ВИКС. Душелов - Сергей Зайцев

Несколько минут я просто стоял, изображая вешалку для одежды, пока не почувствовал, что могу сделать следующий шаг. На теле, естественно, ни клочка. Все, что носил, осталось на трупе… Лохмотья, даже жалеть не о чем. Только потеря кинжалов вызвала досаду. Даже не досаду, так, ее тень. С таким отвратительным самочувствием последнее, что заботит, так это утрата игрового имущества. И уник остался на дне реки… я как-то нашел в себе силы усмехнуться – надеюсь, оружие в воде не растает, как трезубец из зачарованного льда. И тут же вздрогнул от вставшей перед глазами картинки: сверкающий в солнечных лучах фонтан воды и мускулистое тело, взлетающее над поверхностью реки для смертоносного броска…

Встряхнул головой, прогоняя наваждение, и мгновенно пожалел – череп чуть не взорвался.

Так, надо отсюда побыстрее выбираться, без инъекции слишком хреново.

Шатаясь, как пьяный, неуклюже облачился в одежку, которая нашлась там же, где и раньше – в багажном отделении саркофага. Неизменные майка, шорты и полукеды. Бесплатный набор неудачника, как я уже понял.

И тут сообразил, что уник привязан к душе, а значит…

Болезненно прищурился, подошел к камерам хранения, целиком занимающим стену. Не успел подумать, какая же из них моя, как дверка камеры напротив саркофага распахнулась, и я слабо улыбнулся, увидев свой старый добрый меч. Приятно было взять уник в руки, снова почувствовать его тяжесть… Словно встретил старого друга. Даже не предполагал, что успел так привязаться к своему оружию. Психологическая зависимость, неизбежно возникающая между игроками и вещами, привязанными к их душам?

Удовлетворившись видом и ощущением, попытался закинуть уник за спину, в походное положение… и услышал звон. Непонимающе уставился на меч, валявшийся на полу. Внутренняя батарейка аватара явно еще не восстановилась, если даже оружие не держится на привычном месте. Все хуже, чем казалось. Но все это должно быть поправимо, иначе от меня как игрока просто не будет толку, а система такого не допустит.

Больше не желаю сюда попадать. Никогда.

Смерть действительно отрезвляет, тут Дар прав. Интересно, он уже выбрался из саркофага или… Нет. Неинтересно. Плевать. Для начала в себя бы прийти, прежде чем снова погружаться в текущие заботы.

Подобрав уник, шаркающей походкой разваливающегося на ходу зомби побрел к выходу. Душу разъедала угрюмая злость. Первым делом надо найти и придушить Ушастого – наверняка станет легче, хотя бы морально. Без инъекции как без воздуха – мышцы словно желе. Ну, не придушить, так хоть морду поцарапать, на большее сил все равно не хватит. Я до сих пор не в курсе, какого здесь уровня обслуживающий персонал.

Пока тащился вдоль саркофагов, громкоговоритель так и не вякнул, но это даже к лучшему – уши, как и глаза на свет, болезненно реагировали на громкие звуки. Комната инструктажа встретила приглушенным дежурным освещением. Морщась от головной боли, я уставился угрюмым взглядом на стол с плавающим над поверхностью голографическим монитором. Какие-то непонятные закорючки на экране. Кресло смотрителя пустовало. Совсем забил на службу?

– Справа, – донесся знакомый голос.

Я повернулся. В стене за рядом кресел протаял новый дверной проем. Вздохнув, я проковылял в открывшееся помещение. Свет все еще заставлял щуриться, толком не рассмотреть… Но понятно, что все помещение занято разнообразным оборудованием. Столы со всякой всячиной, шкафчики с тикающими таймерами, окна дисплеев с бегущими логами о текущих процессах, реторты, колбы и змеевики. В нескольких стеклянных шкафах – целые батареи двухлитровых банок с прозрачным красноватым содержимым – настойка здоровья. На разлив. Да, помню, Дар говорил, что Ушастый – травник и алхимик. А это, ясное дело, его рабочее место.

Хозяин лаборатории обнаружился в дальнем правом углу – за столярным столом, заваленным всевозможной всячиной – какие-то баночки с неизвестным порошком, пилочки, ершики. Когда я возник на пороге, Ушастый отложил кусок минерала, из которого что-то вытачивал миниатюрным стальным резаком, и окинул меня надменным взглядом. Я не сразу сообразил, что он изготовлял чашу для курительной трубки, и разглядел рядом на столе кучку уже готовых запчастей, из которых эти трубки собираются. О как, действительно ручная работа. Ну, когда куча времени и совершенно нечем заняться… А если без ерничанья – то вызывает уважение, как и любое мастерство.

Я покосился на ник смотрителя:

Ушастый, смотритель Репликатора.

И все. Ни слова об уровне, расе… Одним словом – админ. Элита. Белая кость и голубая кровь. Поневоле задумаешься – а как вообще люди попадают в администраторы этой странной игры? Может, я бы тоже не отказался… Одет явно поприличнее меня – рубашка и штаны из мягкой добротной ткани стального цвета, на пальцах перстни, не поддающиеся идентификации, на шее на серебристой цепочке – амулет из зеленого хризолита с темным зрачком внутри – форменный птичий глаз. Хорошая, наверное, цацка.

– Чего желаешь?

Барственно-холодный тон и взгляд, красноречиво говорящий «шляются тут всякие», меня ничуть не смутили. Я и раньше не особо снисходил до условных приличий, а сейчас, когда башка раскалывалась, и вовсе было на них наплевать. Обнаружив возле стенки стул, с облегчением опустил на него бренное тело, не собираясь дожидаться особого приглашения – все равно не дождусь. Еще по первому знакомству понял, что Ушастый из тех, кто заметит любую соринку в чужом глазу, но не заметит бревна в собственном. Поэтому правила гостеприимства он трактует только в свою пользу.

– Мне… – пришлось прокашляться, прежде чем продолжить. Не горло, а сплошной песок. – Мне витаминчик твой не помешает.

– Бесплатно только первый раз, друг мой ситный. Если жаждешь инъекцию прямо сейчас – плати пять кридов.

– Пять чего?

– Кристаллов душ.

Сказал и смотрит так покровительственно, с потаенным интересом. Интересно, чего он ждет? Что я встану на колени и начну униженно биться лбом о половицы, лишь бы получить подачку?

– Ты же понимаешь, что я только что из саркофага? – говорю на удивление спокойно. Это все голова виновата – начну орать, самому же хуже станет. – И отлично знаешь, что у меня карманы пустые?

– Ну, так сбегай в свой номер в гостинице. – Ушастый растянул губы в издевательской улыбочке, сложил руки домиком и утвердил на кулаки подбородок – словно приготовился смотреть представление. – Погоди, дай-ка догадаюсь… Ах да, ты же здесь всего вторые сутки. Столько забот, что забыл подстраховаться? Не сообразил, что если шлепнут, то все потеряешь? А ведь номера в гостинице для этого вам и выделяют – чтобы запасы хранить, так нет же, носятся по лесам как оглашенные…

– А одолжить? – Я все еще само самообладание, хотя придушить его хочется все сильнее. Удерживает только уверенность в том, что ничего не выйдет. Дар ведь говорил, что господин Эско – вне уровней. Скорее всего, и смотрители тоже. Чтобы даже у самых отпетых отморозков соблазна не возникало пустить их под нож на опыт. А мне в отморозки записываться рановато. Не по мне шапка.

– Ты уже и так должен, любезный, – снисходительно пояснил Ушастый. – За воскрешение – тоже пять. Я-то обязан вас, неудачников, реанимировать в любом случае, заплатили вы или нет, но долга никто не отменял. Так что держи стимул к самосовершенствованию:

Получено задание: «Долг платежом красен». Условия выполнения – вернуть смотрителю Репликатора пять кристаллов душ. Пока долг не возвращен, на вас наведена «Аура должника»: ваша скорость передвижения и регенерация вашего здоровья уменьшены на 20 %.

Пробежав взглядом инфу, до боли сжал кулаки. Мне пришлось умереть, чтобы избавиться от «Метки Проклятых», самочувствие такое паршивое, что хоть вешайся, а он еще и эту гадость повесил… Совсем у человека нет ни сердца, ни совести?

– Можно откровенный вопрос, Ушастый друг? А быть гадом – это твое личное призвание или должность обязывает?

И тут он рассмеялся, причем вполне беззлобно, сильно меня озадачив.

– Знаешь, а ты мне даже нравишься, Зуб. В тебе, вижу, совсем страха нет. Обычно новички опасаются грубить смотрителям. Но ты у нас бунтарь, да? Не признаешь авторитетов?

– Интересно у тебя получается – если человек говорит, что думает, то значит, он грубит? – проворчал я.

– Видишь ли, любезный. – Смотритель постучал костяшкой пальца по столешнице, потом по лбу. – Если ты говоришь, что думаешь, то это не означает, что ты думаешь, когда говоришь. Я к тому, что любую мысль можно выразить в матерной форме, а можно и вежливо. Но я сегодня добрый и на один вопрос отвечу. Так вот, прими к сведению – это моя обязанность. Провоцировать вас, чтобы увидеть реакцию. Откровенные эмоции, видишь ли, наглядно раскрывают черты личности.

– Значит, мы тут для вас – лабораторные мыши? И что ты во мне открыл?