Шквальный ветер - Иван Черных

Полковник, заметив, как испортилось настроение Русанова, весело подмигнул ему:

- Да вы не расстраивайтесь, сочтемся славой. А Беллу Хаджиеву нам разыскать легче, у нас уже фото её есть. - Полковник достал из папки фотокарточку и протянул Русанову.

На Анатолия глянули выразительные ясные глаза, сильно контрастирующие со смоляными волосами и тонкими круто изломанными бровями - признаком волевой натуры. Лицо овальное, чистое, с ямочкой на подбородке.

- Хороша? - улыбнулся полковник. - У Федулаева губа не дура, в такую не грех влюбиться, тем более когда жены под боком нет. А вот как ему удалось соблазнить эту горянку, одному Богу известно - Коран строго запрещает им вступать в связь с иноверцами. Надо полагать, действовала она не по своему желанию...

Анатолий и сам был уверен, что убийство командира эскадрильи - дело не уголовное, а политическое и, значит, не в его компетенции, и все же...

- И впрямь хороша, - Русанов вернул полковнику фото. - Когда поймаете, разрешите взглянуть на нее. Хочу убедиться, прав ли Чехов, утверждавший, что иное поэтическое создание только с виду кисея, эфир, полубогиня, а если в душу заглянуть - обыкновенный крокодил.

5.

- Как приятно ехать в чистом вагоне с такой обаятельной девушкой! весело воскликнул Абдулла, когда в купе зашла проводница, чтобы забрать билеты.

Она и в самом деле была хорошо сложена: тонкая талия, высокий бюст, плотно обтянутый форменной курткой, стройные ноги с круглыми чашечками коленок, выглядывающими из-под короткой юбочки. Лицо, правда, нельзя было назвать красивым - продолговатое, как и у всех южанок, чуть великоватый нос; а вот рот с сочными, ярко очерченными губами великолепен, к тому же большие темно-карие глаза, обрамленные длинными ресницами. Ей было не более двадцати, а если учесть, что южанки созревают раньше и выглядят старше, возможно, лет восемнадцать. С пассажирами она держалась довольно уверенно, как заправская проводница.

- Спасибо за комплимент, - улыбнулась она. - Надеюсь, в купе будет чисто. - И собралась уходить, но Абдулла остановил ее:

- Минутку, красавица. Мы сделаем все, что прикажешь, но и нас просим обслуживать по высшему разряду. Вагон международный, значит, и сервис должен быть соответствующий: с коньяком, шампанским, девочками. Оплату гарантирую, как в лучших домах Лондона. - Он сделал ударение на последнем слоге.

- А я в Лондоне не была, - с насмешкой и вызовом ответила проводница. - Так что спиртного не ждите, не говоря уже о девочках.

- Зря ты так, - перешел на "ты" Абдулла. - Заплатим долларами. Ты в Баку живешь?

- Ну и что?

- Не доводилось бывать на Гаджиева, в моей клинике?

- Слава Богу, нет.

- Не зарекайся, детка, ещё побываешь, - заверил Абдулла. - Рожать надумаешь, или консультация какая понадобится. В Баку не так просто найти хороших специалистов. А у дядюшки Нагиева на Гаджиева они есть. Он и сам хороший врач, можешь мне поверить, и во многом может помочь.

- Это ваш родственник? Или, может, сосед? - кивнула она на Валентина и задержала на нем пытливый и более приветливый взгляд.

- Немножко не угадала. - Абдулла встал, непонятно откуда у него в руках появился небольшой красочный буклет, на котором Валентин успел рассмотреть лишь чашу со змеиной головкой и фамилию "Нагиев". - В Баку многие знают доктора Абдуллу Нагиева. К нему едут лечиться и из других городов Азербайджана. Дарю тебе этот буклет как пропуск. Для такой красавицы я готов сделать все возможное и невозможное.

Проводница взяла буклет, полистала. Усмешка исчезла с её лица, оно стало серьезным, сосредоточенным.

- Кажется, я слышала о вас, - сказала в задумчивости. - Вы по телевизору выступали?

- Выступал, дорогая. И не раз. Вот видишь, значит, мы найдем общий язык?

Девушка молчала, покусывая губу:

- Уже поздно, даже не знаю...

- А кто сказал, что ночь - плохое время? - более активно перешел в наступление Абдулла. - Ночью звезды горят, ночью ласки дарят, ночью все о любви говорят, - пританцовывая, продекламировал он слова известной в свое время песенки. Затем, как фокусник извлек одним движением из кармана стодолларовую купюру и протянул проводнице. - Это аванс. Приведешь красивую подружку, получишь еще. Мы ждем вас.

Девушка чуть помедлила и, отвернув глаза от Валентина, взяла деньги.

- Хорошо, я позову Таню из соседнего вагона.

- А тебя как зовут?

- Зара.

- Ты армянка?

- Наполовину. Отец у меня абхазец.

- А Таня?

- Таня русская.

- Отлично, - хлопнул в ладоши Абдулла. - Зови Таню! Ждем вас...

- Ну ты даешь! - усмехнулся Валентин, едва за проводницей захлопнулась дверь. - Я думал, вот сейчас она тебя отбреет. Ан нет, даже подружку согласилась привести.

- Э-э, Валя! - обнял за плечи Абдулла бывшего однополчанина. - Ты плохо знаешь женщин. А мне достаточно раз взглянуть, чтобы понять, кто чего хочет и чего стоит... Только чур уговор - русская моя.

- А если она страшненькая?

- Все равно. Ты бери Зару. Она на тебя глаз положила. Я видел.

- Ну психолог! - покачал головой Валентин. - А чего это тебя на славянок потянуло?

- Э-э! - Абдулла погрозил пальцем. Секрет, друг мой, секрет. Но если ты не станешь соперничать, так и быть открою тайну. Знаешь, у нас есть такая пословица: джигит не собака, на ворон и на кости не бросается, ему подавай белую кобылицу. Вот так. А своих... у меня и в гареме хватает.

- В гареме?! - широко раскрыл глаза Валентин.

- А что тут такого? Не забывай, Абдулла - потомок знатного хана Нагиева. Его, кстати, тоже Абдуллой звали. Вот у того Абдуллы был гарем так гарем - сто красавиц, разных мастей из всех волостей! А у меня пока десяток. Правда, тоже ничего кобылицы, молодые, резвые. Приедем, сам увидишь.

- Ты же, помнится, собирался жениться? - Валентин никак не мог взять в толк, разыгрывает его друг или говорит правду. То, что он всегда был похотлив, Валентин знал. На Дальнем Востоке редкая из женщин, приходившая к Абдулле на прием, не побывала потом у него на квартире. В гарнизоне он был единственный врач, к которому обращались и офицерские жены, и местные молодицы. Нагиев не только лечил от всяческих недугов, но и освобождал не желавших рожать от плода.

- Собирался и женился! - с улыбкой кивнул Абдулла. - Но жена есть жена, её надо беречь. Она для семьи, для потомства, а для души - кобылицы. Покатался на одной, на другой - хорошо!

- Да ты совсем стал циником, - хмыкнул Валентин. - А как относится к этому жена?

- При чем тут она? - посерьезнел Абдулла. - Я её кормлю, пою, одеваю, забочусь обо всем. А как деньги зарабатываю, чем занимаюсь, не её дело. Она знает это и никогда не спрашивает, где я был, с кем, если я сам не расскажу ей.

- Хорошая жена. И ты никогда не интересовался, волнуют ли её твои отлучки?

- Зачем? Наши кавказские женщины тем и отличаются от ваших, что не пытаются сесть на шею мужу и помыкать им, как мулом. Их дело - рожать детей и воспитывать их...

Разговор прервал стук в дверь. Вошла Зара, ведя за собой крупную русоволосую женщину лет тридцати.

- А вот и мы, - сказала она и отступила к полке, чтобы представить во всей красе свою подружку. - Знакомьтесь, Татьяна.

Абдулла браво подскочил и протянул женщине руку. Та тряхнула её по-мужски. Нагиев расплылся в улыбке:

- Вот это женщина! "Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет!"

Да, рука Татьяны была жесткая и сильная - это Валетин ощутил по тому, как она стиснула его ладонь.

- Присаживайтесь, - пригласил Абдулла Татьяну на свою полку. - Сейчас мы все организуем. Как насчет коньяка? - обратился он к Заре.

- Если вас устраивает, - усмехнулась девушка, видимо, представив невысокого Абдуллу рядом с этакой секс-бомбой.

- Не только устраивает, - расцвел Нагиев. - У меня просто нет слов.

...Через полчаса в купе пир шел горой. Татьяна, как оказалось, обладала не только мужской комплекцией, но и пила по-мужски - одним глотком осушая рюмку за рюмкой и не пьянея, а лишь становясь бесцеремоннее и развязнее.

Абдулла заводился, обещая устроить Татьяне такую ночь, какую она не испытала и в медовый месяц, предлагал пари, кто запросит пощады первым. В конце концов они ударили по рукам. - Только, чур, свет не выключать, предупредила Татьяна. - А то я видела, ты уже двух дублеров подготовил, что отираются за дверью.

Валентин и Зара от души расхохотались: за дверью действительно маячили телохранители Абдуллы, располагавшиеся в соседнем купе.

- Пойдем ко мне, - предложила Зара Валентину. - Не будем им мешать.

Действительно, пора было расходиться - четвертый час ночи, - и у Валентина слипались глаза: сказывалось дорожное напряжение, да и в столице он целый день слонялся без толку, почти не присев передохнуть. Он, пожалуй, отказался бы и от любовных утех соблазнительной горянки, но не хотелось терять свое мужское достоинство в глазах в общем-то нравящейся ему женщины...

В свое купе Иванкин вернулся в шестом часу утра. Татьяны там и след простыл. Абдулла храпел на весь вагон, как после утомительного, тяжкого труда. Его сон по-прежнему охраняли двое крепких, знающих свое дело молодцов.