Враг моего врага. «Конец фильма» - Натали Р.

нее родителей, – краткая биография Салимы была доступна в интернете еще с тех пор, как прошлый глава ООН выдвинул ее кандидатуру. – Только брат, да и то младший, в счет не идет.

– Девка-то молодая? – спросил Мрланк. – Может, просто не хочет себя связывать раньше необходимого.

– Старше меня, – признался Хайнрих.

Шитанн хмыкнул.

– И до сих пор не замужем? Да вы с ней оба отморозки.

– Нечего ее оскорблять! – возмутился Хайнрих. Насчет себя он был согласен: да, отморозок, а кому это не нравится – проблемы индейцев шерифа не волнуют. – У нее был муж, только умер.

– А, ну да, – вспомнил Мрланк. – У вас же можно. Ну, и чего она тянет? Чем больше бабе лет, тем труднее с родами.

Шварц подавился помидором.

– Да не будет она рожать, – возразил неуверенно. – У нее дела поважнее, чем с ляльками нянчиться.

– Ерунда! – авторитетно заявил Мрланк. – Важнее детей ничего нет. Карьера подождет.

– Ага, щас, – пробурчал Хайнрих.

Карьера позади, выше некуда – уникальный случай. Но он мог бы сказать, что настоящее и будущее Земли гораздо важнее какого-то там гипотетического ребенка, из которого еще неизвестно что выросло бы. Только он не может себе позволить болтать о Салиме в открытую. Вот черт! Он заткнулся, и незаконченное возражение прозвучало неубедительно.

– Ты ее, наверное, как мужик не привлекаешь, – предположил Мрланк. – Потому и динамит тебя.

– Чего это я ее не привлекаю? – ощетинился Хайнрих. – Очень даже привлекаю! Она в постели такое выделывает, тебе и не снилось, лишенному фантазии недоноску!

– В постели? – Мрланк заинтересованно шевельнул ушами. – До свадьбы? – точно, земляне же не соблюдают строгих традиций, принятых в Раю; как они с таким развратом внутри расы еще генетически не выродились? – Ну-ка, ну-ка, с этого момента поподробнее.

Хайнрих насупился. Столько всего хочется порассказать, побахвалиться, а нельзя. Он все же надеялся жениться, а когда это произойдет, треклятый вампир поймет, о ком он трепался. Репутация координатора в глазах инопланетян – не песий хвостик. Вот, блин, незадача!

– Горький корень тебе, – он показал шитанн незамысловатую фигуру из трех пальцев, как хочет, так пусть и понимает.

Мрланк засмеялся.

– Да ты просто хвастун, Шварц! Только в грудь себя бить можешь, а по делу рассказать нечего? Сознайся честно: она тебе не дала, правда ведь?

– А вот и нет!

– А вот и да, – с насмешкой передразнил шитанн.

По меркам самого Шварца, это было безобидное подтрунивание. Если бы подтрунивал он. Или если бы он хоть мог достойно ответить. А тут – полные кранты. Его откровенно дразнят, а он не смеет слова сказать. Ужасное, беспомощное ощущение.

– Знаешь что? – окрысился Шварц. – Достал ты меня, – само по себе это признание дорогого стоило, обычно он всех доставал, а не наоборот. Мрланк ухмыльнулся, чем еще сильнее разбередил непривычные для Хайнриха чувства. – Бери гречку и помидоры, угребывай на свою «Молнию» и сваливай на орган половой, пока ракетой в зад не получил.

Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь, слегка уязвленно рассуждал Аддарекх, обходя корабль. Ну с чего Бен взъелся? На пустом месте.

Он завернул в медблок. Клара сегодня тоже дежурила, и он надеялся, что ему достанется немного утешения. Последнее время они жили душа в душу. Отъезд Клары к мужу в Лейпциг на время стоянки «Ийона» не омрачил отношений, наоборот, оба успели соскучиться. Бен тогда еще пытался подначивать: мол, не ревнует ли он. Земляне повернуты на ревности, точно.

И ему снова довелось в этом убедиться. Клара встретила его агрессивно, он мгновенно вспомнил первые дни знакомства.

– Говорят, к нам Эйзза вернулась? – обманчиво равнодушно поинтересовалась она. – Ты ее видел?

– Ну да, – не ведая подвоха, ответил он. – Миленькая девочка. Надо будет за ней присматривать.

– Ага, – зеленые глаза сузились в щелки. – Значит, это правда.

И она треснула его острым кулачком аккурат в ребра, еще не переставшие ныть после удара Бена.

Он взвыл.

– Клархен, за что?

– А то не понимаешь! Глаз положил на кетреййи, кровосос? Подойдешь к девке ближе, чем на метр – живо ампутирую что-нибудь ненужное!

Когда Клара сердилась, то становилась еще красивее. Но оценить это в полной мере Аддарекх не смог, потому что разбушевавшаяся землянка от души засветила коленкой ему в пах и вцепилась острыми ногтями в лицо. Вот они откуда берутся, легенды-то.

– У-а-о, – всего и сумел он вякнуть.

– Скотина! Только и думаешь, что о других бабах!

– Я не…

– Молчи, я тебя знаю, как облупленного! Развратное чудовище! Как ты смеешь – при мне – называть какую-то девчонку миленькой?

– Но она…

– Не вздумай даже смотреть в ее сторону, понял, юбочник? – она ухватила его за форменный галстук, сминая и дергая, словно пытаясь удавить, голова Аддарекха болталась туда-сюда. – Я тебе все волосы повыдергаю, мерзавец, лысым останешься! – она рванула его за хвост, выдирая клок с корнем.

– Да вы что, сговорились? – взревел Аддарекх.

Лицо шитанн исказила невольная гримаса, глаза заволокла кровавая пелена. Пальцы Клары, впившиеся в щеку, чуть не обожгла волна жара. Ее глаза округлились, из горла вырвался писк, когда до нее дошло, что она разбудила дракона. Она почти успела отскочить, почти – Аддарекх выхватил свой хвост из ее пальцев, оттолкнув ее руку; женщину едва не впечатало в стену, рука чудом не оторвалась. Ярость шитанн, впавшего в священное безумие, пришлась по тому, что оказалось рядом. В ужасе прикрыв рот ладошкой и не в силах издать звук, Клара смотрела, как он голыми руками разламывает металлический стул на мелкие кусочки. Стул кончился слишком быстро. Встретив бешеный взгляд окровавленных глаз, Клара сжалась: сейчас убьет. Вся жизнь пронеслась перед внутренним взором, и детство, и институт, и бестолковая семейная жизнь с пустыми скандалами – ну почему нельзя любить друг друга, не ругаясь? – и моменты негаданной страсти, вампир этот непутевый, снисходительно сносящий все обиды, а последняя капля доконала-таки…

Нечеловеческим усилием воли Аддарекх заставил себя перевести взгляд. Куда угодно, только не на женщину. Если он сейчас скрутит ей голову, не простит себе до конца жизни, которой быть в этом случае недолгой. Резким движением он сплющил ведро для мусора и стал сминать гантели из уголка лечебной физкультуры, выдавливая из себя остатки ярости.

– Аддарекх…

Рано она приблизилась.

– Отойди, покалечу, – прохрипел он.

Жар покидал его, безумие уходило, но медленно.

– Аддарекх, ну чего ты? – в распахнутых зеленых глазах испуг с жалостью напополам. – Я же любя.

– Сохрани судьба от такой любви, – вымолвил он посиневшими губами и содрогнулся. Подкрадывался холод.

Клара подхватилась, притащила одеяла, укутала шитанн, вынув из слабеющих рук бывшую гантель, превратившуюся в неровный чугунный шарик с отпечатками пальцев.

– Сейчас капельницу поставлю, – прошептала ободряюще.

Сердечко еще колотилось, но гроза, по всему видно, прошла стороной. Никогда больше не буду на него орать, пообещала Клара самой себе, в глубине души понимая: будет, – но благие намерения тоже считаются. Она аккуратно стерла темную кровь с бледной щеки ватным тампоном. Виновато чмокнула в здоровую щеку.

– Аддарекх, ну