из «правильных людей», получат существенно большее финансирование и предыдущее правительство в марте 1743 года останется совершенно не у дел.

Они уже не у власти и больше их к ней не допустят. Разумеется, они могут попробовать попасть в пул «правильных людей», но для этого нужно за оставшееся время получить профильное образование в Кильском университете и успеть как-то поработать несколько лет в администрации Шлезвига.

Таргус собирался учредить карманный Сенат, который первые лет десять будет принимать нужные ему законы, а потом, когда романизация покажет свои наглядные результаты и её уже будет не остановить, нужно провести законопроект о максимальном бюджете избирательной кампании. Он ведь специально создал эту очевидную для него уязвимость, чтобы вполне законно запускать в Сенат своих людей.

Настанет время, когда республиканские ценности возьмут верх. В душе Таргус — ярый республиканец, приверженец честной демократии, только вот время сейчас такое, что эффективнее быть диктатором. Когда его держава станет доминирующей, вот тогда можно будет создать полноценный Сенат по образу и подобию того, при котором он жил в родном мире. Сейчас слишком рано.

А вообще, народ любит, когда к его мнению прислушиваются, поэтому идея учреждения древнеримского Сената, где будут заседать все сословия без преобладания знати над ними, нашла тёплый отклик в сердцах людей.

Письмо от императрицы отложено в сторону.

Далее были письма от глав комитетов с отчётами, ничего интересного, всё как всегда.

Таргус внимательно прочитал все отчёты, внёс выбивающиеся из нормы показатели в блокнот, убрал письма и приступил к написанию ответного письма.

Ему пришлось сходить к шкафу-картотеке за прошлогодними данными, найти там нужные документы и проследить динамику изменения обеспокоивших его показателей.

На основании полученных данных он написал указания для исправления ситуации, вербально настучал по голове заведующим статистических отделений каждого комитета, после чего в конце письма скупо похвалил комитеты в целом, ведь работают они в целом хорошо.

И самым последним письмом был отчёт от Мейзеля.

Оно проделало очень долгий путь. «Плачущая дева» преодолела Атлантический океан, чтобы это донесение оказалось на столе у Таргуса.

Распечатав письмо, он вчитался в шифрованный текст.

Мейзель докладывал об успешном строительстве форта и налаживании снабжения через местные племена, о потерях, которые на момент написания доклада составили восемь человек из пятисот, о проблемах, которые создают живущие неподалёку семинолы, а также о стремительно портящейся репутации курфюршества в глазах белых колонистов. На репутацию плевать, последнее, что заботило Таргуса — это мнение каких-то там английских колонистов.

«Только-только перестали вытирать жопы еловыми ветками, а уже норовят основывать колонии…» — презрительно подумал Таргус.

С проектом колонии дела идут неплохо: место для будущего пополнения из Старого Света уже подготовлено, регион относительно безопасен, местные жители не особо удивлены новым поселенцам, восприняли их практически равнодушно, не без эксцессов, конечно же, но в целом мирно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Подкрепление прибудет к сентябрю 1742 года…» — начал он писать ответное письмо.

Запечатав в конверты письма, Таргус вышел из кабинета.

— Фельдъегерь, — обратился он к дремлющему в коридорном кресле молодому парню.

— Здравия желаю, Ваше Величество! — вскочил фельдъегерь и шарахнул себя кулаком по груди.

— Доставь в порт, — передал ему письма Таргус.

— Есть, Ваше Величество!

//Северная Америка, Земля курфюрста, форт «Regina», 4 августа 1742 года//

Солнце находилось в зените.

Капитан Мейзель, вышедший на балкон, оглядел расположившуюся перед ним панораму.

Вокруг зелёный холмистый лес, характерный для данной местности, десятки индейских срубов, которые были возведены не без помощи легионеров, месяц назад окончательно достроившими казармы для будущего пополнения из метрополии.

Строительство казарм было… напряжённым.

Триста человек, пусть и оснащённые качественным инструментом, строили огромные сооружения со всей инфраструктурой, рассчитанные на 5000 человек. Это несколько изматывало.

Лес рубили на территории враждебного семинолам племени крик, они были недовольны, но раз уж начали войну, то пусть теперь пожинают её плоды.

Из сырого дерева получаются весьма поганого качества здания, но времени на сушку не было, поэтому строили как есть.

На западной границе владений семинолов обнаружилось богатое месторождение качественной глины, которую в будущем можно будет использовать для производства кирпича, из которого и строят нормальные люди. Но они сейчас в диких условиях, поэтому паршивенькие казармы из сырой древесины являются временно приемлемыми решениями.

Мейзель учредил специальное дежурство из пятидесяти легионеров, которые поочерёдно занимаются поддержанием конструкций в относительном порядке, то есть устранением каких-либо ляпов или халтур, а также заделкой щелей, которые образуются в ходе высыхания брёвен.

Остальные легионеры, не задействованные в «строительном» дежурстве, занимаются заготовкой провианта: охотой, земледелием и так далее.

Пять тысяч ртов, которые прибудут с запасами только на пару недель, нужно чем-то кормить, прежде чем они встроятся в колониальный быт.

Пять тысяч легионеров — это только треть II-го легиона, направляемого курфюрстом в Северную Америку. Через полгода после их прибытия прибудет ещё пять тысяч легионеров, а ещё через полгода — ещё пять тысяч. В итоге в относительно небольшой колонии будет располагаться полноценный легион, аналогов которого нет в ближайших пяти тысячах километров.

В последнем письме курфюрст велел деликатничать с местными и не слишком уж проявлять агрессию, чтобы не провоцировать нападение, а вот с прибытием первого пополнения можно начать диктовать окружающим свою волю. Они и так слишком вольготно чувствуют себя в колониях, совершенно расслабились и даже потихоньку начинают проявлять своеволие, чего курфюрст, на месте короля Георга, точно бы не потерпел.

Мейзель вообще не собирался тут задерживаться, в Европе гораздо интереснее, поэтому рассчитывал, что соглашение с курфюрстом ещё в силе и получится вернуться. С прибытием командования II-го легиона он тут будет в принципе не нужен, тем более курфюрст обещал…

Полтора месяца назад пришло письмо, дескать, курфюрст-то уже не курфюрст, а всамделишный король Швеции, которая ушла под его руку, но титул официально не менял, чтобы не вносить радикальные правки в документооборот.

Эта история со Швецией в очередной раз убедила Мейзеля, что он не ошибся в курфюрсте. Это действительно великий человек, который по собственной воле кроит окружающий мир под себя как мастерский портной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«Вчера — курфюршество, сегодня — королевство, а завтра — империя», — с улыбкой подумал бывший баварский охотник.

Чувство причастности к происходящим историческим событиям согревало его душу, ведь в летописях будущего найдётся место и для него. Не прямо рядом с курфюрстом, может, не на первых страницах, но он рассчитывал, что о нём обязательно напишут очень подробно.