Уркварт Ройхо - Василий Сахаров

Нуман приподнялся, сел, широко улыбнулся, и одарил нас несколькими добрыми словами. В ответ, мы поклонились, поблагодарили князя за гостеприимство, а после этого отошли к придворным, которые расположились вдоль стен. Князь произнес речь, в которой уведомил своих приближенных о том, что мы не только гости наследника, но и его личные. Сказано это было таким тоном, что вельможи взглянули на нас с видимым уважением, хотя, наверняка, как минимум половина из них подумала про нас что-то плохое.

На этом прием был окончен, и мы окунулись в сказку по мотивам "Тысячи и одной ночи".

Этим же вечером наши общие покои навестил Вилл Фертанг, и они наполнились музыкантами и прекрасными танцовщицами из малого, так сказать, вспомогательного, княжеского гарема. Вино полилось рекой. И веселье было такое, какого я никогда не наблюдал, даже в своей прежней жизни, когда являлся Лехой Киреевым. Шутки, смех и истории про лицей. Множество деликатесов и разнообразных кушаний. Мелодичное звучание струнных инструментов, напоминающих испанские гитары. Полуобнаженные и загорелые женские тела, извивающиеся в свете "вечных светильников". Это было нечто невообразимое. А ночь! О-о-о, это было что-то неописуемое! Настоящая феерия страсти с красивой женщиной, которая с фантазией и превеликим мастерством утолила первые плотские потребности Уркварта Ройхо. И чего уж тут смущаться, даже меня, землянина, который что-то в своей жизни видел, и "Кама-Сутру" почитывал с применением на практике, она кое-чему научила.

Потом было утро и наши ошарашенные счастливые лица. А затем конная охота на зайцев, в полях за городом. Возвращение во дворец и снова гулянка с красивыми и готовыми оказать нам любые услуги женщинами. Далее океанский пляж с белоснежным песком и рыбалка, вечерний пир и новая девушка. Посещение веселой ярмарки в одной из близлежащих деревушек и опять легкое вино, разговоры о жизни и перспективах, прекрасное настроение и очередная ночь страсти с профессионалкой. Сплошной круговорот развлечений и удовольствий. Сладкий плен, в который мы попали на три недели, и покидать который не хотелось.

И так продолжалось до сегодняшней ночи, когда я проснулся от странных звуков, которых в моей временной гостевой спальне не должно было быть. Кто-то всхлипывал. И оторвав голову от подушки, я оглядел полумрак помещения, и заметил, что у окошка, выходящего в сад, из которого в спальню потоком лился лунный свет, сидит девушка, с которой сегодня я делил постель. Красивая стройная брюнетка девятнадцати лет с отличными формами, страстная и весьма крикливая во время оргазма, почему-то, уткнулась лицом в колени, которые поджала под себя и тихонько плакала.

"Что такое? — подумал я. — Может быть, я ее чем-то обидел? Вроде бы нет. Все было по взаимному согласию, без насилия и извращений, хороший секс и только. У нее, наверняка, по работе, а у меня по желанию".

Бесшумно встав с кровати, я подошел к девушке, имени которой не знал, и спросил ее:

— Что случилось?

Она резко вскочила, рукавом полупрозрачного платья, больше напоминавшего ночную рубашку из магазина эротического белья, вытерла слезы, поклонилась, опустила голову, и ответила:

— Простите господин, мне соринка в глаз попала, вот я и заплакала.

Я приподнял ее подбородок, посмотрел в глаза, которые в свете луны сверкали, словно два драгоценных камушка, и покачал головой:

— Не ври мне. Ты плакала из-за меня?

— Нет-нет, благородный господин, вы здесь ни причем, — быстро проговорила она, запнулась, и добавила: — Дело в моей семье, за которую я сильно переживаю.

— Пойдем, — я взял ее за тонкую изящную ладонь, подвел к диванчику рядом, усадил ее, сел рядом и спросил: — Как тебя зовут?

— Юсти.

— Расскажи подробней, что случилось?

— А зачем вам это, господин?

— Интересно знать, как у вас люди живут. И может быть, я смогу тебе помочь. Ведь одни люди должны помогать другим людям?

— Не знаю.

Она в недоумении посмотрела на меня, и я подумал о том, что сморозил глупость. Я нахожусь в настоящем феодальном государстве, и мне повезло оказаться в теле аристократа, бедного и бездомного, конечно, который кайфует за чужой счет, но все-таки дворянина. А она рабыня, может быть, потомственная, которую с детства приучили к тому, что вся ее жизнь должна быть посвящена беспрекословному выполнению приказов своего господина, который подкладывает ее под гостей. И ладно мы, кадеты, молодые и не уродливые парни, но ведь, наверняка, клиентура у девушки самая разная, и жизнь Юсти имеет некую темную сторону, краешек которой я только что увидел. Так что с ее точки зрения, только что я сказал нечто очень и очень странное. И чтобы не делать на этом акцента, я немного повысил голос и повторил свои слова:

— Рассказывай, что случилось.

Девушка всхлипнула и начала рассказ, и лучше бы я его не слышал, так как после этого весь мой отдых пошел насмарку.

Оказалось, что я был прав, Юсти, действительно, потомственная рабыня, и четыре года назад, в возрасте четырнадцати лет ее продали в гарем князя, и как сложилась судьба наложницы совершенно понятно. Она служила господам, и жила своей, как ей казалось, совершенно обычной жизнью. А вот ее родные, мать, отец и три младших сестры, остались в поместье рядом со Свальдуном, и иногда родственники могли навещать Юсти. И пока был жив старый хозяин, господин Урака, у них тоже все шло своим чередом. Но неделю назад, Урака, человек преклонного возраста, скончался, а его наследники нуждались в деньгах, и собираются выставить все имущество старика, движимое и недвижимое, на продажу. Завтра на окраине города состоится торг и, скорее всего, рабов скупят прибывшие из-за океана краснокожие манкари. Об этом наложница узнала незадолго до того, как отправиться развлекать гостей наследника престола. И после того, как я заснул, она выбралась из постели, подошла к окну, подумала о том, что больше никогда не увидит близких, и заплакала. А тут я ее всхлипы услышал, и проснулся.

Девушка замолчала, а я задал себе несколько вопросов. Можно ли помочь этой рабыне? Надо ли это делать? Почему манкари покупают на имперской земле людей, если это официально запрещено? И знает ли об этом князь Нумат?

Ответы на первые два вопроса очень простые. Можно попробовать помочь Юсти, причем самыми разными способами, самый простой из которых это обратиться к Виллу Фертангу. Однако я приехал и уехал. Девушку забрать с собой я не смогу, да и не хочу этого, потому что она мне никто. А мое вмешательство в жизнь Юсти, навлечет на наложницу неприятности, потому что станет известно — рабыня пожаловалась на свою жизнь кому-то кроме господина. И после этого ее, скорее всего, засекут насмерть. Это дело принципа, так как движимое имущество не должно быть чем-то недовольным. Значит, если и помогать наложнице, то самому выкупить ее близких и дать им свободу, а денег у меня кот наплакал, всего лишь девять иллиров, и тратить их на помощь совершенно чужим для меня людям было бы огромной глупостью. Итог размышлений — я держусь от этого дела в стороне. Всем рабам на огромной территории Империи Оствер не поможешь, и не надо лезть со своим уставом и нормами морали в чужой монастырь.